— А еще?

— Бутылка «Агдама» и плавленый сырок.

— А наган?..

— Чего?.. Не видала никакого нагана. И Жорка о нем не хвастал. Честно, я выпивать отказалась. Жорик один всю бутылку замочил и растрепался, как заяц во хмелю.

— О Зоркальцеве не упоминал?

— Когда мне перстень с бирюзой… — Кудряшкина болезненно поморщилась, словно нечаянно прикусила язык. — Нет, о Зоркальцеве особого разговора не было.

— Не «особый», выходит, был?

— Да ну тебя! Прилип, как банный лист…

— Ты же обещала сказать все, что знаешь.

— Обещанного три года ждут.

— Такой срок нас не устраивает. Коробченко может в ближайшие дни неприятностей наделать.

— Не бойся, ничего не наделает, лопух болтливый… — Леля мельком глянула на Антона. — Правда, Зоркальцева убили?

— Правда.

— Не Жоркиных рук это дело.

— Чьих же?

— Наверно, гарсон Милосердое Генку прикончил. Дачу-то зоркальцевскую он спалил. Анжелика, дура красномордая, мне похвасталась, что из ревности он…

— Что Зоркальцев с Милосердовым не поделили?

— Дураку ясно, не Анжелику.

— Что же?..

— Деньги. Жорка своими глазами видел, как Зоркальцев получил в Центральной сберкассе семь тысяч и… канул.

— Каким же образом его перстень с бирюзой к тебе попал?.. Не тяни, Леля, время. Милосердое признался, что у тебя купил перстенек за пятьсот рублей. Выходит, ты — соучастница преступления…

— Офонарел?! — Кудряшкина широко открытыми глазами уставилась на Бирюкова. — Перстень Жорка нашел вместе с Генкиным шоферским удостоверением. Попросил кому-нибудь толкнуть, мне Милосердое подвернулся. Какое тут соучастие?

— Зачем же к Фарфорову пошла?

— Затем, чтобы узнать, не фальшивый ли камешек. Жорка понятия не имел, за сколько можно продать эту цацку, а Вадька разбирается. Вот и поперлась, дура.

— Что спросила?

— Ой, мама родная! Это Вадим меня спросил: «Зоркальцева?» Я говорю: «Чо, правда Генкин?» Фарфоров, как всегда, плечами вздернул, мол, кто его знает. Да если б он мне сказал…

— Леля, где Коробченко обитает?

— Не знаю.

— По телефону не звонит?

Кудряшкина отвернулась.

— Леля, — укоризненно заговорил Антон, — поверь, мы задержим Коробченко и без твоей помощи, но тогда могут выясниться факты не в твою пользу. Зачем тебе это надо? Ты и без того наделала глупостей. Теперь вроде одумалась, стала жить по-человечески, и опять все насмарку. Почему молчишь? Звонит или нет Коробченко?

— Утром сегодня звонил, — наконец тихо ответила Кудряшкина. — Хотел, когда вернусь с работы, в гости зайти.

— Я приду раньше. Можно?

Леля даже вскочила со скамейки.

— Не вздумай! Задерживай Жорку где хочешь, только не в моей квартире. Он же сразу поймет, кто его заложил. А если вышку схлопочет? С какой совестью буду жить после этого?

Бирюков тоже поднялся, посмотрел на часы.

— Ладно, Леля, пожалуй, ты права. Спасибо за откровенность.

— Чего уж… — Кудряшкина носком туфли прочертила на песчаной дорожке полосу и, не поднимая на Антона глаза, натянуто усмехнулась. — Вместо спасибо… прошу, не рассказывай Марии Федоровне про мое общение с разной сволочью. Знаешь, вчера она всю душу мне разбередила. Говорила как с родной дочкой. Советует вернуться в деревню, к себе в дом жить зовет. В колхозе доярок не хватает, а я — здоровая лошадь. Могу там рекорды ставить. Короче, на полном серьезе хочу из городского муравейника в родные места податься. Не расскажешь, а?..

— Не расскажу, — твердо пообещал Антон.

