— Амар? — Тихо окликнул он незваного гостя, чтобы удостовериться

— Да, саар саги, это всего лишь нищий Амар.

— Здравствуй Амар. Ну, какой же, ты нищий? — Смог начать разговор саар саги. — Я знаю, что нам не досуг встречаться на людях. Но все же, отчего ты не предупредил меня через моего верного человека, а приходишь ко мне как лузух или лугашум?

— Тебе ли не знать, что я и есть вор. А теперь и душегубец. Но Амар больше не будет ходить ни под чьей рукой. Да саар саги, лугаля нищих нет больше надо мной. Теперь я решаю, саар саги. — Тут только, приметливый глаз сановника, заметил свежие резаные рубцы, на груди молодого вора.

— Не называй меня так. — Поморщился Азуф, от многократного повторения ненавистного прислужного звания. Его недоброжелатели в государевом совете, никогда не упускали возможности кольнуть его этим, выделяя его прислужное наименование в должности советника.

— А как мне называть доброго господина?

— Называй тогда уж верховным советником.

— Хорошо саар саг-ки.

— Хотя нет, место верховного пока занято. Тогда лучше… саар саг-у! Да — твердый; несокрушаемый!

— Да будет так, саар саг-у.

Добившись желаемого, Азуф пожелал узнать причину, побудившую головореза явиться к нему тайно, среди ночи.

— Несгибаемый советник знает уже, что город великого бога ветров захвачен южанами и теперь там гуляет ветер да хозяйничают унукцы? — Издалека начал жилистый вор. — Знает, что совместно с унукцами, город брали пустынные воины?

— Да, я наслышан о наглеце, вступившем в союз с Лугальзагесси, но посмевшем пойти против его воли и взять сдавшийся город приступом. Кажется, его зовут Аш?

— Да, Аш-Шу. А донесли ли несокрушаемому, что всему виной жадность самого Загесси, пренебрегшего своим союзом и отказом в праве на справедливое разделение победы, не расплатившись по совести?

— Я всегда говорил, что жадность его погубит. Надеюсь, он не нарушит наших договоренностей, и насытиться полученным. — Вслух размышлял саги и тут же спросил. — Но, что тебе до того?

— Знай же, что мы — жители нищих пределов, остались теперь без своего дома, а стадо платившие нам подать, воспротивилось и ополчилось против своих пастырей. Потому-то и мы теперь, были вынуждены вступить в полчища Аш-Шу свободным лимом.

— Так выходит ты меня обманул, и ты, как и прежде ходишь в подручных. Только теперь, у какого-то бродяги. — При этих словах Азуфа, нибирийского вора передернуло от обиды.

— Да будет тебе известно, саар саги, что еще Тарак, принял над собой старшинство лугаля пустынных разбойников, когда те обступив город, разъезжали на своих колесницах, потрясая оружием. — Зло прищурившись, Амар нарочно подчеркнул должность чашеносца, зная, что тому это не нравится. — Не твои ли усилия привели к тому, что мы должны странствовать как бродяги?

— Сколько гнева, у нашего урса. — Смешно надув губы, поддел лугаля воров Азуф. Заметив про себя, что чем меньше человек, тем болезненнее он переносит шутки над собой. — Не сердись, я зря посмеялся. Если бы я знал, что это так тебя заденет, я бы поостерегся шутить.

Совсем как государь, жестоко карающий за любые шутки о себе. Лично он сам, относился бы к этому терпимее. Впрочем, давать подданным слишком много воли, тоже опасно. "Как это просто — удержать власть, если у тебя есть сила и право на нее, но как некоторые умудряются упустить притекающую в их руки власть, бесславно, без боя отдавая ее, не имея даже явной угрозы извне". — Подумал он, вспомнив старого энси Унука, потерявшего власть из-за своей слабости, из-за боязни досужих обвинений.

— Так вот саар саг-у. — Продолжил Амар, а Азуф посмеялся про себя, подметив, что удовлетворенный извинением, самозваный лугаль воров, снова называет его как условились. — Предводитель этих бродяг, просил меня побыть его посланником к тебе, потому, что я хорошо знаком с козлобородым. Прости, но так ты известен в народе.

Советник-тиночерпий, смешно потряс козлиной бородкой, и сказал:

— Я это знаю. И пусть, о том, кто скрывается под прозвищем козлобородого, знают только избранные. Надеюсь, ты никому не сказал кто я, ни кому-то из своих, ни этому дикарю?

— Нет, саар сагу.

— Хорошо. Я сам, кому сочту нужным, откроюсь. Продолжай.

— И этот дикарь, просил меня быть посредником между вами. — Азуф снова мысленно посмеялся, над старанием Амара казаться независимым. — Слушай же, вот его слова: "Пусть великий малики, известный в народе как — Козлобород, знает, что великий лугаль пустынь, известный как — Заветная звезда, не враг ему, и кровь, пролитая вопреки его желанию, не есть кровь невинных, но отступников божьей воли. Мы наслышаны о могуществе малики, и потому хотим объединить наши силы в борьбе против врага человеческого, этого богомерзкого зверя, возомнившего себя избранником божьим. Пусть же малики, не держит зла на повелителя пустынь, ибо сын кудесника, именующий себя Лугальзагесси, наказан нами за коварство нрава, и мы призываем и малики, присмотрится к своему посаднику, ибо и самый верный пес кусает кормящую руку".

Слова послания пустынника, заставили Азуфа призадуматься. То чего он опасался, и чего, по заверениям тайного посланника Загесси, казалось, не случилось, снова забрезжило на небосклоне.

— Насколько, можно верить словам дикаря? Насколько они правдивы?

— Аш-Шу хоть и дикарь, но человек честный и благородный.

"А холопье-то, взяло вверх". — Подумал Азуф. — "И чем он тебя склонил?". А вслух спросил:

— Ты думаешь, я легко поверю словам дикаря, разрушившего сдавшийся город?

— Добрый господин, я сам могу подтвердить эти слова. Я сам слышал, как Лугальзагесси с черным чужаком обсуждали это втайне.

— Как же ты услышал, если разговор велся втайне? — С недоверием спросил саар саги, криво усмехаясь краем рта.

— Саар сагу, зря считает меня выдумщиком. По пове… по просьбе пустынника, я как знающий все тропы окрест Нибиру, незаметно пробрался в стан Лугальзагесси. И я сам, своими ушами слышал, как лугаль уговаривал черного чужеземца помочь ему против тебя равновеликий.

— И что чужеземец?

— Об этом несокрушимый советник, может не беспокоится. Чужеземец отказал ему.

— Но и не упредил меня об его измене. — Мрачно подытожил чашеносец. — Спасибо Амар, что ты это сделал.

Склонившись в горделивом поклоне, Амар, совершенно уверенный, что Азуф теперь будет враждовать с Лугальзагесси, спросил, как им взаимодействовать с хитрым чужеземцем.

— Все будет как прежде. О коварстве нимийцев известно, и я всегда держал с ними ухо востро. Теперь будем лишь еще внимательней. И передай своему пове… союзнику, что я готов вступить с ним в союз.

5. Распутье.

Горюя о судьбах, так полюбившихся им жителей нижних пределов Нибиру, скоморохи сознавали, что больше чем в Кише, в столь тяжелое время им нигде сейчас