Во время очередного отдыха блондин сделал острогу, для чего расщепил конец полутораметровой палки на четыре части и каждую хорошо заточил. Затем вставил между ними кусочки коры — наверное, чтобы острия не сдвигались? — и обмотал грубым волокном со ствола какого-то дерева.

Дальше мы передвигались медленнее: в удобных местах Маркус заходил в океан по колено, замирал на несколько секунд и молниеносным движением вонзал острогу в воду. Вытаскивал оружие каждый раз с добычей — у рыбы не оказывалось никаких шансов. Вскоре на длинный прут было нанизано шесть серо-синих тушек. И куда нам столько?

А сноб ловкий… И где же он так навострился? Я думала, он просиживал штаны в офисе. Впрочем, на такой планете, как Леран, это невозможно. Жара, океан, прекрасная природа — все зовет двигаться, жить активно.

Солнце клонилось к закату. Я невероятно устала, Маркус же не позволял остановиться и посидеть на камне хотя бы пять минут.

— Я понимаю, что ты устала, но если мы сделаем остановку сейчас, нам придется здесь ночевать.

— Почему? — вяло, по инерции поинтересовалась я.

— Узнаешь, когда придем в лагерь.

И, сбавив скорость, мы продолжили двигаться вдоль береговой линии. То ли открылось второе дыхание, то ли придала сил интрига, которую создал на пустом месте Маркус, но я уже не так мечтала о том, чтобы пристроить свой зад на удобном, прогретом солнцем камне. Зато появилась смутная, несмелая мысль: вот возвращаемся мы к нашему временному убежищу, а там нас ждут спасатели!

Увы, Маркус правильно сказал: я — фантазерка.

— Я занимаюсь костром и ужином, а ты — собой, — объявил блондин категорично, врубая мощный фонарь на солнечных батареях.

— Почему ты не поручаешь мне ничего? Думаешь, я белоручка?

— Ты часто отдыхала на островах в природных условиях? — вопросом на вопрос ответил Маркус. — Без отелей, ресторанов, поваров и официантов?

Что ж, он прав. Костер развести я сумею, а вот поймать и запечь съедобную рыбу — нет. Я не стала настаивать, молча вернулась к навесу из одеял и уселась на камень. Попытаюсь распутать волосы без расчески, пальцами. Утром я их скрутила в неопрятный пучок и скрепила обыкновенной палочкой, которая время от времени выпадала, пока не потерялась, когда брели по воде, и на берегу мне пришлось искать подходящую замену.

Мои волосы… Соль, солнце, ветер — отвратительные парикмахеры. Страшно представить, что останется от ухоженных локонов к концу моего злоключения на острове. Ох, главное, чтобы оно закончилось! Я готова походить и с короткой прической, мне не привыкать.

Закончив с волосами, я встала с теплого камня, вспомнив, что у меня все-таки есть совесть: помогу Маркусу хотя бы широких листьев нарвать, чтобы использовать, как тарелки.

Подняться я поднялась, а вот идти получалось плохо: мышцы словно одеревенели, перестав слушаться, и налились болью. Шаг, второй — и нога подвернулась. Чудом не упав, медленно опустилась на песок.

— Вот это я попала… Крепатура мышц?

Попыталась пойти дальше — и застонала от боли.

Маркус мгновенно среагировал на мой стон — оставил костер и бросился на помощь.

— И куда ты хромаешь? — Сильные руки придержали за талию. — Я же сказал привести себя в порядок, поплавать — это расслабило бы натруженные мышцы.

— Что нужно поплавать, ты не говорил, — простонала я.

— Вода снимает напряжение. Ты же взрослая девочка, должна знать, что большие нагрузки на неподготовленном организме сказываются плохо. Сколько километров мы прошли за день?

— Откуда я знаю? Во мне не встроен шагомер!

— Мы прошли, уверен, больше, чем ты за неделю, — невозмутимо произнес Маркус.

Я открыла рот и тотчас закрыла. Смысл спорить, если это правда?

— Сейчас поедим, и я тебя разомну. К утру станет легче.

Обещание блондина слегка развеселило — леранских миллиардеров в массажистах у меня еще не было. Стоп… массаж предполагает прикосновения. Хочу ли я, чтобы Маркус дотрагивался до меня настолько интимно? Нет… да… Не знаю?

Одно точно: я боюсь его прикосновений, того, что они разбудят во мне. Лучше бы нам завтра встретить людей и вернуться на Рион. Пора признаться: мне нравится Моринес. Очень. А если еще вспомнить земное выражение, что мужчина с женщиной наедине не читают «Отче наш», становится не по себе. Не хочу зализывать новые раны, а ведь придется: еще немного — и я сдамся без осады.

Открытие потрясло настолько, что пропал аппетит. На время — слишком дурманяще пахла рыба, приготовленная блондином.

Шесть рыбин на ужин — это, как выяснилось, немного для людей, обошедших за день остров по окружности. Я сама слопала две, вроде бы объелась, но предложи мне кто-нибудь отбивную, отыскала бы в животе местечко. Прошло два дня, а я ужасно хочу мяса. И шоколадку. И кофе…

Пока ужинали, я горячечно вспоминала, что можно сделать, когда человек превысил свои физические возможности. Горячая ванна, упражнения на растяжку и массаж. Что ж, здесь даже душа нет, растяжку делать, когда Маркус предложил помощь, верх свинства — отказываюсь, будто брезгую. Или еще хуже — боюсь его.

— Болит?

Я вздрогнула, застигнутая врасплох вопросом.

— Что?..

— Ты грустная, — объяснил блондин. — Мышцы тянет? Потерпи, скоро пройдет.

После ужина я немного поплавала в океане и только потом отдалась в чужие, но, кажется, надежные руки.

— Ложись пока на спину, — велел блондин, с хрустом разминая пальцы.

Я подчинилась — опустилась на постель, не отрывая взгляда от мужчины. Жаль, свет фонаря лился ему в спину — лица не видно, а вот мне за своим следить придется.

Старалась расслабиться, со смутным разочарованием понимая, что поползновений не будет, одна только помощь.

Маркус коснулся свода моей стопы — и я замерла.

Далекий шорох набегающих на песчаный пляж волн. Шелест сухих листьев под одеялом. Легкое дыхание мужчины. Его руки. И прикосновения — осторожные, изучающие. Нажав на несколько точек, крепкие пальцы перебежали выше по щиколотке, вдоль лодыжки к колену — блондин словно определял фронт работ.

— Так больно?

Я знала, что могу самостоятельно восстановиться уже к утру. Все же это не первый мой марш-бросок и чрезмерная нагрузка на организм, что бы там ни думал себе Маркус. Но отказаться сейчас от его помощи я не могла — не потому, что боялась обидеть, не приняв помощь, нет. Я жаждала почувствовать его руки на своем теле… хотя бы так. Я сошла с ума?

— Больно, — согласилась, в душе кляня себя за наглость.

Использую человека втемную, нет бы набраться смелости и соблазнить его… Провокационные мысли, как не мои. Будто сам остров толкал меня в объятия мужчины, мужчины чужого, принадлежащего другой. Ладно, по справедливости, Эфрида не вправе рассчитывать на верность со стороны Маркуса, она ему изменила. Пусть он и не поверил в мой рассказ, но я-то знаю правду, совесть моя чиста. И все же я не решусь совратить блондина — пусть проявляет инициативу он.