Тут же звякает ответ.

LOL? Откуда это у нее? Однако в эту игру могут играть двое.

Элизабет явно в тупике, так что до следующего сигнала Донне хватает времени изучить в зеркале свое заинтересованное лицо, свое смеющееся лицо и скромно-соблазнительное лицо.

Донна посылает в ответ смайлик с большими глазами и русский флажок и берется за зубную нить, хоть теперь и говорят, что зубная нить ни к чему. Динг!

Донна улыбается. В самом деле, что в этом плохого?

И снова звонок.

Сегодня приезжали из полиции, и поначалу мне было жалко инспектора Хадсона, но, по-моему, под конец он остался доволен. В общем, Элизабет отдала им с Донной папку, теперь посмотрим, что они из нее извлекут. Имени Джоанны в папке нет, и Элизабет заверила меня, что это позволит «правдоподобно все отрицать» на случай, если мы делаем что-то противозаконное. А мне сдается, что так и есть.

Я попросила Элизабет повторить про «правдоподобное отрицание» и записала. Она спросила, зачем я записываю, а я сказала, что для дневника, а она закатила глаза. Однако потом она спросила, пишу ли я в дневнике про нее, я сказала, что да, конечно, а она тогда спросила, под настоящим ли именем. Я сказала, что да, хотя теперь думаю: а кто ее знает, Элизабет. Вдруг она на самом деле Жаклин? Когда человек называет свое имя, ему обычно верят на слово. Без вопросов.

Но я вот подумала, вы, верно, решили, что я свихнулась на этом убийстве, ведь как начала дневник, только о нем и пишу. Так что, наверное, надо рассказать и о другом. О чем бы таком поговорить кроме убийства?

Когда я взялась пылесосить после ухода полицейских и достала свой «хувер», Элизабет сказала, что мне стоило бы попробовать «дайсон». А я сказала, что не думаю, в мои-то годы. Но, может, рискнуть?

Мы пропылесосили, а потом выпили по стаканчику вина. Бутылка была с винтовой крышкой, но скажите, кто в наше время обращает на это внимание? Оно ничуть не хуже.

Когда Элизабет собралась домой, я попросила передать мой привет Стефану, и она сказала, что передаст. Тогда я пригласила их обоих зайти как-нибудь поужинать, и она сказала, что это было бы чудесно. Но там что-то нехорошо. Она скажет, когда будет готова.

Что бы еще не об убийстве?

Внучка Мэри Леннокс родила. Мальчика назвали Ривер[9]: кое-кто поднимает брови, но мне скорее нравится. В магазине одна работница развелась, а на склад у них завозят шоколадный ликер. Карен Плейфейр, что живет на холме, проведет «Куперсчейзский мастер-класс за завтраком» по компьютерам. В последних новостях написали, что она расскажет о планшетах, и не все поняли, пришлось на этой неделе печатать пояснение.

Если не считать этого и убийства, все тихо-мирно. И вообще, я смотрю, уже поздно, так что пожелаю вам доброй ночи. Пока писала, Элизабет прислала мне сообщение. Завтра снова в путь. Понятия не имею, куда и зачем, но очень жду.

Донне прямо не верится: в постель без четверти девять! Она выбралась на свидание, потому что, откровенно говоря, пора бы уже. Некий Грегор пригласил ее в «Зизи», где полтора часа грыз салат и толковал о протеиновых коктейлях.

Донна, выбрав момент, спросила, кто у него любимый писатель. Она бы сочла приемлемым ответом Харлана Кобена, Курта Воннегута или любую женщину. Грегор с умным видом ответил, что «не верит в книги» и что «жизнь познается только опытом и отсутствием предубеждений». Когда Донна затронула колючий философский вопрос, как сочетается «отсутствие предубеждений» с «неверием в книги», он ответил: «Ну, по-моему, Донна, ты сейчас только подтвердила мою мысль», и с чрезвычайно умудренным видом стал пить воду.

Донна, готовая расплакаться от скуки, задумалась, где проводит этот вечер Карл. Она с недавних пор повадилась просматривать инстаграм-истории своего бывшего и его новой девушки, звавшейся, судя по всему, Тойота. Это так вошло в привычку, что ей даже жаль будет, когда Карл с Тойотой разбегутся. А они разбегутся, потому что Карл балбес и не удержит девицу с такими роскошными ресницами.

Любит ли она еще Карла? Нет. Любила ли когда-нибудь, если по-честному? Может быть, и нет — поняла теперь, когда у нее появилось время все обдумать. Унижена ли она его отказом? Да, и это не проходит, засело как камешек под сердцем. На прошлой неделе магазинный воришка оказал сопротивление при аресте, и она свалила его ударом дубинки под колени. Сама знает, что ударила сильнее, чем требовалось. Иногда просто необходимо по чему-нибудь стукнуть.

Не напрасно ли она сбежала от Карла в такую даль? В жуткой спешке перевелась в Файрхэвен. Конечно, зря. Глупо. Донна всегда была твердой, всегда действовала решительно и быстро. Это достоинство, когда ты прав, но слабость, если ошибся. Здорово бежать быстрее всех, только не тогда, когда бежишь не в ту сторону. Знакомство с Клубом убийств по четвергам — первая ее удача за все это время. И еще убийство Тони Каррана.

Как только Грегор справляется со своим суперпитательным салатом, Донна делает снимок с ним вдвоем. И постит в «Инстаграме» с припиской: «Вот так выглядит свидание с личным тренером», добавив не один, а два подмигивающих смайлика. Если мужчины чему и завидуют, так это красивой наружности, а что Донна чуть не весь вечер таращилась в стол, придумывая от нечего делать, как будет убивать Грегора, Карлу знать необязательно. Она остановилась на булочке, нашпигованной цианидом. И только потом сообразила, что никакими силами не впихнет в Грегора углеводы.

Кстати о Грегоре, слышен звук спущенной воды. Донна наспех одевается и, когда он выходит из туалета, чмокает его в щеку. Она ни за что не останется ночевать у мужчины, который в двадцать восемь лет украшает стену спальни двумя постерами: с Далай-ламой и с «феррари». Еще нет десяти, и она прикидывает, нельзя ли эсэмэснуть Крису и не согласится ли он немножко выпить. Поболтать насчет папки Элизабет и о том, что Донна в ней поняла. К тому же она наконец посмотрела нетфликсовский сериал «Нарко», и не прочь его с кем-нибудь обсудить. Грегор не смотрел. Грегор не смотрит телевизор по сложной причине, которую Донна, заскучав, не дослушала.

Или уже отправиться домой и оттуда позвонить Элизабет? Рассказать, что она вычитала в папке? Десять вечера еще не слишком поздно? Кто их там знает. Ланч у них в половину двенадцатого.