— Звук доносился из-за пределов леса, — сказал Пазел. Его голос был странно напряженным. Таша потянулась к нему, жалея, что не может видеть его лица.

— Пазел? — спросила она.

Его рука дрожала под ее пальцами.

— У меня будет разум-припадок, — сказал он. — Думаю, скоро. Очень плохой.

Дасту пробормотал проклятие.

— Отличное время ты выбрал, Мукетч, — добавил он.

— Значит, у тебя обострился слух? — спросил Кайер Виспек.

— Да, — сказал Пазел. Через мгновение он добавил: — Рамачни поет для себя, сидя на дереве. Я думаю, он плетет заклинание. И это был не гром, Герцил. Это был голос.

— Голос, — презрительно сказал Дасту. — Ты безумен, как грязь-прыгун, Паткендл. Что это был за голос?

Пазел очень долго молчал. Затем он сказал:

— Демона?

Едва он заговорил, появился свет: пронзительный красный свет, заставивший их всех отшатнуться. Поморщившись, Таша заставила себя посмотреть: свечение исходило из точки в четверти мили отсюда, с крыши леса. Оно росло и распространялось.

— Небесное Древо, это огонь! — воскликнул Мандрик. — Этот чертов лес горит!

— Не двигайтесь! — внезапно сказал Рамачни. Таша услышала, как маг и Энсил карабкаются на борт, почувствовала, как гладкое плечо Рамачни коснулось ее руки. — А теперь молчите, — сказал он, — и, что бы ни случилось, не покидайте плот. Мы в невыразимой опасности.

Свет превратился в резкое красное кольцо: слой листьев выгорал от центра, как сухая трава вокруг костра. Отблески огня плясали на реке под ним, и вскоре окаймленная красным дыра стала такой же широкой, как сама река. Но на этом все закончилось. Ослепительный свет померк, оставив лишь отблеск потрескивающего огня, и на смену ему пришел другой свет: бледно-голубой и нежный. Это была Полярная Свеча, маленькая луна Юга. Огонь прожег все четыре слоя листьев и открыл окно в ясное ночное небо.

О боги, это правда.

В огненном проеме появилась чудовищная голова. Отвратительное зрелище: наполовину человеческая, наполовину змеиная, больше головы слона. С челюстей капал огонь, на лбу были выгравированы темные руны, а глаза представляли собой две большие желтые лампы. За головой последовала длинная шея, просунувшаяся в горящую дыру. Фонари-глаза раскачивались взад-вперед, заливая деревья болезненным сиянием. Когда они прошли над ней, Таша почувствовала покалывание в голове. Она вздрогнула. Теперь настала очередь Пазела потянуться к ней, прижать к себе. Глаза-лампы вернулись. Когда они снова посмотрели на плот, то замерли.

Глубоко в сознании Таши другое существо почувствовало эти глаза и потянулось к ним, словно желая ощутить их тепло. Другое существо, которое не боялось их так, как Таша.

Ни эта девушка, ни другая. Твоя создательница, та, кто разделяет твою душу. Та часть тебя, которая потеряна.

Рядом с ней Рамачни напрягся, обнажив свои крошечные зубки, один за другим выпуская коготки. Затем существо взревело: оглушительный, сложный взрыв шума, который потряс их до костей. На лице Пазела, стоявшего рядом с ней, отразился ужас, не похожий на ужас остальных, и внезапно она сообразила, что он все понимает. Его Дар дал ему язык этого существа; в этом ужасном звуке был смысл.

Рамачни внезапно повернулся, чтобы посмотреть вверх по течению. К изумлению Таши, существо сделало то же самое, прекратив свой рев и отведя от них свои выпученные глаза. Это выглядело очень похоже на то, как если бы и маг, и монстр напрягались, пытаясь уловить какой-то далекий звук. Таша прислушалась, но вообще ничего не услышала.

Существо снова повернулось к ним лицом и выплюнуло ослепительный сгусток жидкого огня, который со свистом устремился к ним, прорвался сквозь низкие лианы на берегу реки и взорвался на мелководье в тридцати футах от плота. Над стеной пара Таша увидела, как змеиная шея втянулась вверх. Она мельком увидела рваные крылья, расправляющиеся, наполняющиеся, а затем тварь исчезла.

Рамачни пошевелился первым, по-кошачьи вытянувшись на плоту.

— Что ж, — сказал он, когда вокруг них с шипением вспыхнул огонь, — теперь мы столкнулись с мауксларом из Непарв-Недал. Боюсь, нам придется привыкать к таким созданиям.

— Что... что... — старый турах не нашел других слов.

— Маукслар. Демон, — глухо ответил Пазел. Дасту с ужасом посмотрел на него.

— Эта тварь — разведчик Макадры, — сказал Рамачни. — Я и не знал, что она стала достаточно сильной, чтобы брать слуг из Города Проклятых. Она, должно быть, поставила на кон свою жизнь, чтобы заполучить Нилстоун. Интересно, как много она знает о нас и наших друзьях на корабле.

— Почему эта штука не атаковала? — спросил Герцил.

— Маукслар не был уверен, что мы здесь, — сказал Рамачни. — Несколько часов назад он добрался до поляны и покопался в земле там, где мы сожгли останки колдуна. Тогда я его почувствовал и окутал нас туманом, так что демон отвернулся. Но, как вы видите, я должен был сделать больше. Когда он помчался обратно, я наложил на всех нас самое мощное заклинание сокрытия, какое только смог соорудить. Увы, этого оказалось недостаточно. Маукслар что-то учуял. Наверное, он бы бросился прямо на нас, если бы не... вспышка.

— Вспышка? — удивился Пазел.

— Вспышка магии, — сказал маг. — Где-то в милях к востоку проявила себя другая сила — на мгновение. Это мгновение нас спасло. Маукслар улетел на разведку. И мы тоже должны уйти, пока он не вернулся.

— Эти надписи у него на лбу, — сказал Пазел. — Я не смог прочитать их все, но в одной из них было написано Раб. На родном языке этого существа.

Нипс испуганно повернулся к нему:

— Твой Дар просто?..

— Да. — Пазел уставился на своего друга с некоторым испугом, как будто эта идея все еще не приходила ему в голову. – Питфайр, приятель, — прошептал он, — я-я — Тауроллллллгафнар, мэдокрон. О, кредек, вытащи это из меня, Рамачни, вытащи это, вытащи это...

Из его груди вырвались еще более жуткие, глухие звуки. В ужасе он сунул руку в рот. Его челюсть продолжала работать, прикусывая пальцы; губы с трудом выговаривали слова.

— Неда! — крикнул Рамачни. — Иди и помоги своему брату!

— Как? — закричала она, бросаясь вперед.

— Только не с твоим детским арквали, девочка! Поговори с ним на ормали. Расскажи ему что угодно, детские стишки, если хочешь, — только наполни ему уши и не прекращай говорить, пока говорит он.