– Мы с Лидой не подруги, – отрезала Джулия.

– Это ясно. Но она тебе не совсем чужая, так ведь? – напирал Марат. – И ты не хочешь ее смерти, да?

– А что Лиде делать в городе? Друзья наверняка увезли ее с собой за границу. Вечники не живут в таких глухих местах.

– Вот и видно, что ты дружишь только с оцепеневшими! Плохо знаешь Лидку и ребят. Они не уедут из города, пока во дворце остаются их друзья.

Джулия что-то обдумывала, ее лицо то застывало, то вдруг что-то человеческое проглядывало в закушенных губах, в трепете ресниц.

– Чего ты хочешь? – наконец спросила она.

– Да ничего такого запредельного, – твердо проговорил Марат. – Нужно всего лишь освободить пленников из подземного озера. Мотивировать их нужным образом. Всем вместе завладеть Книгой и вернуться в наше время.

Джулия в безмолвном изумлении вытаращила на него глаза. Молчала почти минуту – Ворон терпеливо ждал, – потом заговорила неприятным скрипучим голосом:

– В общем, смертный, давай договоримся сразу. Помогать тебе в этом я не стан у. И не надо мне ничего говорить! – Она предупреждающе взметнула тонкую руку. – Но есть другой вариант: ты помогаешь мне унести Маэсу из дворца, а я отправляю тебя повидаться с друзьями.

– Что? – пришло время Марата таращиться на нее в изумлении.

– Что слышал. Я не сильна в парадоксах времени, но полувечники по приказу своего хозяина могут преодолевать временную разницу и являться на зов из своего времени – в это. А равно и отправляться обратно. Такие опыты проводились. Я отдам приказ, ты перейдешь к друзьям и предупредишь их. Потом, если хочешь, могу вернуть сюда. Ну, согласен?

И вдруг протянула Марату смуглую и маленькую, как у первоклассницы, руку. Вельшин лихорадочно прокручивал в уме варианты. По всему выходило, что нужно соглашаться. В конце концов он с опаской сжал руку вечницы – та оказалась очень сухой и горячей.

– Ладно, можешь идти, – резко освободила руку Джулия. – Мне нужно сделать инъекции.

Дворец просыпался запоздало, бестолково, шумно. До завтрака оставался час. И все же Ворону с его особым чутьем на неприятности почудилось: что-то не так, что-то назревает. Поначалу он собирался вернуться в комнату матери и позавтракать с ней и младшими, чтобы уж точно быть уверенным, что мать не выкинет какое-то чудачество. Но возникшая невесть откуда тревога заставила его все же подняться с цокольного этажа наверх и выглянуть в холл.

Тут и там стояли группками нынешние хозяева дворца, что-то сердито и шумно обсуждали между собой. Скоро Ворон понял причину всеобщего раздражения: на выходе из здания застыли некры, таращились в никуда бессмысленными взглядами. Они не были вооружены, но было ясно: не стоит и пытаться пройти мимо них.

Марат даже присвистнул от удивления. В тот миг ему показалось, что Креон каким-то образом уже в курсе их планов с Джулией и заранее принял меры. Пришлось напомнить себе, что мир не крутится вокруг него и опальной вечницы. И он отправился на поиски отца.

Подвальный этаж пустовал: слуги давно разошлись по рабочим местам. Некого было даже спросить об отце. Услыхав шум голосов в дальнем конце коридора, Марат поспешил туда, но сразу понял, что это не могли быть слуги: те даже на своем этаже разговаривали чуть ли не шепотом, так были запуганы. Эти же не таились, на весь коридор обменивались эмоциональными репликами.

В полутьме коридора показалась целая компания, двое парней и две девушки. Тепло одетые, они, похоже, надеялись воспользоваться черным ходом и теперь выглядели разочарованными и очень раздраженными. Через секунду они поравнялись с парнем.

– Эй, с дороги! – рявкнул высокий темнокожий вечник, поворачивая к Марату взбешенное лицо.

– Я тебе не мешаю, – справедливо заметил Ворон, стоящий почти у самой стены.

– Что? Спорить со мной будешь? – Парню явно не терпелось сорвать на ком-то злость.

Вельшин знакомо ощутил, как сжимаются до хруста зубы и впиваются ногти в мякоть ладони. Но усилием воли сдержал себя. Ему нельзя поддаваться на провокации; слишком многое от него зависит. Он вжался спиной в стену, исподволь разглядывая ребят. Одно лицо показалось ему знакомым. Это была белобрысая бывшая подружка Калеба. Ее волосы чуточку отросли и не торчали уже во все стороны, а подвитыми локонами обрамляли узкое бледное лицо, глаза глядели печально и равнодушно.

– Оставь его, Бен, – коротко произнесла она. – Пойдем лучше проверим еще один выход.

Вечник, конечно, не преминул, проходя мимо, со всей дури впечатать в ногу Вельшина свой каблук. Подождав, когда стихнут их голоса, Марат продолжил поиски.

Отца он обнаружил в его же комнате лежащим на комке сбитых простынь и выводящим носом громкие рулады. Но стоило скрипнуть дверям, тот моментально сел на постели и вперил в сына тяжелый подозрительный взгляд.

– Чего тебе? – прохрипел старший Вельшин.

– Слушай, там твои некры перекрыли выходы из дворца, – как можно небрежнее произнес Марат. – Зачем это?

– А тебе что за печаль? – прищурился отец.

В прежние времена он не имел привычки отвечать на вопросы сына – сразу набрасывался с кулаками. Однако после того, как Марат побывал на приеме у Креона и ухитрился вернуться живым, отец начал относиться к нему даже вроде как с уважением.

– Просто интересно. Вечники волнуются: им на прогулку не выйти.

Отец ощерился с таким счастливым злорадством, что Ворона замутило.

– Ага, задергались, нелюди? Не гулять они хотят, а смыться куда подальше. Да только поздно, все, попались, голубки.

– Тебе Креон приказал выставить стражей? – продолжал выспрашивать Ворон.

– Ясно дело, его величество распорядилось. Прислал за мной еще на рассвете. А сам бледный, глаза шныряют, трясется…

– Креон? – поразился Марат.

– А кто ж еще? Велел все входы и выходы перекрыть, а часть некров в лабиринт направить. Там он им сам указания даст, прибраться аль перестроить чего.

– Но чего он перепугался-то? – гнул свое Марат.

Отец смерил его с ног до головы въедливым тяжелым взглядом. И сказал:

– А я так думаю, что на этот раз ему самому туда идти, в лабиринт. И бежать не может, и умирать неохота, привык к жизни, зверюга.

– Да кто ж его пошлет в лабиринт, если он тут хозяин?

– Ой ли? – захихикал Вельшин-старший. – А вот я думаю, что не так. У прочего-то сброда глаз нет, а я все вижу, все примечаю. Есть над ним кто-то другой. Главный разговаривает с ним по ночам, а потом Креошка воет, как раненый волчина. Небось прогневал он сильно этого главного. И попрыгает теперь, да и вся мерзота неупокоенная с ним вместе.

– Если ты так их ненавидишь, зачем служишь? – не удержался Марат.

Отец с хитрым видом покачал головой: