бы просто не было, и никто бы про них ничего не знал. Поэтому до появления женщины Адам был только человеком и только так и назывался, а разницей между ним и духами была только в одной любви. Когда же появилась Ева, вот тогда-то и стал Адам именоваться еще и мужчиной и в его речи возникли два новых слова «пол» и «бесполый», первое из которых стало применяться лишь к нему, а второе – к ангелам и демонам. И с тех пор духи стали отличаться от людей не только незнанием любви, но и неведением полового деления, благодаря которому человеческий род состоит из числа женщин и мужчин. Вот почему Воланд и его присные выглядит как мужчины – приняв вид людей, они приняли и мужской вид. Они в самом деле ближе именно к мужскому, а не к женскому полу, почему мы и говорили раньше, что, стань они уже настоящими людьми, они бы были именно такими, какими являются в призрачном виде. Мы же не говорим, что Воланд – это не женщина, потому что это нелепое во всех отношениях отрицание, а мы лишь говорим, что он не мужчина. Но тем не менее как духи они все-таки бесполые существа, и поэтому оба наших пола отстоят от них на равном расстоянии, несмотря на то, что Воланд ближе к мужской половине человечества.

Таким образом, граница между женщиной и дьяволом, как мы поняли, та же самая, что граница между мужчиной и сатаной: Маргарита начинается с любви и заканчивается ею, а где заканчивается женская любовь, там начинается Воланд.

Чтобы было понятнее, каким примерно образом лежит граница между дьяволом и человеком, мы приведем здесь для наглядности опять две очередные таблицы, которые между собою взаимосвязаны:

Чего-то сложного в понимании обеих таблиц нет. В обоих случаях грань, существующая между человеком и духами, та же самая. Но во втором случае несложно заметить, что, хотя женщина и отстоит от духов так же, как и человек, находясь на его стороне упомянутой границы, ею может стать дьявол только искусственно, как будто выводя ее подобно Богу заново из человека, вид которого он всегда принимает (мы даже во второй таблице слово «дьявол» нарочно не сместили в центр ячейки, в которую оно вписано). Поэтому в романе Михаила Булгакова все демоны как люди имеют именно мужской вид.

Для большей ясности можно к данной таблице добавить еще большее количество ячеек, в которые будут вписаны названия уже других существ. Как известно, наше воображение безгранично, но при этом данная безграничность ограничена нашей невозможностью выдумывать то, что лежало бы по ту сторону человеческого сознания. Проще говоря, человек может придумать любое разумное живое существо, но, каким бы оно ни было, оно всегда будет подобно своему творцу. И это подобие выражается прежде всего в наличии противоположного пола. Поэтому и гному, и эльфу, и орку мы можем подарить невесту или супругу. И если мы даже придумаем такое нелепое существо как говорящее бревно, мы и в таком случае сможем вывести из него дерево другого пола, назвав его бревнухой.

В итоге мы можем получить следующую таблицу:

Как мы видим любое выдуманное нами разумное существо может иметь противоположный пол и способно на любовь, потому что мы способны создавать что-либо только сообразно с самими собою. Поэтому можно с полной уверенностью говорить, что все гуманоиды из сказок, фильмов или легенд – это точно такие же люди, как и мы, и что граница между ними и сатаною та же самая, что и между человеком и дьяволом.

В связи с этим совсем нетрудно понять и другое – что любовь обязана в нашем мире прежде всего тому, что человек есть половое существо, и чтобы вообще знать любовь к женщине, существу нужно быть мужчиной или, что то же, человеком. Само собою разумеется, что в случае существования перечисленные нами человекоподобные расы имели бы точно такие же проблемы в любви, какие имеем и мы. Очевидно, что и у них была бы художественная литература, в которой бы их писатели поднимали эту тему. Поскольку они целиком подобны нам как своим творцам, то они также всецело подобны нам и жизненными трудностями, обусловленными в том числе и взаимоотношениями обоих полов. Вот только непонятно, что эта за такая любовь между обоими полами? И вот с этого вопроса как раз и начинается вся ее проблематика. Безусловно, подняв эту тему, мы не сможем в ней поставить окончательную точку, так как данная тема неисчерпаема и к проблемам, которые в ней поднимаются, можно подходить с множества сторон. Как бы нам ни хотелось противоположного, мы не можем охватить всю эту тему целиком, поэтому мы ее рассмотрим лишь в границах нашего исследования, основная задача которого показать, кто такой человек на фоне Воланда. В связи с этим мы скажем заранее, в каком направлении вообще пойдет наша мысль и к какому выводу в результате следования этому направлению мы должны прийти. Мы сразу скажем, что суть вечного приюта главных героев состоит в том, что тот символизирует ту истину, что любви Мастера и Маргариты и подобных им человеческих пар нигде в мире не находится места, без осознания чего она всегда приходит к своей собственной смерти или замене чем-либо себе подобным. Под миром же здесь надо понимать не только то, где мы живем, но и вообще все, чего только может коснуться наша мысль. Когда мы, например, спрашиваем, для чего нужна эта любовь, в сущности, мы спрашиваем не о чем ином, как именно о том, куда же в нашем мире ее поместить – где ее подлинное место, и наша мысль находит, что поместить ее вовсе некуда. И отсюда мы приходим к страшному выводу, что ей место только в одном аду. Правда, опять-таки под адом тут надо понимать не место вечных мук, а то, где должны оказаться оба возлюбленных, если они выберут свою любовь, предпочтя ее всему остальному. Тут они выбирают одно из двух: либо они отказываются от своей любви, и тогда они смогут остаться в этом мире, где существует все что угодно, кроме самой любви, либо они остаются при ней, и тогда они становятся невольными изгнанниками в этом мире, потому что их любви в нем места не находится, и сама она окажется никому ненужной, кроме них самих. Самый