Не говоря уже о всережимной винтовке.

Видно стрелка не было, но характерную сигнатуру лазерного целеуказателя винтовки считал чуткий «Сармат» растовского танка.

«Вот упорные, сучата. И не разбежались же! Хотя мы давали им возможность… Вся ночь у них была», – подумал Растов с печальным вздохом.

При этом приходилось признать, что удивляться, по сути, нечему. Армия Конкордии, как показала минувшая война, увы, воевать умела. А из кого она состояла? Да вот, в значительной степени, из таких же пацанов, только подросших на год-два.

Главное ведь не возраст, а характер. И то, мыслит себя мужчина несокрушимым воином, вставшим на сторону истины, или нет.

Эти, конечно, мыслили.

Портной, который сразу понял, что попал в переплет, проявлял чудеса хладнокровия. Он немедленно связался с Растовым.

– Вот! Я же говорил? Все тут, на месте! – радовался он. – Вы, главное, не стреляйте.

– Товарищ полковник, – сказал Растов вкрадчиво, – а может, не будем дипломатию разводить? По счету «три» падайте на землю. А мы их всех – ураганным огнем… Мне, конечно, такой вариант совсем не нравится. Но если по уставу… Ведь у них боевое оружие и они угрожают жизни командира!

– Да знаю я, знаю! – прервал Растова Портной. – По международным нормам они вообще бандиты! Но только… вы бы видели эти лица! У них идеалы! Воинское братство! В общем, хотелось бы все решить мирным путем.

Полковник не успел договорить, как из глубины штольни появился еще один персонаж драмы.

Это был… а точнее, была… девушка!

Да, по-клонски красивая, экзотичная на русский взгляд молодая воительница: бездонные глаза-миндалины, красная бандана, из-под которой струилась черная грива, мужской камуфлированный комбинезон, подвязанный на тонкой талии самодельным матерчатым патронташем с 30-мм гранатами для подствольника.

И, главное, высоко вздымающаяся от волнения грудь. Такая, как нужно. Правильная.

«Вот это да», – громко промолчал майор.

Девушка была по-своему великолепна. Растов вынужденно согласился с позицией полковника Портного: распотрошить такую партизанку пулеметами ему ну совсем не хотелось…

Тем временем партизанка заговорила высоким и слегка хриплым голосом:

– Меня зовут Малат. У меня было шестеро братьев, и пятеро из них погибли на войне. У меня остался только один брат, Парвиз. Сейчас он содержится в Синанджской тюрьме. Он не убивал, не крал, не портил общественное имущество. Парвиз просто выполнял свой долг и сражался до конца. С ним сидят сотни честных мужчин, которые защищали Благую Веру. Мы требуем, чтобы все они были освобождены. Все. Сегодня и сейчас.

Девушка замолчала, из карих глазищ сыпались искры природной ярости.

– Это все? – спросил Портной. – А что мы получим взамен, если выполним ваши условия?

– Мы не убьем вас. – Девушка вздернула подбородок и сглотнула. Было видно, как сильно она нервничает.

– Малат, ты должна понимать, – начал полковник, – что я одет в экзоскелет четвертого класса защиты. Меня будет очень нелегко убить. А за моей спиной стоит танковая гвардия России. Она может перебить весь ваш отряд за пять секунд.

Малат бросила быстрый взгляд на «Т-14» – Растову даже показалось, девушка посмотрела прямо ему в глаза.

– Я понимаю, что силы не равны, – ответила партизанка. – Но своих требований не снимаю.

Было видно, что Портной поражен несгибаемостью смазливой девчонки. Он решил сменить тактику:

– Малат, ну ты же взрослая уже! Должна понимать, что, хоть я и полковник, я не могу вот так взять и всех отпустить! Это выходит за пределы моей компетенции. Но что я действительно могу пообещать – это пересмотреть все дела узников Синанджской тюрьмы. Разобраться как следует во всем, взять под свой персональный контроль…

«Врет как дышит, – подумал Растов. – Ну кто ему, полковнику комендатуры, в органах военной юстиции даст взять что-то там под свой контроль? В чем он может вообще «разобраться»? С другой стороны, будь я на его месте, я бы тоже так врал… Главное ведь что? Избежать кровопролития! Сделать так, чтобы дети сложили оружие, чтобы не сели в ту же самую Синанджскую тюрьму на всю оставшуюся…»

Тем временем Портной понемногу закруглялся:

– Поэтому, благоверная Малат, я предлагаю вам всем сложить оружие. И по одному, с поднятыми руками, идти в сторону вон тех бронемашин.

– Вы должны письменно закрепить свои обещания! – потребовала Малат.

Полковник не стал спорить.

– Я готов, – легко согласился он. – Но только сама посуди: как я буду заниматься бумагой под прицелом всережимной винтовки? Скажи, пусть уберут хотя бы ее и автоматы!

Малат кивнула и начала что-то говорить на фарси своим кунакам. Но Растов не чувствовал ни капли облегчения.

Наоборот.

Что-то новое, дикое давило на психику.

Росло и ширилось.

Внезапно вышел на связь капитан Листов, командир разведвзвода. (Точнее сказать, был он командиром всей их батальонной разведки, а это целая рота на смешанной матчасти. Но основные силы роты остались в Синандже, а Листов лично возглавил командированный на рудники первый разведвзвод – танковый, на «ПТ-50».)

Голос капитана был напряженным.

– Товарищ майор, тут странный доклад поступил, – сказал Листов.

– Слушай, а может, подождет? – перебил его Растов.

«Ну что за люди?! Нашел время для «странных» докладов, когда тут такой цирк с конями!»

– Не подождет, товарищ майор, – не отступал Листов. – Мой разведдозор имеет контакт с крупными неопознанными целями.

– Что?

– Это не наша техника. И не клонская.

– А какая тогда?

Внимание Растова было приклеено к полковнику Портному и храброй кареглазой Малат. А тут какая-то «не наша техника»…

– Разведдозор опознать затрудняется, – сказал Листов. – А видеоканала от него нет.

– Доложишь, когда будет, – отмахнулся Растов.

И тут видеоканал открылся

Да что там какой-то жалкий «видеоканал»! Прямая оптическая видимость!

Первой истошно, по-девчачьи, завизжала Малат.

Правильное лицо благородной дикарки было искажено гримасой первозданного ужаса. Ее расширенные глаза смотрели куда-то поверх головы полковника. Вдаль, на крышу насосной станции.

Полковник Портной немедленно обернулся, проследив взгляд собеседницы.

Он, конечно, не завизжал. Но Растов видел: аж присел.

– Майор, погляди-ка по азимуту триста, – попросил Портной по внутреннему каналу связи, кое-как совладав с волнением.

Растов повиновался. И пока он, свесив от удивления челюсть, наблюдал разрастание смутных великанских теней за фиолетовой завесой ливня, Портной продолжал: