Размашистыми шагами он преодолел расстояние, разделявшее его и Роберта, отвесил суетливый поклон. Дальше со стороны могло показаться, что он просто наклонился к королю и что-то шепнул, тот удивленно вскинул брови, но тут же наклонился к человеку позади себя и шепнул вопрос ему, когда ответ вернулся, Аластер поклонился еще раз, шепнул, что все объяснит позже, и выбежал в коридор.

От цепкого взгляда тени короля не укрылось, что Мэйгрид вышла из залы в сопровождении слуги и более не возвращалась.

Аластер напрягся, он мог бы побежать в сторону небесного моста, но что если это ловушка? Брайс намекнул на него, но это могло быть ложью.

Бегать по замку — глупость, оставалось лишь одно средство — сосредоточится на силе, что пылала в нем. Она всегда увеличивалась, когда Мэйгрид находилась рядом, таким образом, он сможет понять, хотя бы в какую сторону ему двигаться. Такая мысль казалась полной нелепицей, но все же вдруг получится. Нужно пользоваться теми картами, которые судьба подкинула в колоду.

Аластер ушел подальше от чужих глаз и попытался сосредоточиться на ощущение тепла и жара, на какой-то миг ему показалось, что он уловил запах ромашек, и большее не думая ринулся по коридору вперед, бегом до самой развилки.

Еще одна манипуляция, но поспешил, когда пробежал полпути, понял, что в висках не стучит и грудь не разрывает от огня, пришлось вернуться в исходную точку и выбрать другой путь. От этой гонки становилось все сложнее понять, где же на волю рвалась его магия, а где просто страх за Мэйгрид.

Он боялся не успеть.

Боялся, что она навсегда оставит его. Нет, дело даже не в силе, не в том, что магия возвращалась к нему, сказать по правде, он ее никогда не хотел. Принял только, чтобы спасти брата, совершенно не ища для себя такой судьбы.

Дело в том, что он снова будет одинок, если с Мэйгрид что-то случится. Дело в том, что у него больше никогда не будет шанса поцеловать ее в дилижансе, пожалуй, последнее — важнее всего.

Аластер бежал со всех ног, с каждым шагом он чувствовал, что жар распространяется во всем теле, а, значит, он на верном пути. Коридор был один, непарадный, глухой, наверняка его шаги эхом уносились далеко вперед. Магия клокотала в нем, рвалась навстречу Мэй, и он почти успел…

Залитая солнцем галерея с воздушными арками. После темноты, попав на яркий свет, Аластер ослеп. Ему показалось, что тень метнулась вниз. Он понял сразу, дернулся вперед, схватившись пальцами за воздух.

Подсечка из ниоткуда, его повалили на пол и безжалостно прижали грубыми ботинками к холодной поверхности. Он смог уцепиться за лодыжку противника, который возвышался над ним скалящейся горой из мышц, и провернуть ту резким движением под неестественным углом. Рывок, ухватившись за грудь наемника с укрытым лицом черным платком, даже под которым видно, что-то перекосилось от боли, он перекинул его через себя. От напыщенного и разодетого корри явно такого не ожидали, но времени рассказать о том, что в детстве он так часто дрался с братом, что опробовал множество грязных приемчиков, не хватало.

Мэйгрид летела сейчас вниз, навстречу смерти, пока он пытался оторвать себя от пола. Время растянулось, утратив бег, Аластер попал в него слова в паутину, в которой секунды казались вечностью. Пот выступил на лбу крошечными бисеринами. Два других наемника, улыбки с лиц которых медленно слетали, шагали к нему навстречу, конечно, бежали, но сейчас казалось, что они просто делают чересчур размашистые шаги и картинно напрягают руки… а еще, что он не успеет. Не сможет скользнуть в проем и выпрыгнуть вниз вслед за Мэй.

Он просто даст ей умереть? Вот так?

Когда его уже почти схватили и сейчас снова повалят на пол. Ему останется только накрыть ее тело, как он сделал это с Раймером. Еще один безжизненный взгляд, который он запомнит вот таким? А не живым, пытливым и внимательным? Зеленым, как бока холма, с которого ее забрали…

Те, кто бежал к нему, застыли на месте.

Аластер видел, как в их зрачках отобразился испуг, а затем все вспыхнуло золотом.

Он летел вниз, плотно прижав руки к телу, и молился лишь об одном — успеть. Испуганное лицо Мэйгрид, которая уже, казалось, принялась неизбежное, но умудрялась при этом злиться. Он протянул к ней руки, пытаясь ухватить.

Земля уже раскинула объятья для них недружелюбными острыми скалами. Мэй прижалась губами к медальону, который на шнурке от ветра, что заложил уши и падения, вырвался наружу и теперь лавировал у ее лица, окрасившись в… цвет его глаз.

Аластер ощутил ветер под крыльями, которых не успел раскрыть. Теперь он словно знал, что делать.

Мэйгрид он поймал почти у самой земли, ее испуганные глаза, смотрели на него так, словно прощались, но затем она поняла, что больше не летит навстречу смерти, а Аластер несет ее вверх, дальше от ужасающих скал у подножия замка.

— Ты спас меня, — шепнула она одними губами.

Аластер же не мог сказать ничего в ответ, кроме тысячи ругательств, которые пытались прорваться, отчего он плотно сжал рот. Теперь, когда магия наполнила его до краев, все встало на свои места.

Действительно, одна мелочь, которая как недостающая деталь изменила все.

Мэйгрид жалась к Аластеру со странной смесью страха и благодарности. Сердце билось у горла от пережитого и настойка, которую он влил в нее, практически заставив разжать рот, никак не действовала.

Спас.

Подхватил у самых скал. Его сосредоточенное выражение лица теперь не забыть, Мэй думала о том, что задолжала ему жизнь — не меньше, он спас ее второй раз и вновь не дал разбиться с высоты. Теперь хорошей работой по дому не откупишься, даже с учетом того, что она помогает ему разобраться с прошлым — все это мелочь.

Аластер унес ее в неизвестном направлении, прижимая к себе. Бесконечное небо над головой и океан под ногами… Она оказалась зажата между двумя стихиями, холодный просоленный ветер хлестал в лицо, но теплые руки сжимали ее так крепко, что сомнений не оставалось — она в безопасности. Неважно насколько, но вместе с Аластером не пропадет. Он не позволит.

Они лавировали под островами, огибая самые людные, пока не оказались на берегу уже знакомого ей — с фамильным замком его семьи. Все это время дракон нес ее в человеческом обличии.

Ей стоило думать о том, почему ее попытались убить. Не преследуют ли их нападавшие, но Мэй могла сосредоточиться лишь на одном: Аластер привел ее в магическую башню. Усадил на пыльный стол, перед этим резко смахнув рукой все, что на нем хранилось, оно тут же полетело на пол, задребезжав и разбившись. Дракон осмотрел лицо, голову, руки, прощупал ребра, а затем осторожно дотронулся до амулета, что она всегда носила на груди.

Лицо Аластера выражало нечто, отчего внутри все похолодело. Радужка серых глаз блестела золотом, и чем больше он сжимал амулет в руках, тем сильнее разгоралось магическое пламя. Дракон сжал губы, затем начал ругаться и рыться в ящиках, которые стояли друг на друге. Нашел бутыль со знакомой мутной жидкостью и, не дав Мэй опомниться, влил в горло. Второй бутыль он прикончил сам, после чего смог выдохнуть и сесть рядом.