Ааа! Кулак врезается в кафель. Кожа лопается, на пол течёт кровь. Меня просто выворачивает от мысли, что какой-то мужик будет брать Ольгу, как женщину. Что она будет ему улыбаться, сладко стонать в рот, пока тот ее… Сука! Острая боль от нового удара заставляет открыть глаза и посмотреть на костяшки. В кашу. Рука синеет. Как пацан…

Кое-как домываюсь, и смываю с кафеля кровь. Заворачиваюсь в одно полотенце, в второе наматываю на руку.

Нужно срочно решать этот вопрос.

Дохожу до раздевалки и сам набираю номер Алима.

— Здравствуй, дорогой! — Оживает моя трубка раскатистым радушием.

— Здравствуй, Алим, — сжимаю полотенце так, что кровь выступает через полотенце. — Дело есть…

Оля

«— Живая я! Не кукла! Не игрушка!»- Глотая слёзы, прыгаю на пластиковой крышке чемодана и пытаюсь застегнуть замок. — «Чтобы захотел — позаботился, надоело — подарил!»

Я устала. Очень. Просто будто потеряла равновесие. И думала… Не знаю, почему я так думала, наверно, потому что никто больше, кроме мамы, не был так со мной терпелив, так обо мне не заботился… Думала, что Грозный даст мне опору. А он… Он просто отказался от ответственности! Неудобная я слишком? Ну извините!

Конечно, проще прикрыться благими намерениями и скинуть меня в надежные руки «мужа». Ааааа! Шоковый анабиоз прошёл, и теперь меня разрывает настоящей паникой, злостью и обидой.

Зачем ты вообще, мама, пустила этих людей в свою жизнь? Чтобы они вот так со мной? Как с гусыней? Сначала откормили пожирнее, а потом на стол к людям уважаемым принесли?

Так вот, я сама могу облегчить всем жизнь. Мне ничего ни от кого не нужно. Ни рукописей, ни женихов, ни денег! А гостиницы принимают гостей круглосуточно.

С чувством захлопываю дверь квартиры и качу тяжелый чемодан к лифту. Теперь в этой коробке на колесиках у меня вся жизнь. И я могу уехать куда угодно. Взять в институте академ и потеряться!

Двери лифта открываются, и я сразу вижу, как вскидывает на меня свои внимательные глаза охранник.

Подхожу к нему и, стараясь быть невозмутимой, отдаю ключ.

— Уезжаете? — Его бровь ползёт вверх.

— Да, до свидания! — Киваю и тут же разгоняюсь в строну выхода.

Выхожу на крыльцо и вижу возле подъезда двух мужчин из охраны Ивана.

Сердце подпрыгивает в горло.

Спокойно, Оля. Они просто дежурят. Не по твою душу.

Но мужчины идут на меня стеной.

— Ольга, здравствуйте! — Первый накрывает мое плечо ладонью.

— Давайте я вам помогу, — второй выхватывает из моей руки чемодан.

Я не успеваю даже пикнуть, как меня заводят назад в дом.

— Руки уберите! — Шиплю охранникам, но первый только ухмыляется и держит мою руку в таком положении, что я не могу даже дёрнуться. Любое движение вызывает острую боль в предплечье.

— Не дергайтесь. Иван Васильевич сказал вас никуда не выпускать, — почти заботливо советует второй.

— Быстро вы! — Ухмыляется охранник жилого комплекса и подпет мне ключ.

Гад такой! Выразительно смотрю ему в глаза, стараясь передать всю степень презрения.

— Звоните своему хозяину! — Психую. — И скажите, что если он не приедет, то я начну громить квартиру.

Охранники тихо хмыкают, переглядываясь между собой.

Запихивают меня назад в квартиру и закрывают снаружи.

— Гады! — Колочу им в дверь, имея острое желание высказаться, — Опричники! Садисты!

Плюхаюсь попой на чемодан и сама набираю номер Ивана. Он не отвечает.

Вот так ты со мной, да? Звоню Виктору. Он тоже не берет.

Следующие пол часа я гипнотизирую телефон и все больше понимаю, что мой мятеж проигнорирован. От этого осознания становится ещё обиднее.

Я скидываю кроссовки и прямо одетой забираюсь на кровать. Ну рано или поздно ему все равно придётся со мной поговорить!

Порыдав и пожалев себя, не на долго засыпаю тревожным сном.

Просыпаюсь от звука открывающейся двери. На улице уже темно, и датчики движения, сработав зажигают свет во всей квартире.

Я узнаю его шаги. Узнаю запах. Все это во мне. И на самом деле — это главная причина моей истерики. Я влюбилась в самого неподходящего для этого чувства мужчину. Который не испытывает в ответ ничего.

Поджимаю под себя ноги и уползаю попой на подушки.

Гипнотизирую пространство перед собой, но Иван все равно появляется неожиданно. Такой… что дух от красоты захватывает. А ещё сильно уставший.

— Мне передали, что ты угрожала разнести квартиру, — он останавливается перед кроватью.

— Дай мне просто уйти, — говорю спокойно, стараюсь не выдать эмоций.

— Айвасов сядет на два года, — отзывается Иван и складывает руки на груди. — Чисто по понятиям мы правы. Но ты хоть на секунду представь скольким людям справедливо или нет я и отец подпортили жизнь. Если бы не череда случайных обстоятельств, то мы бы просто заботились о тебе издалека, но твоя неуемная задница все усложнила в разы. Даже если ты уедешь. Просто представь, что будет, если кто-то решит найти у отца слабое место? А что будет, если этот кто-то подумает, что оно — ты, а отец не выполнит условия? — Грозный говорит монотонно, как лектор. Просто обрисовывает варианты, но мне становится страшно. Фантазия работает и услужливо подкидывает кадры из новостных передач, где за заложников требовали выкуп, а потом присылали своих жертв по частям, начиная с прядей волос.

— А ты тоже, — сглатываю, — можешь выбрать не меня?

— Оля, к чему этот двусмысленный вопрос? — Он мрачнеет. — Я, поверь, не самый приятный тип. Просто соглашайся на предложение о браке. И все будет хорошо. Обещаю, что постараюсь учитывать твои эмоции в выборе мужа.

Я не выдерживаю. Смеюсь Ивану прямо в лицо и не могу остановиться. Серьезно? Он обещает учитывать мои эмоции?

— Тогда, — зло оскаливаюсь и слежу за реакцией на свои слова, — хочу выбрать сама хотя бы того, с кем проведу свою первую ночь!

— Заканчивай истерику! — Рявкает Иван. — Я уже договорился. Сыну Алима ты понравилась. Он хочет встречи.

— Пошёл ты в задницу! — Отзываюсь с чувством. — Клянусь, что опозорю тебя. Не знаю как! — Я осознаю, что кричу. — Но замуж я не пойду. И знакомиться не пойду!

— Ну и дура, — неожиданно кивает Иван, а его глаза вспыхивают гневом. — Отвечай за свою жизнь тогда сама. Эта квартира будет твоей в счёт продажи наследства. Деньги раз в месяц, как договаривались, будешь получать до конца учёбы, если доживешь. На этом у нас с тобой все.

Иван резко разворачивается и идёт в сторону двери. Я смотрю на его спину. Все?