Глава XIII

Задержание любого преступника таит непредвиденную опасность. Не перечесть случаев, когда сотрудники уголовного розыска, задерживая даже безобидных, казалось бы, с виду карманников, попадали в такие сложные переплеты, что только молниеносная реакция и смекалка спасали им жизнь.

Оперативное совещание по задержанию Коробченко проводил начальник УВД. Сам в прошлом оперативник, генерал не раз попадал на лезвие риска и прекрасно знал цену неосторожного поступка. Поэтому сейчас он старался взвесить каждый шаг, чтобы предупредить возможную беду. Операция предстояла очень серьезная — по всем предположениям выходило, что Коробченко вооружен и, оказавшись в ловушке, наверняка применит оружие.

Выслушав рапорты, генерал задумался.

— Как на главпочтамте?.. — наконец спросил он.

— Пока Коробченко даже поблизости от почтамта не появляется, — ответил Шехватов. — Или выжидает, пока Шурик Ахмеров отправит ему перевод, или увидел расклеенную по городу нашу ориентировку и осторожничает. Не появлялся он в последнее время ни в аэропортах, ни на вокзалах Новосибирска. Сегодня утром буфетчица пельменной, что у остановки «Башня», видела парня, похожего на Коробченко.

— И все?

— Все, товарищ генерал.

— Надо усилить патрулирование в районе «Башни», привлечь дружинников, выставить наряды сотрудников, одетых по форме, чтобы Коробченко стороной обходил многолюдные места. Ни один случайный человек не должен пострадать. Запомните: ни один!.. Учитывая, что преступник может оказать вооруженное сопротивление, прокурор разрешил нам тоже применить оружие. Но Коробченко нужен следствию живым… — начальник УВД помолчал. — Квартира Кудряшкиной для задержания отпадает по двум причинам. Во-первых, опыт мне подсказывает, что Коробченко туда не придет. Он уже насторожен. Во-вторых, нельзя не считаться с тем, что запутавшаяся в прошлом девица теперь вроде бы одумалась. Задержание надо провести так, чтобы Коробченко не заподозрил бывшую соклассницу…

На столе генерала включился селектор. Дежурный по управлению доложил, что несколько минут назад на главпочтамте появился сомнительного вида гражданин Тюрин, который спрашивал у контролера переводных операций, не поступил ли телеграфный перевод на имя Коробченко Жоржа Вениаминовича. При этом Тюрин предъявил контролеру свой паспорт с новосибирской пропиской по улице Фабричной и доверенность Коробченко на получение денег, заверенную печатью гастронома № 2.

— Где этот гражданин сейчас? — спросил генерал.

— Контролер ему ответила, что очередное поступление переводов будет через полчаса. Тюрин сел в операционном зале и поглядывает на настенные часы. Вероятно, ждет.

— Не упускайте его из виду.

— Есть не упускать Тюрина из виду!

Генерал обвел взглядом участников группы задержания.

— Вот вам возможность выйти на Коробченко, минуя Кудряшкину. — И посмотрел на Бирюкова: — Срочно в оперативную машину и — на главпочтамт. Группа выедет следом. Не забывайте об осторожности.

В операционном зале главпочтамта посетителей было мало, и Антон сразу приметил обрюзгшего лысого мужчину с отеками под глазами. Облокотившись на край овального стола в центре зала, мужчина поминутно вытирал грязным носовым платком потеющую лысину и нетерпеливо взглядывал на светящиеся цифры электронных часов.

Бирюков умышленно подошел к одному из пустующих окошек с табличкой «Выдача телеграмм до востребования», с минуту постоял возле него и вроде бы в ожидании сел рядом с мужчиной. Мужчина ничуть не встревожился. Промокнув платком мокрый лоб, он как ни в чем не бывало повернулся к Бирюкову, с тяжелой астматической одышкой спросил:

— Папиросочки не найдется?

— Не курю, — равнодушно ответил Антон.

— Жалко. Тоже деньги ждете?

— Телеграмму.

— В деньгах, значица, не нуждаетесь?

— Нет.

— Хорошо вам… А я поиздержался, даже