чем вовсе не любить, - продолжал Малик. - Но я не разделяю эту точку зрения. Когда мы поженимся, я окружу тебя заботой. Тебе никогда не придется сомневаться в моей честности. А каждую ночь, - его глаза сверкнули, - я буду боготворить твое тело, разделяя с тобой райское наслаждение. Все это намного лучше, чем какая-то эфемерная идея любви. - Последнее предложение он произнес с исключительным цинизмом.

По опыту Грейси знала, что Малик действительно способен доставить ей райское наслаждение. Снова испытать это - соблазн, против которого трудно устоять. Но все же этого недостаточно, чтобы прожить остаток жизни с тем, кто никогда не ответит тебе взаимностью.

А она не сомневалась, что со временем в ней проснутся более сильные, глубокие чувства к нему.

- Мне надо время, чтобы все обдумать, прежде чем принять такое серьезное решение. - Ведь это касалось не только ее, но и Сэма. Его интересы должны быть для нее на первом месте.

- Конечно. Проведи это время с пользой, узнавая ближе Алазар. И меня. А после мы вернемся к этому разговору.

Грейси кивнула, хотя почему-то ее не покидало ощущение, будто выбор уже сделан за нее.

Всю следующую неделю, несмотря на правительственные дела, Малику удавалось выкроить время, чтобы посвятить его Грейси и Сэму. Они посетили зоопарк, где обитали верблюды, лемуры и белые тигры. Устроили пикник на утесе, с которого открывался великолепный вид на безбрежное море.

Эти дни были наполнены непринужденными разговорами, в которых глупые шутки неожиданно перетекали в философские обсуждения. Малик будто впервые ощутил вкус к жизни, наслаждаясь вещами, которых раньше не замечал, - аппетитной едой, красотой чистого неба, смехом своего сына.

К этому списку добавлялся еще и ежевечерний ритуал: каждый раз, перед сном, он пылко целовал Грейси, хотя его тело отчаянно призывало к большему. Но Малик надеялся, что сознательное воздержание поможет ему сделать ее более сговорчивой насчет свадьбы.

По обыкновению, после обеда Малик проводил полчаса с Асадом, отчитываясь о проделанной работе, связанной с государственными делами. Старик совсем обессилел и почти не покидал спальню.

- Ты делаешь из себя посмешище из-за этой женщины, - процедил он сквозь зубы в конце недели. - Глупец!

Очевидно, до него уже дошли слухи о том, чем занимается Малик в свободное время.

- Я завоевываю ее расположение, - не моргнув глазом ответил Малик, подавив вспышку ярости, вызванную оскорблением. - Не могу же я насильно заставить выйти за меня замуж. На дворе двадцать первый век. Страны западного мира могут расторгнуть с нами дипломатические отношения, если узнают, что я заключил брак с женщиной против ее воли.

Глаза старика метали гром и молнии.

- Я склоню ее на свою сторону более цивилизованным способом. Если из-за этого ты считаешь меня посмешищем, то мне все равно. Я действую в интересах Алазара. - Малик резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Неужели он действительно глупец? Этот вопрос, как назойливая муха, донимал его весь остаток дня. Ему нравилось быть с Грейси и Сэмом, но эта идиллия не может длиться вечно. Малику придется держать их на расстоянии, чтобы чувства к ним не затмили его разум и не превратили его в слабого и безвольного человека. И для этого надо поскорее добиться от Грейси согласия на свадьбу.

Он нашел ее в саду на скамейке с книгой на коленях. Закрыв глаза, она подставила лицо солнцу.

- Ты выглядишь такой умиротворенной, - отметил Малик, присаживаясь рядом.

Грейси смущенно улыбнулась и закрыла книгу, повернувшись к нему.

- Странно, но я действительно очень спокойна. Но кажется, что это затишье перед бурей. Жизнь прекрасна сейчас, но я понимаю, что так не может продолжаться всегда.

- Не может. - Малик воспользовался моментом, чтобы завести разговор о своих планах. - Совсем скоро я должен раскрыть всем правду о том, кто Сэм на самом деле.

- Так скоро? - Грейси закусила губу.

- Учитывая состояние здоровья Асада, времени осталось мало. Я подумал о том, что мы втроем могли бы отправиться в небольшое путешествие в самый прекрасный уголок Алазара. Там я расскажу Сэму, что я его отец.

- Хорошая идея, - согласилась она. - Но что будет потом?

- Я представлю его своему народу. После того, как мы поженимся.

- Неужели? - Ее глаза вспыхнули недовольством. - А я-то думала, что имею право голоса.

- Ты должна понять, что это неизбежно. Сэм не может быть законным наследником, если мы не женаты. Я стараюсь быть терпеливым, но нам стоит поторопиться. Сыграем свадьбу после поездки в горы.

- Ты можешь хотя бы притвориться, что тебе не наплевать на мое мнение? - вспылила Грейси. - Складывается впечатление, что хорошее отношение с твоей стороны - всего лишь безупречная актерская игра, с помощью которой ты манипулируешь мной.

Малик насторожился. Чрезмерная настойчивость отпугнула ее.

- Я уверен, что мы можем быть счастливы вместе.

- Тогда подожди, пока я тоже приду к этому выводу. Хорошо? - В ее грустном голосе слышались едва уловимые нотки мольбы.

Все в нем протестовало против этого, но настаивать сейчас недальновидно, поэтому Малик лишь кивнул.

Глава 11

- Мы почти на месте. - Малик указал пальцем из иллюминатора вертолета на дворец, стоявший на вершине горы. - Обитель в облаках. Так его называют.

Грейси наклонилась вперед, чтобы полюбоваться с высоты птичьего полета сказочным зданием, которое будто являлось одним целым с горой. Его острые минареты, казалось, касаются неба.

- Его построили восемь веков назад по приказу султана для его жен.

Она иронично вскинула бровь.

- И сколько же жен у него было?

- Около шестисот, - ухмыльнулся Малик. - Но сейчас у нас не принято иметь так много жен.

- Какое облегчение.

За добродушным подшучиванием скрывалось напряжение. Грейси испытывала терпение Малика, оттягивая принятие решения о свадьбе. Хотя на самом деле от нее ничего не зависело. И все же она не могла дать согласие, пока не убедится, что готова на это.

Ее прельщала мысль начать в Алазаре новую жизнь, стать женой короля. Но сможет ли Грейси отречься от веры в любовь, заглушить в себе желание быть объектом не только страсти, но и более возвышенных чувств?

Горькая правда заключалась в том, что она начинала влюбляться в Малика. Однажды он уже причинил ей боль, а теперь ее сердце снова открылось ему, делая ее беззащитной