litbaza книги онлайнТриллерыЕсли бы мы были злодеями - М. Л. Рио

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 103
Перейти на страницу:

Она ведет меня через парадные двери: герб Деллехера, ключ и перо, неодобрительно взирает на меня сверху вниз, словно говоря: «Вам здесь не рады». Я не спрашивал Филиппу, кто еще в курсе, что я вернусь. Сейчас лето, и студенты уехали, но персонал часто задерживается. Не сверну ли я за угол и неожиданно наткнусь на Фредерика? Или на Гвендолин? Или, боже упаси, на Дина Холиншеда?

Холл пуст. Мне становится жутковато. Наши шаги эхом отдаются в широких коридорах, где обычно снуют студенты. Любой, даже самый слабый звук становится гулким. Я с любопытством заглядываю в музыкальный зал. На окнах висят длинные белые занавеси, сквозь щели между ними широкими полотнищами просачивается тусклый солнечный свет. Здесь царит навязчивое ощущение заброшенного собора.

Столовая тоже почти пуста. Колборн сидит в одиночестве за студенческим столиком и поглаживает пальцами чашку с кофе. Он выглядит совершенно неуместно. Кажется, он рад нас видеть. Он поспешно встает и протягивает мне руку. Я без колебаний пожимаю ее, почему-то тоже радуясь встрече с ним. Странно.

– Шеф.

– Уже нет, на прошлой неделе я сдал свой значок.

– Поздравляю. Но почему? – Филиппа.

– В основном это идея моей жены. Она говорит, если уж я должен постоянно рисковать получить пулю, то пусть мне хотя бы хорошо платят. – Колборн.

– Как трогательно. – Филиппа.

– Она бы тебе понравилась. – Он.

Филиппа смеется и говорит:

– Наверное.

– А как ты поживаешь? – спрашивает он. – До сих пор еще тут торчишь? – Он оглядывает пустые столы, будто не вполне уверен, где сейчас находится.

– Мы теперь живем в Бродуотере, – отвечает она. – Я имею в виду город.

Я предполагаю, что «мы» – это она и Мило. Я и не знал, что они вместе. Сейчас Филиппа для меня почти такая же загадка, как и десять лет назад, но я люблю ее не меньше, чем тогда.

И мне – больше, чем кому бы то ни было, – известно об отчаянно хранимых секретах.

– Мы не слишком часто бываем здесь летом.

Колборн кивает. Интересно, чувствует ли он себя неловко рядом с ней? Он знает меня и всех нас, но видит ли он в ней подозреваемого… или уже нет?

Я наблюдаю за ним и надеюсь, что мне не придется напоминать о нашей сделке.

– Резонно, – довольно дружелюбно отвечает он.

Филиппа пожимает плечами.

– Нам нужно определиться с сезоном на следующий год, но мы можем сделать это и в городе.

– Есть какие-то соображения?

– Мы думаем о «Двенадцатой ночи» для третьекурсников. У нас двое студентов с действительно общей ДНК, если можно так выразиться… впервые с того момента, как… в общем, впервые со времен Рен и Ричарда. – Прежде чем она продолжает, воцаряется короткая неловкая пауза. – И мы понятия не имеем, что делать с четвертым курсом. Фредерик хочет рискнуть и попробовать «Зимнюю сказку», но Гвендолин настаивает на «Отелло».

– Хорошая группа в нынешнем году?

– Как всегда. На сей раз мы набрали больше девочек, чем мальчиков.

– А это должно быть неплохо.

Они обмениваются быстрыми улыбками, затем Филиппа смотрит на меня в упор. Приподнимает брови, едва заметно. Теперь или никогда.

Я поворачиваюсь к Колборну, точно так же приподнимая брови.

Он кидает взгляд на часы.

– Итак, – спрашивает он, – прогуляемся?

– Как пожелаешь, – отвечаю я.

Он кивает и спрашивает Филиппу:

– Ты идешь?

Она качает головой, умудряясь и хмуриться, и улыбаться одновременно.

– Зачем? – спрашивает она. – Я была там.

Колборн прищуривается. Она невозмутимо касается моей руки, говорит:

– Увидимся вечером.

