— Присаживайся.

Когда-то его часто усаживал сюда Хемиш, пытаясь привести в порядок колени юного корри и своего младшего внука. Теперь Аластер забрался на нее вновь, ноги уже доставали до пола, даже уверенно стояли на нем своими начищенными до блеска сапогами.

Много воды утекло.

В конце концов, он пришел сюда непросто придаваться воспоминаниям. Брайс наверняка гадал о его намереньях, во всяком случае, внешне, кроме легкого беспокойства просьбой старого знакомого, он не выдавал себя ничем. Разве что, суетливо прибрался на столе: убрал лишние бумаги, подальше от чужих глаз и вместе с ними смахнул флакон со светлой жидкостью.

Брайс размял пальцы и сделал несколько движений руками, едва заметное серебряное облачко сорвалось с ладоней и коснулось лба Аластера, затем шеи, пробежалось по груди и так до самых сапог.

— На первый взгляд, не вижу причин для беспокойства, — озадаченно выдохнул он. — Можешь подробнее рассказать, что с тобой происходит?

— Ощущения, как во время ритуала, — без утайки ответил он, даже с некоторой усмешкой на губах. — Иногда, мне кажется, что золотая магия наполняет меня вновь, но ведь этого не может быть?

— Конечно, нет, — с заминкой ответил Брайс. Затем он расправил плечи и уселся за стол как строгий учитель, а не старый друг, каким он, в сущности, никогда и не был. Он всегда крутился возле Сеттена, в качестве его молчаливой тени, а теперь решил сыграть сольно.

— Иначе ты бы почувствовал, что твоя магия слабеет, верно?

Аластер рос при дворе и несколько лет провел в изгнании, чтобы достаточно хорошо натренироваться в играх подобного сорта, когда двое делают вид, что ничего не происходит, но в то же самое время прощупывают оборону друг друга.

— Безусловно, золотая магия не может принадлежать двоим одновременно. Моя никогда не покидала меня, спешу тебя заверить, — Брайс сложил руки так, чтобы подушечки пальцев касались друг друга, придав себе весьма самоуверенный вид. — А значит, ты можешь быть спокоен.

— Надеюсь, на это… Золотая магия столько лет выбирала мою семью, что я смел думать, что она решила вернуться, понимаешь? Как я мог такое выдумать, смешно теперь самому и неудобно перед тобой, не могла же она решить, что мисир Брайс недостоин ее… Ведь это бы означало, что она ошиблась, а разве такое может быть? — Аластер рассмеялся не хуже кисейной барышни. Весело, задорно, и смутившись в конце, словно в действительности сморозил глупость.

Брайс на это поджал нижнюю губу, ничем не выдав обиду. Бледные щеки не пылали, даже пальцы не пытались сжаться в кулаки.

— Понимаю, такая трагедия… Аластер. Раймер был бы достойнейшим из достойных.

Ответная колкость не заставила себя долго ждать. Всегда, когда его хотели обидеть или оскорбить вспоминали про брата.

— Пожалуй, так, он был лучшим.

— Какая утрата, не понимаю, как ты справляешься. Я не хочу и думать, что ты чувствуешь на своем месте, но позволь выказать восхищение, ты человек большого мужества. Я бы давно ринулся с небесного моста со сложенными крыльями в подобной ситуации.

Аластеру следовало сделать одно: сжать пальцами цыплячье горло Брайса и давить со всей силы, пока не услышит хруст костей. Он бы хотел этого больше всего на свете, а потом можно и с небесного моста со сложенными крыльями. Однако стоило действовать осторожнее, он не мог бросить мать, даже если она его не любит более, он все еще нуждается в ней и готов терпеть ее холод и отстраненность. Еще Мэйгрид, без него она совсем пропадет.

— Значит, ваш вердикт, что я вполне здоров?

— Вполне. Просто попейте успокоительных. Я уверен, что в ближайшее время ваши… приступы прекратятся. В самое ближайшее.

Аластер уловил, как взгляд Брайса изменился, из сосредоточенного став маслянистым, словно он о чем-то задумался, что придавало ему уверенности в завтрашнем дне. Ему это не понравилось, на инстинктивном уровне, еще до того, как прозвучали следующие слова, которые практически резанули по сердцу.

— Кстати, насчет небесного моста… я тут кое-что вспомнил. Ваша личная помощница, она выглядит чудесно. Возможно все дело в ней? Из-за нее вы испытываете неуместный жар? Так, я открою вам тайну, это никакая не магия, — он почти хихикнул. Прорезь рта напомнила хищную улыбку. Легкий смысл слов никак не сочетался с выражением лица, дно сапфировых глаз вспыхнуло золотом. — Если я не ошибаюсь, это ведь та самая девушка, которая нанесла нестерпимое оскорбление корри Сеттену? Да, понимаю, вы вступились за нее, и она считается прощеной милостью короля, но я беспокоюсь немного… Вы оставили ее внизу вместе с корри Сеттеном. Считаете это правильно? Я знаю, как он может быть вспыльчив… Кто знает, вдруг ее вид растревожит старые раны. Опасно это, не считаете?

Аластер почувствовал, словно сердце сжали в тиски. Вот о чем шептал старый Хемиш, вот о чем предупреждал, когда он только поднимался сюда своим тихим шелестом из прошлого.

Брайс едва заметно склонил голову на бок, словно благословлял на то, чтобы тот сорвался с места и ринулся спасать прекрасную даму. Уголки губ едва заметно поднялись, и Аластер больше не ждал, он даже не пытался откланяться или уйти на правильной ноте, а просто выскочил за дверь, побежал по ступеням. Возможно, сейчас он проиграл, но это не главное.

Слишком много ступеней — вот что важно. Время и чертовы ступени.

Он бежал через одну, а то и две, перебирая руками стены, чтобы не упасть. Сердце колотилось у самого горла. Он видел золотую вспышку в глазах Брайса, тот явно что-то сделал. Отдал приказ?

Аластер совершенно не понял, как оказался внизу и бегом направился обратно в пышную залу, отведенную для приема гостей на Весеннем балу. Брайс его просто пугал, он ведь не стал бы убивать его личную помощницу на приеме у короля? Он думал об этом, пока ступенька за ступенькой исчезала под ногами, затем однообразный орнамент дорожки до залы. Внутри все ныло от предчувствия неминуемой беды. Пока он вертел эту мысль во все стороны, и при любом раскладе выпадало одно: избавиться от человеческой девицы под шумок не такая уж и сложность. Никто не станет сожалеть по этому поводу, даже если она собственность досточтимого дракона и особенно, если такого дракона, как он.

Мэйгрид не видно. Сердце сжалось вновь.

Он приказал ей остаться на виду и никуда не уходить, куда она делась? Аластер осмотрел каждую темную макушку в зале, но ни к одной из них его магия не тянулась, силуэты оставались едва знакомыми и чужими. Пару раз от нервов он все же дернул незнакомок за плечи в красных платьях, затем извинился и на этом кончил попытки.

Следовало бежать к небесному мосту? А что, если это всего лишь уловка и он потеряет драгоценное время? Сеттен, прохаживался тут, среди людей, словно и не покидал своего места со своим вечно недовольным выражением лица, но ему ведь и не обязательно, достаточно отдать точный приказ или Брайсу от его имени.

Аластер ринулся назад в пустой коридор, дальше от толпы, но Роберт преградил ему дорогу, поманив пальцем на глазах у поданных. Бежать? Показать всему двору, что он плевал на короля, который был столь мил к нему? Аластер застыл на месте, время ускользало у него сквозь пальцы, и он молился, чтобы слова Брайса оказались просто шуткой. Он пришел сюда, чтобы показать свои клыки и когти, а вместо этого…