– В любой организации начальника немного боятся. Этонормально, – возразила Рахиля. – Вы думаете, все министры нашегоправительства обожают моего отца? Представляю, с каким удовольствием многие изних его предали бы. Но боятся. Пока он жив, его очень боятся, ведь можно всепотерять. А вот когда его не станет, все они покажут свое настоящее лицо. И мойотец знает об этом, об этом знаю я, и самое прискорбное, что об этом знают ивсе наши министры. Так бывает всегда.

– Не всегда, – возразил Дронго, – здесьдругие причины. Более глубокие и пока мне не очень понятные. Из числаподозреваемых к нему более или менее неплохо могла относиться только ВероникаВурцель.

– Не говорите мне об этой гадине, – вспыхнулаРахиля, – она просто дрянь. Профессиональная проститутка, которую взяли наработу в солидную компанию. Про нее мне такое рассказывали… Она просто наглобросалась на Анвара. Если кто и убийца, то это она и ее друзья.

– Зачем ей убивать Галимова, если она на него бросаласьи, судя по всему, всегда добивалась взаимности? – спросил Дронго.

– Кто вам сказал про взаимность? Она? Да он такихдешевок и на дух к себе не подпускал, – разозлилась Рахиля, – с егостатусом и деньгами. Она и мечтать не могла, чтобы такой мужчина на нее обратилвнимание. Ее уровень – этот Давид или Дьюла Фаркаш, но никак не выше.

– Боюсь вас разочаровать, но мне кажется, что ейудавалось добиваться взаимности у погибшего.

Рахиля нахмурилась, вздохнула, взглянула на Дронго.

– Вы просто так говорите или уверены в этом? Или,может, это ваши предположения?

– Уверен, – ответил Дронго.

– Как это на него похоже, – выдохнула она, –с кем попало… Он был такой неразборчивый! Когда видел женщину, был готов налюбое безумство. Я ему много раз говорила, предупреждала. Но вы знаете, онвырос в большой семье. Шестеро детей, он был самым младшим. Постоянно ходил втряпье, остававшемся от старших. Отец у него был маляр или что-то в этом роде.Семья все время жила впроголодь. Он учился в вечерней школе, потом заочно винституте. Его можно понять: когда у него появились деньги и возможности, онначал пользоваться этим на всю катушку. Этот человек сделал себя сам. Естьтакие люди, которые могут проламывать стену.

– Чтобы устроить свою карьеру, он женился народственнице президента, вашей троюродной сестре, – продолжил в тон своейсобеседнице Дронго.

– Верно. И этим сразу обеспечил себе льготные кредиты иподдержку чиновников любого уровня. Только говорите тише, чтобы нас не услышаланесчастная Айша. Все знали, что мать Айши и мой отец двоюродные брат и сестра.Я тоже вложила деньги в его компанию.

– А почему вы вложили свои деньги?

– Он был мой родственник, – ответила она, чутьморгнув. Этого было достаточно, она себя выдала. Рахиля отвела глаза. Дронгомолча смотрел на нее, не задавая вопросов. Пауза неприлично затягивалась.

– Не нужно так долго и неприятно молчать, –вспыхнула Рахиля, – вы что-то хотите этим сказать? Вы знаете про нашиотношения?

– Вы сами попросили меня говорить тише, – напомнилДронго.

– Тогда не нужно ставить на мне ваши психологическиеопыты, – дернулась она, – не нужно так долго молчать, как будто вызнаете обо мне больше, чем я сама.

– У вас были с ним отношения? – спросил Дронго.

– Вам не кажется, что это хамский вопрос?

– Честно говоря, не очень приличный. Но вы самисказали, что я мог знать о ваших отношениях.

– Не ловите меня на слове. Я вам ничего не сказала. Уменя не было и не могло быть с ним никаких отношений. Абсолютно никаких. Или высчитаете меня до такой степени безнравственной женщиной? Не забывайте, что онбыл мужем моей сестры.

– Нас могут услышать, – напомнил Дронго, – вытак нервничаете, что я невольно мог бы задать вам еще несколько неприятныхвопросов.

– А я бы на них не ответила. И вообще, не забывайтесь,господин эксперт. Я замужняя женщина, супруга посла нашей страны и дочьпрезидента. Я – не Вероника Вурцель, которая может во время новогоднего балакуда-то убежать, чтобы ублажать своего шефа. А потом прийти и как ни в чем небывало сидеть рядом с женой своего босса. Такая дрянь, – снова несдержалась Рахиля, опять невольно выдавая себя. Ее реакция была слишком бурнойдля дальней родственницы.

– Как по-вашему, кто мог совершить преступление? –спросил Дронго. – Если исключить из числа подозреваемых Веронику Вурцель.

– Не знаю. Я этих людей знаю не так хорошо. Конечно,убийцей не мог быть ни мой муж, ни наш телохранитель, это понятно. Исключите извашего списка несчастную Айшу, которая в глубочайшем шоке от случившегося,супругов Яцунских. Он интеллектуал, а не убийца. А его супруга, хоть и нервнаяособа, но из хорошей семьи и совсем не подходит на роль убийцы. Исключите и егосекретаря Амалию. Остаются несколько человек – Дьюла Фаркаш, Давид и Руслан.Если вы не хотите считать Веронику. Только трое, один из которых мог быть егоубийцей. Но насколько я слышала, самые большие проблемы были у Фаркаша. Вот вами главный подозреваемый, – она улыбнулась, – как это называется?Кажется, «дедуктивный метод».

– Обязательно воспользуюсь вашей подсказкой, –согласился Дронго, – но учтите, что о проблемах Фаркаша знали все сидевшиеза столом, даже вы. Поэтому нужно быть полным идиотом, чтобы идти напреступление в такой обстановке, ведь любой следователь будет рассуждать так,как вы. И он автоматически станет этим главным подозреваемым.

– Тогда я не знаю. Может, его хотели ограбить?

– В кармане у него нашли пачку денег, и на его рукеостались часы. Часы были очень дорогие.

– Знаю. «Брегет». Он купил их сам, а всем хвастался,что это подарок моего отца. Хотя на самом деле мой отец никогда в жизни никомуне дарил таких подарков, даже моему мужу.

– Это ваш третий супруг?

– Неужели количество моих мужей имеет отношение кубийству Анвара Галимова?

– Конечно, не имеет. Но ваш супруг дипломат, а значит,пользуется дипломатической неприкосновенностью. Как и ваш телохранитель. Вам некажется, что я мог бы подозревать кого-то из них в совершении этогопреступления?

– У вас странная логика. Только потому, что онидипломаты?

– Не только, – он снова замолчал.

Она отвела глаза.

– Уходите, – произнесла она, когда пауза сновазатянулась, – я больше не хочу с вами разговаривать.

– Галимов был сильным человеком, – пояснилДронго, – спортсменом. И почти никто из присутствующих не сумел бы подойтитак близко и ударить его ножом. Галимов успел бы либо увернуться, либоперехватить нож. Но только не в том случае, если бил настоящий профессионал. Аединственным профессионалом среди всех был майор Баграмов.