я пошла к Сэму и начала приставать к нему с глупыми вопросами. Например, на вопрос, ударил бы он меня когда-нибудь, Линк ответил, что за всю свою жизнь он не поднял руки на девушку и не собирается этого делать. Однако сделал поправку, что работу сюда не приписывает, мол, на захваченных кораблях бывают такие визгливые барышни, что простыми уговорами их не проймешь. Тогда я припомнила ему вчерашний вечер, на что он ответил, что уже извинился, однако, по его словам, он может еще пару раз попросить прощения, если мне станет легче. Слегка успокоенная, я вновь пошла бродить по кораблю, чтобы навсегда оставить в памяти все то невероятное, что произошло этим летом.

По сути, остаток дня я провела бессмысленно, предаваясь воспоминаниям и продумывая план высадки на берег. Ночью мне так и не удалось заснуть, потому что волнение мешало успокоиться. А когда начало светать и стало возможным различать предметы на расстоянии, случилось непоправимое. На приличном расстоянии от нас плыл неизвестный корабль, и когда это заметил часовой, оставленный именно для таких случаев, то всех сразу же разбудил. И несмотря на то, что я, не сомкнувшая глаз, мгновенно подскочила и пошла к носу корабля, там уже находилось пол команды, в том числе и Линк. Мне сразу же захотелось узнать о происходящем, но Сэм быстро отцепился от меня, сказав: «Мэри, уйди в каюту! Не до тебя сейчас!»

Долго не думая, я пошла в каюту, там и осталась. Лишь спустя минут десять мне все же удалось выбить правду из пирата Хосе, пробегавшего у моей каюты. Сжалившись надо мной, он рассказал мне в двух словах о том, что случилось, а произошло следующее. Мы заметили военный корабль, проплывавший не так далеко, однако странно то, что он замедлил ход и стал поворачивать в нашу сторону. Обычно военным нет дела до других кораблей, особенно когда они находятся так близко от берега, ведь с виду наш корабль не имеет никаких пиратских обозначений. Уплывать было уже поздно, потому что нас заметили, а сражаться против английского флота бессмысленно, вот сейчас мы и ждем, чем же все это закончится.

– Хосе! Так нам есть чего бояться?

– Ты с дуба рухнула? Да если нас поймают, то уж точно повесят.

– Как? И меня тоже? И Сэма?

– Да Сэма в первую очередь, он же капитан! А если ты прикинешься бедной и несчастной овечкой, захваченной в плен нехорошими пиратами, то останешься жива.

– А вдруг все закончится хорошо?!

– Кто знает? Как говориться, надежда умирает последней! Ладно, мне пора. Сиди здесь и не высовывайся!

Когда я вновь осталась одна, то на всякий случай спряталась под кровать. Находясь в неудобном положении, я услышала, как кто-то подошел к двери моей каюты. Однако самое интересное в этот момент происходило именно на палубе. Когда военное судно подошло почти вплотную, его капитан, пристально посмотрел Сэму в глаза и потребовал объяснений.

– Вы тут главный?

– В какой-то степени да.

– Я генерал Хартинсон. Кто вы такие и по какому делу?

– А я капитан этого судна, мистер Сэмюель Линк. Мы простые торговцы. Направляемся в Англию, как видите.

– А чем вы торгуете, мистер Линк?

– Всем понемногу. Наше дело скромное: чего не хватает, тем и торгуем. А сейчас – вином.

– Не возражаете, если мои офицеры осмотрят ваш корабль?

– А по какому праву?

– У меня на руках документы, позволяющие мне обыскивать любые суда без исключения. А причина этому – пропавшая девушка. Может быть, вы видели или слышали о Мэри Бэррон?

– Нет, не слышал. А что произошло?

– Более двух недель назад она отправилась во Францию, однако до места назначения так и не добралась.

– Жалко бедную девушку, но почему военных подняли? Она очень богата?

– Просто семья Бэррон – давние друзья Джонатана Лонгби, прославившегося в молодости во многих сражениях с французами, и теперь он на общей ноге со всей элитой морского флота.

– О да, я о нем слышал. Говорят, что и его сын тоже в скором будущем станет весьма знаменит.

– Да, да, может быть. Лично я в нем потенциала не вижу. Так вы позволите нам осмотреть корабль?

– Конечно, конечно.

Четверо солдат поднялись на борт и почти сразу же вернулись обратно:

– Сэр, мы обнаружили много оружия и практически не обнаружили вина.

Но Сэма эти заявления не удивили.

– Генерал Хартинсон, вы не первый год в море и должны понимать, что нынче бушуют пираты, а вино – товар ценный. Вот мы и обороняемся, как можем, а вина почти нет, потому что мы все продали.

– Мистер Линк, если вы сдадитесь и расскажете правду, то вас, возможно, помилуют. Если же нет, то никому из членов вашей команды не спастись.

– Я уже сказал, что ничего не знаю.

– А мне кажется, что знаете. Слишком уж вы и это судно подозрительны, а меня мое чутье на преступников никогда не подводит!

– Зачем нам красть какую-то богатую девицу?

– Ого, да вы будто не знаете ничего о работорговле! Сейчас мы кардинально обыщем ваш корабль. Предупреждаю, в случае сопротивления мы откроем огонь!

– Генерал Хартинсон, вы правы! Девушка у нас, однако, если вы откроете огонь, ею в тот же миг зарежут!

Глаза военного сразу же загорелись нездоровым огнем, но приказ военным был дан вернуться на борт и ждать дальнейших распоряжений.

– А откуда мы знаем, жива Мэри или уже нет? Приведите ее сюда!

– Эдгар, приведи девчонку и скажи, чтоб не дергалась.

Когда опять кто-то пришел ко мне в каюту, я сразу поняла, что это свои. Даже странно, сколько всего можно определить по обуви, ведь это единственное, что я могла видеть из-под кровати!

– Мэри, ты где? Вылезай!

– Эдгар, это ты? Что там произошло?

– Нет времени! Сейчас тебе надо пойти со мной. Будешь молчать и делать то, что скажут. Твоя задача – не выдать своей связи с Линком, а наоборот, показать себя в качестве пленницы!

– Как? И что же будет? Меня отдадут им, и я больше никогда не увижу Сэма?

– Это последнее, о чем тебе стоит думать. Все, пошли!

Эдгар, взяв меня за локоть и приставив нож к горлу, повел ко всем. Как только я увидела Сэма, слезы крупными каплями стали катиться по моим щекам. Его мимолетный взгляд, брошенный на несколько секунд, будто говорил: «Мэри, мне так жаль! Но я ничего не могу сделать!»

– Мэри, с тобой говорит генерал Хартинсон. Все будет хорошо, скоро мы вытащим тебя из этого ада!

– Скорее из рая, – подумала я,