Но не успели «тэ четырнадцатые» преодолеть два витка серпантина, как грянул взрыв.

Земля ушла из-под гусениц «Динго»…

Мощности фугаса не хватило, чтобы разрушить бронекорпус машины…

Его, к счастью, вообще не на многое хватило…

Но состоящий из укатанной породы участок дороги вместе с танком отошел от стенки карьера и пополз вниз.

– Полный вперед! – гаркнул Растов. Сонное и какое-то виноватое оцепенение того утра вмиг слетело с него и уступило место мучительной жажде жизни.

– Уже! – буркнул Помор, который за секунду стал мокрым, как водяная крыса.

Танк тем временем имел крен под шестьдесят градусов и подумывал перевернуться на башню.

Когда двигатель «МТД-5» рванул гусеницы на полном ходу, стотонную машину крутнуло так, что крен превратился в тангаж – бульдожья морда «Динго» задралась вверх по склону. В командирском перископе Растова мелькнули оставшиеся далеко вверху танки его роты и расползающееся вдоль склона облако пыли и дыма.

Будь у распоясавшихся деток взрывчатки на два фугаса, дела у Растова пошли бы хуже некуда. Из такого неустойчивого положения «Т-14» легко было опрокинуть взрывом прямо в озеро. А там уже можно было и утонуть от неожиданности…

Но второго взрыва не последовало.

Помор, ловко манипулируя скоростями вращения гусениц, с похвальной быстротой свел «Динго» попятной змейкой на лежащий ниже участок дороги. Уже через полминуты машина приняла горизонтальное положение, и все облегченно перевели дух.

– Вот это расколбас… Практически на ровном месте, – заметил Игневич. Он думал, прозвучит бодро, но вышло скорее сконфуженно.

– А вы все «школьники», «школьники», – зло проворчал Кобылин. – Вижу, с допризывной подготовкой в клонских школах все было норм!

– Либо тут одни отличники партизанят, – предположил Помор.

– Либо с ними и впрямь есть пара талантливых педагогов из «Скорпиона», – сказал Растов.

Он больше не чувствовал себя презренным оккупантом.

Прошло.

Через мгновение майор осознал, что во внешнем мире вовсю заливаются пулеметы.

– Кто стреляет?! Где цели?! – выкрикнул он в ротный канал.

– Засекли источник лазерного излучения, – отчитался комвзвода Ченцов. – По нему и бьем!

– Покажи!

Ченцов дал целеуказание, и Растов немедленно поглядел по азимуту. Стена карьера метров на восемьдесят правее и выше крайнего входа в штольни бурлила фонтанчиками попаданий. Естественно, и следа какого-либо лазера аппаратура не фикси-ровала.

– Отставить стрельбу! – потребовал Растов. – Еще раз, о каком лазере ты говоришь? Дальномер? Наведение ПТРК?

Ченцов справился о чем-то у своего стрелка-оператора.

– Нет, совсем смешной какой-то лазерок был. Похоже, лазерная указка… А если целеуказатель, то с учебной винтовки.

– Они что, дураки совсем? Солнечных зайчиков в нас пускают?

Ценную мысль подал Игневич:

– Знаете, товарищ майор, я тут вот о чем подумал. Мы же не только глушим весь радиодиапазон, но и провода, идущие к фугасам, фиксируем! Я думаю, фугас с фотоэлементом был. Лазером его и инициировали.

Кобылин с профессиональным одобрением цокнул языком:

– Хитрые бестии, дельно. Вот школьнички пошли!

– Да нет, тут точно есть клонская спецура, – заметил Растов. – Такую штуку не только школьник не соберет нормально, но и мы с тобой.

– Я бы мог, – зачем-то сказал Игневич.

– В тебе не сомневаемся.

Подрыв дороги задержал роту на час. Но этим проволочки не ограничились.

Когда саперы занялись насосами, выяснилось, что все это хозяйство остро нуждается в восстановительном ремонте.

Саперы запросили двое суток.

Полковник Портной настаивал на восьми часах. Кричал неожиданно высоким голосом, смешно ругался: «ешкин кот», «саботажники», «дисбат плачет».

В итоге сошлись на том, что к вечеру починят.

В другой раз Растов вывел бы свои танки прочь из карьера.

Но подрыв на фугасе насторожил его.

Майор решил отнестись к проделкам малолетних инсургентов с предельной серьезностью и, запросив на помощь саперов от мобильной пехоты, весь день посвятил неспешному тралению дороги.

От этих известий экипажи, перегретые славой и поощрениями командования, в восторг не пришли. В эфире шел сдержанный ропоток.

Но Растов был непреклонен. Траление. Дороги. Да.

В итоге до обеда из грунтовки, вьющейся по крутым склонам карьера, извлекли семнадцать подозрительных предметов.

В основном это были куски труб от предыдущей осушительной системы и пятилитровые банки из-под томатной пасты. Но также попались и три настоящих фугаса – похоже, в начале разработки карьера взрывные работы шли широким фронтом, какие-то заряды остались несработавшими и неучтенными. А сейчас и сами боги взрывного дела едва ли смогли бы взорвать хоть одно из них…

Заночевали в том же остохреневшем карьере.

Стемнело стремительно. Не успели поужинать, как пригнанная из комендантской роты полевая кухня погрузилась в кромешную тьму, прорезаемую лишь двумя желтыми жирными фонарями у спартанского окошка выдачи.

Впрочем, Растов немедленно приказал погасить и их – не ровен час, у инсургентов сыщется нормальная винтовка, пальнут на свет, так ведь и убить можно…

– А супец ничего… Грудинка вполне даже достойного качества, – сказал Игневич, уминая третью добавку.

– Умгу, – сдержанно кивнул Растов.

Ему суп совершенно не понравился, как из раза в раз не нравилось почти все, что готовилось в полевых кухнях. Там всегда пересаливали. Клали слишком много масла и слишком мало специй. Пережаривали каши. Перегревали супы. Делали жидким то, что должно быть пастообразным, и загущали то, что должно быть жидким…

Но озвучивать свои мысли Растов считал неправильным, потому что был уверен: любой скажет, что майор «разбалован», «заелся». «У них там, на самом верху, готовят-то, небось, по-царски, не чета нашим столовкам…» Ну и тому подобное.

Выставили усиленное охранение.

Распылили уйму репеллентов – окрестности Синанджа полнились всякой ползучей, летучей, скачущей дрянью.

Расстелили спальные мешки.

Растов залез в свой, закрыл глаза и неожиданно понял, что совершенно не хочет спать, ведь время совершенно детское.

Но если не спать, то что?

Слоняться вокруг расположения роты, тем самым соблазняя клонских детей на дерзкие проделки с летальным исходом?

Читать газету?