– Если что, теперь, когда решётка открыта, мы можем вытащить их на траву, а когда стемнеет, убрать: у меня много книг размером поменьше…

– А куда же эти? – встревожился Под. – Лучше уж оставь их: возможно, ещё пригодятся…

– Как хотите, – сказал Пигрин и соскользнул с решётки в траву.

Приноравливаясь к шагам Пигрина, Арриэтта молчала, пока они шли вдоль западной стены оранжереи. Её переполняли чувства: это и облегчение, и радость от того, что решение наконец-то принято. Итак, они останутся здесь, это очевидно! А значит, её ждёт новая жизнь и свобода – такая, о какой она никогда и мечтать не смела. И всё это вот-вот начнётся… нет, уже началось!

Как только они завернули за угол, Пигрин извинился, с некоторой опаской нагнулся и принялся шарить среди засохшего щавеля и крапивы, а когда выпрямился, в руке у него был закопчённый осколок стекла.

– Я их собираю, – объяснил он Арриэтте и протянул свободную руку, чтобы перевести через тропинку на другую сторону, под сень буковой изгороди. – Там безопаснее.

Арриэтта ещё не видела стену этой части дома священника, увитую плющом с мелкими пёстрыми листьями, упрямо цеплявшимися за тёмно-красные кирпичи. Его древовидные побеги словно змеи расползлись во всех направлениях по старинной кладке, и по этим похожим на корни усикам, наверное, легко было бы лазать. Может, дом Пигрина находится на верхнем этаже? Нет, вряд ли: он сказал, что это возле кладовки. Впереди, всего в нескольких шагах, Арриэтта заметила длинное, похожее на клетку сооружение, которое, как ей показалось, крепилось к кирпичной стене. Когда они подошли к нему, Пигрин остановился. Это были пересекающиеся вертикальные и горизонтальные прутья, затянутые рваной мелкой проволочной сеткой. То, что находилось внутри, напоминало засохшие деревца с полусгнившими ветками. В одном углу стояла заросшая мхом переполненная бочка для дождевой воды, которая попадала туда по трубе, спускавшейся с крыши. Интересно, что это такое? Похоже на сетку для фруктов…

– Это старый вольер для птиц, – сказал Пигрин, словно услышал её вопрос.

– А-а… – неуверенно протянула Арриэтта, потому что не слишком понимала, что такое вольер.

– Они держали здесь птиц, – пояснил Пигрин – Разных, в том числе и редких. Как бы мне хотелось посмотреть на них!

Они задержались возле вольера чуть дольше, чем требовалось. Плющ, как заметила Арриэтта, расстелился пёстрым ковром по всему полу за исключением центра, где среди пёстрых листьев стоял круглый камень.

– Это купальня для птиц, – объяснил Пигрин. – Она не такая глубокая, как кажется, – просто стоит на цоколе. Идём, уже недалеко до окна кладовки.

Они прошли ещё немного, и Арриэтта увидела окно, утонувшее глубоко в стене, увитой плющом. Оно было решётчатое, и с того места, где они стояли, ей показалось, что одна створка слегка приоткрыта.

– Там что, открыто? – повернулась она к Пигрину.

– Да, это чтобы кладовка проветривалась. Тебе отсюда, должно быть, не видно, но они прикрепили поперёк рамы мелкую проволочную сетку – наверное, от кошек, когда у них ещё были кошки. Я открепил нижний угол, так чтобы его можно было приподнять, но никто даже не заметил. Вернее, им это теперь всё равно, потому что никаких кошек здесь больше нет.

– Очень рада это слышать, – заметила Арриэтта. – Мою кузину Эглтину едва не съела кошка. Ей всё-таки удалось убежать, но после этого она стала очень странной.

– Это вполне понятно, – задумчиво произнёс Пигрин.

– Кошки и совы, – добавила Арриэтта, – мне кажется, самое страшное, что может быть: именно их добывайки боятся больше всего: так, как человеки – привидений.

– Не говори «человеки», – попросил Пигрин.

– Почему это? – удивилась Арриэтта. – В Фэрбанксе мы всегда называли их именно так.

– Это звучит глупо, к тому же неправильно. – Пигрин задумчиво посмотрел на неё и заметил: – Не хочу показаться бестактным, но ты, должно быть, набралась этих странных словечек, пока жила, как сама выразилась, под кухней.

– Думаю, ты прав: мы все набрались, – чуть смутилась Арриэтта.

Ей вдруг пришло в голову, что у Пигрина можно было бы многому научиться: он Надкаминный, к тому же прочёл так много книг, но из чистого упрямства она заявила:

– Всё равно я уверена, что любое слово или выражение, которое устраивало многие поколения моих предков, а также отца и мать, вполне подойдёт и для меня. Ты не согласен?

От её слов повеяло холодком, и Пигрин нахмурился и покраснел.

– Да, я согласен, но не только с этим…

– Ах вот как?

– Ещё с тем, о чём ты не сказала: я ужасный сноб! – со своей мягкой кривой улыбкой добавил Пигрин.

Арриэтта рассмеялась и беззаботно воскликнула:

– О, ты просто Надкаминный! – Потом коснулась его руки и спросила: – Ты разве не собираешься показать мне кладовку?

– Сначала я покажу мой дом.

Пигрин повёл её назад по тропинке, пока они снова не оказались перед вольером.

– Вот здесь я и собираюсь жить.

Арриэтта удивлённо уставилась на металлические прутья и остатки ржавой проволочной сетки, и Пигрин предложил:

– Подними голову.

Арриэтта посмотрела вверх и увидела на покрытой плющом стене побелевшие от солнца скворечники. Некоторые частично притаились в побегах плюща, другие оставались на виду. На передней стенке каждого такого домика имелось маленькое круглое отверстие – как раз дыра для добывайки.

– Крышка поднимается, – объяснил Пигрин, – так что сверху можно положить всё что угодно.

У Арриэтты аж дыхание перехватило от восторга.

– Это просто восхитительно! – выдохнула она наконец. – Какая замечательная идея!

– Пожалуй, – скромно согласился Пигрин. – И кроме того, они сделаны из тика, а это дерево служит вечно…

– Вечно? – эхом отозвалась Арриэтта.

– Ну, это так говорят, потому что тик не гниёт от дождя и снега, как другие породы. Люди, построившие этот вольер для птиц, были явно не бедными.

– Выходит, приходские священники богаты? – удивилась Арриэтта, не в силах отвести восхищённого взгляда от скворечников.

– Раньше – да, были: я слышал и читал, что некоторые из них имели лошадей, коляски, прислугу – много чего. Стало быть, и деньги у них водились…

Кто такие слуги, Арриэтта знала: миссис Драйвер например, а вот про деньги ей было почти ничего не известно, поэтому решилась спросить:

– А что такое деньги? Я что-то никак не могу взять в толк…