И выходит из столовой.

Незаданные вопросы Колборна повисают в воздухе. Он смотрит ей вслед и обращается ко мне:

– Как много она знает?

– Почти все.

Лоб Колборна прорезают морщины, густые брови сходятся в линию, глаза суживаются.

– Люди всегда забывают о Филиппе, – добавляю я, – а позже жалеют об этом.

Он вздыхает, словно у него нет сил быть по-настоящему недовольным. Задумчиво смотрит на чашку с кофе и отодвигает ее в сторону.

– Оливер, – говорит он и ненадолго умолкает. – Веди.

– Куда?

– Тебе виднее.

Я думаю. Сажусь. Это место ничуть не хуже прочих. Колборн с неохотой смеется.

– Хочешь кофе? – спрашивает он.

– Я б не отказался.

– Ладно. – Он направляется к стойке с двумя кофейниками.

Они «живут» там, наверное, лет тринадцать – не меньше. Кофе в Деллехере всегда в избытке, хотя я никогда, даже будучи студентом, не видел, чтобы кто-нибудь наполнял эти здоровенные емкости.

Колборн возвращается с напитком и ставит передо мной кружку. Я смотрю, как кружится молоко, пока он садится на стул напротив меня.

– С чего мне начать? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– С чего пожелаешь. Но, кстати, Оливер, я не просто хочу знать, что случилось. Я хочу знать как, почему и когда. Мне надо все понять.

Впервые за длительное время крошечная трещинка в сердце, черный синяк на моей душе, который я пытался залечить почти десять лет, пульсирует. Старые чувства постепенно возвращаются. Горькая сладость, разлад и смятение.

– Я бы на это не рассчитывал, – говорю я Колборну. – Прошло уже десять лет, а я почти ничего не могу понять.

– Тогда, может, это будет полезно нам обоим, – отвечает он.

– Возможно.

Я задумчиво потягиваю кофе. Он хорош: у него есть вкус, в отличие от коричневой жижи, которую нам давали в тюрьме. То пойло лишь смутно напоминало кофе, что мне доводилось пробовать в лучшие дни моей жизни.

Жар от напитка на мгновение успокаивает нарастающую боль в груди.

– Поехали, – говорю я, когда чувствую, что готов.

Кружка согревает мои ладони, и воспоминания текут сквозь меня, как наркотик, острые, как бритва, кристально ясные, калейдоскопичные.

– Осенний семестр, тысяча девятьсот девяносто седьмой год. Может, ты помнишь, что тогда была теплая осень?

Сцена 1

За две недели до премьеры мы снялись для рекламы, и Фабрика превратилась в настоящий дурдом. Для фотосессии нам потребовались костюмы, поэтому мы бегали туда-сюда из гримерок в репетиционный зал и обратно, меняя галстуки, рубашки и обувь, пока Гвендолин не удовлетворилась результатом. В ноябре прошлого года Фредерик был так вдохновлен постановкой «Цезаря» в стилистике президентских выборов, что и на этот раз не отступил от своего решения по поводу пьесы. В итоге мы выглядели как собрание подающих надежды представителей Белого дома. Я никогда в жизни не надевал костюма, который действительно был бы мне к лицу, и мое собственное отражение в зеркале часто удивляло меня. В роли Каски я носил гладкую черную тройку, в которой смахивал на мелкого бандита. В роли Октавия – голубой, а-ля молодой Кеннеди, костюм. Филиппа зачесала мне волосы назад, и я стал даже выглядеть утонченным и зрелым. Камило тоже внес свой вклад: следуя его указаниям, я набрал вес в нужных местах. В первый раз я подумал, что могу стать красивым, если приложу достаточно усилий. Раньше я считал себя не особо привлекательным – так, незапоминающийся, безобидный парень, – и эта мысль подкреплялась тем фактом, что, начиная со старшей школы, со мной гуляли очень немногие девушки. Уже тогда я начал понимать, что нравлюсь им на подмостках, играя Антония или Деметрия, а вовсе не за кулисами в роли своего кроткого «я». Среди моих одногруппников я с тем же успехом мог быть невидимкой.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 103
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?