— В порядке, в порядке! — Надя с трудомвыпрямилась и вышла из-за стола, бомбообразной грудью прикрывая вход в святаясвятых. — Со мной — все в порядке.

— Хотите сказать, с шефом что-то не так?

— Он… Он очень сильно болен, — понизив голос,сообщила Надя. — Заболел какой-то странной африканской болезнью. Выглядитхуже Франкенштейна. Все лицо покрыто ужасными пятнами. Врачи не разрешают емуобщаться с посторонними.

— Я не посторонняя, Надя, — сказала Вероника,озабоченно сдвинув брови. — Кроме того, мне бы хотелось уточнить, когда онпочувствовал первые признаки недомогания. Вдруг мне срочно нужно сделатькакую-нибудь прививку? Не так уж давно мы с ним расплевались.

Бороздин, который, услышав знакомый голос, всем своимгрешным телом прильнул к двери, сквозь зубы чертыхнулся. Тот смуглый парень,который совал ему в нос большую пушку, ясно сказал: «Вам нельзя видеться. Нипод каким предлогом. Даже если ты будешь лежать на смертном одре, не смейзвонить этой женщине и просить приехать проститься. Иначе в твоей шкуре будетстолько дырок, сколько их в чайном ситечке».

Бороздин не желал превращаться в ситечко. Однако не знал,удастся ли его секретарше сдержать натиск Вероники. Поэтому, чтобы подыгратьНаде, он бросился к столу, выхватил из стаканчика сиреневый фломастер и,подскочив к зеркалу, поспешно принялся рисовать на своей физиономии маленькиекружочки. Дабы они выглядели попротивнее, он еще поставил внутрь каждого кружочкачерную точку финским маркером.

После чего на цыпочках возвратился к двери и снова прильнулк ней ухом, чтобы понять, что происходит в приемной.

— Вам не надо туда идти, — истерически восклицалаНадя где-то совсем рядом. Вероятно, Вероника продвинулась довольнодалеко. — Вы не сможете остаться равнодушной к тому, что увидите. Выупадете в обморок и там, на полу кабинета, уж точно заразитесь. Потому что этазараза передается как раз половым путем — она ползет по полу вместе сосквозняком.

— Господи, Надя, что за чушь вы несете?! — всердцах воскликнула Вероника. — Я догадываюсь, что шеф не велел меняпускать. Беру всю ответственность на себя. Скажете, что я свалила вас с ногударом в челюсть. Или угрожала маникюрными ножницами.

— Нет-нет! — зашипела Надя. — Вы ничего непонимаете! К шефу и вправду нельзя! Нельзя!

— Да почему?!

— Потому что он умер, — выпалила Надя.

— Отлично. Я хочу поговорить с телом, — заявилаВероника.

— Нет.

— Да!

Бороздин услышал пыхтение и нечленораздельные выкрики.Вероятно, дамы сошлись в рукопашной. Он заметался по кабинету, пытаясь отыскатьхоть какое-нибудь укрытие. Под столом? Примитивно, как в плохом кино. КогдаВероника обнаружит его там, она обхохочется.

Единственной мебелью, помимо рабочего стола и открытогостеллажа, был узкий «пенал», в который можно было поставить зонт и повесить нагвоздик плащ или куртку. Однако дверцы в нем тоже отсутствовали. «Надоразвернуть его лицом к стене и влезть внутрь, — возбужденно подумалБороздин. — Вероника откроет дверь, окинет взглядом пустую комнату иуйдет».

Одним ловким движением он развернул шкафчик и втиснул в негозад. Зад отлично уместился внутри, а вот плечи не входили. «Завтра же закажушкаф», — в панике подумал Бороздин и попытался уменьшить грудную клетку,скруглив спину Таким образом он продвинулся еще сантиметров на пять.

— Нет, я войду! — бушевала Вероника уже совсемрядом с дверью.

Услышав ее голос так близко, Бороздин дернулся, хлипкийшкафчик пошатнулся и.., начал заваливаться назад. Самое ужасное, что вырватьсянаружу уже не было никакой возможности — хозяин кабинета сидел в «пенале»плотно, словно пробка в бутылке шампанского. Единственное, что он сумел сделатьна лету, так это выпростать руки и взмахнуть ими. Впрочем, это мало чтоизменило. Только ваза с букетом цветов, стоявшая на подоконнике, закачалась изавертелась на самом краю.

Наконец раздался подобающий случаю грохот, и «пенал»рухнул-таки на пол. Бороздина окончательно «вбило» в него, да так, что он немог даже пошевелиться. Наверху что-то тоненько тренькнуло, по батарее потеклавода, и сверху посыпались цветы. Почти тотчас же дверь распахнулась,стукнувшись о стену, и на пороге кабинета появилась торжествующая Вероника.Надя пыхтела сзади и дергала ее за одежду.

— Господи, он что, в самом деле умер?! —воскликнула Вероника, непроизвольно отступая назад. — И вы охраняетекабинет с разлагающимся телом?

Надя выглянула из-за спины Вероники и, увидев украшенногоцветами шефа в импровизированном гробу, со страшными язвами на лице, закричалаи, словно укушенная, вырвалась в коридор. Ее визги, естественно, не осталисьбез внимания, и через минуту в распахнутую приемную уже заглядывали сотрудники.

— А что это с Надей? — неуверенно улыбаясь,спросил молодой человек приятной наружности и протер очки кончиком галстука.

— Она… Ее… — пролепетала Вероника, чувствуяподкатывающуюся дурноту, — ее пугает труп вашего босса.

— Какой труп? — наморщил лоб молодой человек инедоуменно оглянулся на своих коллег, которые толпились на входе Те в ответдружно пожали плечами.

— Ваш босс Бороздин отдал богу душу, — дрожащимголосом сообщила Вероника, не смея оглянуться назад. — Под батареей стоитгроб, в гробу лежит тело. Вы разве не в курсе?

Бороздин, который все слышал, судорожно пытался придуматьхоть сколько-нибудь приемлемый выход из сложившейся ситуации, но в голову емуне приходило ничего умного. Тогда он закрыл глаза и покорился судьбе. ЧертоваВероника! Принесла же ее нелегкая! А он-то надеялся, что после встречи возлересторана она больше никогда не появится.

— Батюшки! — прошептал молодой человек,разглядевший наконец то, что видели Вероника с Надей. — Матушки! СергейАлексеич в гробу! А нам не сказали!

— Почему он стоит под батареей? — тонким голоскомспросила завитая дама с жирно подведенными глазами. — Его надо поставитьна стол. И выяснить, что случилось. Где Надя? Куда она убежала?

— В туалет. Рыдает в три ручья.

Сотрудники один за другим вошли в кабинет Бороздинамаленькими шажками.

— Боже, что у него с лицом? — ахнул кто-то.

— Давайте поставим его на стол, — шепотомпредложила завитая дама. — Потом кто-нибудь выудит Надю из туалета и мывсе наконец выясним.

— Я видел, как Сергей Алексеевич сегодня приехал наработу! — удивленно сказал толстяк в очках. — Когда же его успелиумертвить и засунуть в гроб?

Несколько мужчин, кряхтя и постанывая, подняли «пенал» свтиснутым в него Бороздиным и водрузили на длинный письменный стол. Бороздинстарался лежать тихо. «Если я моргну, — думал он, — или чихну, онименя как пить дать уронят. Тут-то и наступит мой конец». В этот момент зазвонилего мобильный телефон, который лежал на подоконнике рядом с опрокинутой вазой инатекшей лужей.