с котомкой за спиной, а на соседней картине старец был уже воином с головой быка, стоящим на каком-то мосту.

Олега поразило буйство творческой фантазии художника, едва ли профессионального. Скорее всего, это были творения художника-самоучки. Сначала Олег подумал, что на картинах запечатлен его умерший дед, но потом усомнился в этом. Это свидетельствовало бы о явном безумии деда, по меньшей мере, о владевшей им мании величия. Ему не хотелось так думать. На самой большой картине был изображен вставший на дыбы медведь. При желании в нем также можно было увидеть сходство со старцем. Но Олег постарался этого не заметить.

Были здесь и другие холсты и изображения на них. Орнаменты в виде ромбов, квадратов, треугольников, присущие русской народной вышивке. Пересекающиеся крест-накрест трезубцы, один остриями вверх, другой – остриями вниз. Перевёрнутая буква «А», напоминающая голову быка. Рог изобилия, пастуший, посох, месяц в образе старинной русской ладьи, двузубая секира. Внимание Олега привлек четырёхглавый аспид, при ближайшем рассмотрении распавшийся на двух свившихся в клубок змей с головами с двух концов. Он засмотрелся на эту картину, пытаясь понять, какой смысл вложил в нее художник, и зачем надо было пририсовывать голову к хвосту змеи.

– Это свитень, издревле на Руси он использовался как оберег от разных бед и напастей, – раздался вдруг голос за его спиной.

Олег вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. Он увидел перед собой низенького мужичка, черты лица которого было невозможно рассмотреть из-за волос, ниспадающих с головы на плечи черным шелковистым водопадом, окладистой бороды и усов. Густыми вьющимися волосами поросла даже его грудь, виднеющаяся в распахнутом вороте длинной, почти до колен, косоворотке из мягкой материи клюквенного цвета. Можно было с большой долей вероятности предположить, что все его тело покрыто таким же обильным волосяным покровом. Вероятно, это был гипертрихоз, заболевание, проявляющееся в избыточном росте волос, подумал Олег. На лице мужичка были видны только нос и глаза. Нос насмешливо морщился, а глаза лукаво блестели. Он видел, что напугал Олега, и его это забавляло.

– Свитень служил нашим предкам защитой от хворей, чужого злонамерения, магических заговоров, – сказал он. – Этого ответа тебе достаточно?

– Но я ни о чем не спрашивал, – растерянно произнес Олег.

– А я догадался, – с насмешкой произнес мужичок. – Уж больно у тебя был глупый вид, когда ты таращил глаза на коловращение четырёхглавого змея. Прямо как баран на новые ворота.

Олег обиделся.

– А знаете, о чем я догадываюсь? – спросил он.

– Знаю, – кивнул его собеседник. – О том, что я грубиян и невежа. И что было бы неплохо поучить меня вежливости.

Олег был поражен. Мужичок будто прочитал его мысли. Именно так он и думал, когда задавал свой вопрос.

– Но как вы…? – в замешательстве пробормотал он.

– А снова догадался, – хихикнул мужичок. – Ты, Олег Витальевич, этому не удивляйся. И даже не заморачивайся этим. Тебе еще столько придется всему удивляться, что мало не покажется. В торбе не поместится, а поместится, так на горбу не унесешь, надорвешься.

Олег был окончательно сбит с толку.

– Откуда вы знаете мое имя? – спросил он.

– А что тут знать, – махнул рукой мужичок. – Я как тебя увидел, так сразу понял, что ты внук Ратмира. Одно лицо. Конечно, когда он был в твоих годах. Ох, и давненько это было… Но я не забыл.

– Какого еще Ратмира? – удивился было Олег. Но вдруг он вспомнил о завещании и осекся. Именно так подписался его дед под письмом – волхв Ратмир, жрец Велеса. А еще он писал о каком-то Тимофее, своем старом друге. И не этот ли волосатый мужичок…

– Так и есть, Тимофей я, – сказал тот. – Вот и познакомились.

– А, простите, по отчеству вас как величать? – спросил Олег в замешательстве.

– А нет у меня отчества, – хмыкнул мужичок. – Зови Тимофеем, не ошибешься. И не выкай ты мне, за бога ради, а то я каждый раз оглядываюсь – кто там еще пристроился за моей спиной. Лады?

Олег растерянно кивнул.

Неожиданно Тимофей согнулся вдвое и отвесил Олегу поясной поклон, торжественно произнеся:

– Приветствую тебя в доме твоих предков, внук Ратмира!

А потом он совсем другим тоном проговорил:

– С возвращением домой, мой мальчик!

Глава 12. Бабка Ядвига

Они сидели на кухне, значительную часть которой занимала русская печь, и пили чай из большого серебряного самовара. Стол был обильно заставлен вазочками с вареньем, медом и сушками. Тимофей, отворачивая краник самовара, наливал кипящий напиток сначала в чашку, из нее – в блюдечко, и пил уже из него, шумно прихлебывая. В печи, несмотря на июнь, пылал огонь, потрескивали дрова. Было жарко и уютно.

Олег с хрустом откусил сушку и спросил:

– А на тех картинах кто – дед?

От неожиданности Тимофей поперхнулся чаем и долго откашливался. Потом возмущенно произнес:

– Велес это, владыка наш. В разных своих ипостасях. А дед твой был его жрецом. И прадед твой был жрецом Велеса, и все твои предки до бог весть какого колена.

– Да-да, помню, – рассеянно сказал Олег. – Великий князь Полоцкий, от которого пошел наш род, и все такое прочее. Я только одного не могу понять – почему бабушка Маша ничего не говорила мне об этом? Или она не знала?

– Это трагическая история, – грустно вздохнул Тимофей. – Когда-нибудь я расскажу ее тебе. И ты все поймешь.

– Расскажи сейчас, – настойчиво попросил Олег. – Для меня это очень важно.

– Ну, хорошо, – снова печально вздохнул Тимофей и поставил блюдце на стол. – Не люблю об этом вспоминать, но придется. Война проклятущая всему виной. Твоей бабушке было всего два года, когда это случилось. Той зимой она заболела, долго кашляла. Резвая была девчушка, а тут вся исхудала, словно червь ее какой точил изнутри, того и гляди, богу душу отдаст. Решили летом отвезти ее на море, под южное солнышко. Ратмир-то был старшим сыном, уже в летах, его оставили дома, следить за хозяйством. Да и Велесу кто-то должен был служить. Уехали они без него – твои прадед и прабабка с Машенькой. Думали, что ненадолго расстаются.

Тимофей вдруг всхлипнул и, вытирая слезы мохнатым кулачком, пожаловался:

– Каждый раз плачу, как вспоминаю. Можа, опосля расскажу?

Но Олег отрицательно покачал головой. И Тимофею пришлось продолжить рассказ.

– Это было в июне сорок первого, тому уж чуть ли не век. Поезд, на котором они ехали на юг, разбомбили. Мы долгое время не знали об этом. Но даже когда нам сообщили, Ратмир не поверил, что они погибли. Велес внушил ему надежду и веру. Всю войну