Совещание началось в десять часов утра. Сведения, переданныеиз российского посольства, были настолько серьезными, что о них сразу доложилипрезиденту. Сегодня в небольшом зале рядом с кабинетом президента республикиначалось совещание с участием приехавшего из Москвы руководителя делегации —полковника Савельева — и его заместителя майора Бедровского. Вместе сделегацией приехал и российский посол — Александр Блохин. Он был назначеннедавно, сменив отозванного в Москву Вальтера Шонию.

От азербайджанской стороны в совещании принимали участиеминистр национальной безопасности, два его заместителя, министр внутренних делсо своими заместителями, начальник пограничной службы и министр обороны,появившийся с целой командой заместителей, словно здесь было не деловоеоперативное совещание, а предстояли большие штабные учения. Впрочем, министрбыл не виноват. Ему позвонили из президентского аппарата и приказали прибыть насовещание именно в таком представительном составе. От аппарата президентаприсутствовало несколько человек во главе с государственным секретарем.

Увидев это обилие генералов и должностных лиц, полковникСавельев впервые подумал, что Дронго был прав, решив не появляться в составеофициальной делегации. При таком количестве ответственных лиц легче всегозаболтать проблему и не найти потом виноватого. От грузинской стороны приехалодвое сотрудников посольства. Савельев уже знал, что красивый плотный мужчинаявляется посланником и в данный момент замещает посла Грузии.

Совещание открыл президент, сказав несколько слов. Министрнациональной безопасности бегло рассказал о готовящемся покушении на жизнь двухпрезидентов во время встречи в Баку. Уточнил, что речь идет об оперативнойинформации, полученной в ФСБ, и необходимости принятия мер. После этоговыступали по очереди министры и их заместители. Все говорили так, словновыступали с отчетами. Савельев поморщился: неужели этим все и кончится?

Когда выступал представитель Грузии, президентзаинтересованно повернулся в его сторону. Он знал, что вчера вечером,одновременно вместе с ним, российский посол в Грузии передал полученнуюинформацию и Эдуарду Шеварднадзе.

Очевидно, грузинский представитель уже получил информацию изТбилиси, и было крайне важно знать мнение другой стороны. Гумбаридзе говорилпо-русски достаточно хорошо. И поэтому, по взаимному согласию всех и к большомуоблегчению многих присутствующих, разговор шел на русском языке. В Министерствеобороны республики многие генералы и офицеры были воспитанниками советскойшколы, при которой в армии общались только на русском языке, а служитьприходилось по всему миру. И многие из них, как, впрочем, и почти во всехостальных национальных армиях стран СНГ, зачастую русский знали гораздо лучшесвоего родного, от которого отвыкали за долгие годы службы.

Для президента республики такой проблемы не было. Онодинаково хорошо владел обоими языками и внимательно, не вмешиваясь, слушалвыступавших.

Грузинский представитель сказал, что правоохранительныеслужбы его республики уже проводят нужные оперативные мероприятия. Однако самЭдуард Шеварднадзе твердо заявил, что обязательно приедет в Баку, что бы нипроизошло. Эти слова, похоже, вызвали одобрение Алиева, сидевшего во главестола.

Для Грузии, оказавшейся в чрезвычайно тяжелой экономическойситуации, подписание договора с Баку было не просто экономически выгодным. Этобыло одним из тех условий выживания, в котором не бывает альтернативы. Не имеясобственных источников сырья, республика рассчитывала на строительство нефтепроводапо своей территории и получение соответствующих гигантских поступлений отмеждународного консорциума. В последнее время даже Турция, некогда отвергавшаялюбые другие варианты, согласилась с грузинским вариантом, рассчитывая, чтозатем нефть будет идти все равно через Турцию.

Шеварднадзе был прежде всего политиком. Он не мог, не имелправа срывать свой визит. Даже несмотря на реальную опасность, он обязан былприлететь в Баку и подписать этот договор, так много значащий для Грузии.Выступавший от его имени Зураб Гумбаридзе твердо заявил, что президентобязательно прилетит в Баку двенадцатого июня утром.

После грузинского представителя выступило еще несколькогенералов. Все говорили о проведенных мероприятиях, рассказывали о своихзадачах, отчитывались за своих людей. В заключение президент напомнил онеобходимости быть бдительными и не дать врагам республики сорвать подписаниеконтракта. Затем объявил совещание оконченным. Савельев был потрясен. Неужелиэто все?

Когда все поднялись, к нему подошел неизвестный мужчина ишепотом попросил задержаться. Савельев прошел за незнакомцем в другой кабинет.Здесь было всего несколько человек — министр национальной безопасности, министрвнутренних дел и незнакомец, проводивший Савельева в эту комнату. Через минуту вкабинет вошел Алиев.

Он подошел к Савельеву:

— Вы давно работаете в органах контрразведки?

— Двадцать лет, — признался полковник.

— А я уже почти тридцать лет, как перешел на другую работу,— усмехнулся президент. — Садитесь, мы начнем.

И тут Савельев понял весь смысл прошедшего совещания. Этобыла просто вынужденная необходимость держать людей в нужном ритме, не давая имрасслабиться. Но решить что-либо в такой ситуации, по-видимому, и непланировалось. Алиев работал в контрразведке достаточно много лет, чтобы знать,как решаются подобные оперативные вопросы. Более того, именно он руководилконтрразведкой республики, прежде чем был выдвинут в руководители местнойгосбезопасности.

На этот раз дело пошло без ненужной говорильни. Алиев зналпрофессию контрразведчика и задавал конкретные, четкие вопросы.

— Мне сказали, что у вас была информация по одному агенту, —обратился он к Савельеву.

— Да. Вчера мы передали примерное описание этого человека.Но точнее установить не смогли.

— Мы уже установили, кто это, — сказал президент. — Я нехотел об этом говорить на совещании. Там было слишком много людей, а в нашейпрофессии такая реклама не нужна.

Савельев понимающе кивнул.

— Рассказывайте. — Он обратился к министру внутренних дел. —Не нужно вставать. Говорите сидя. Министр достал бумаги.

— Удалось установить, что в УВД города недавно был принят наработу майор Алескер Самедов. Вернее, он был восстановлен на работе послеувольнения, — осторожно поправился министр. — Увольнения из органов МВД зазлоупотребление спиртным.

— Куда он направлен? — спросил президент.

— Как и раньше, в ГАИ республики, — протянул министр. Быловидно, что ему было трудно об этом говорить.

— А кто подписал приказ? — нахмурился президент.