* * *

Последнее заседание большевистского подпольного комитетапроходило на окраинной Михайловской улице в доме Тониной тетки, расположенномочень удачно: с одной стороны к дому примыкал пустырь, образовавшийся на местесгоревшего в прошлом году соседского дома, а с другой – улица и вовсезаканчивалась, теткин дом был последний. И хоть были сумерки, но на открытомместе можно было наблюдать за всеми подходами к дому.

Заседание было очень ответственное, поэтому, учитываятревожную ситуацию и историю с предателем Борщевским, решили выставить часового– того самого Мишку Полещука, который прибыл из разгромленной симферопольскойорганизации.

Заседание было расширенное, за столом сидело человекпятнадцать – присутствовали представители от воинских частей, а также моряки сдредноута «Воля» и других судов, кроме крейсера «Кагула», который,пришвартованный к Графской пристани, выполнял роль застенка контрразведки.

Заседание открыл товарищ Макар, который пришел, как всегда,последним.

– Итак, товарищи, настал решительный момент. Обстановкадля вооруженного выступления сложилась сейчас самая подходящая. Солдатыгарнизона – в основном бывшие пленные красные, с ними велась достаточно долгаяи продуктивная агитационная работа.

– Мы ручаемся, что большая часть поддержит вооруженноевыступление, а остальные присоединятся к успеху! – выскочил представительгарнизона.

Товарищ Макар остановился, поглядел на него очень спокойно,помолчал немного, давая понять человеку, что он совершил ошибку, когда прервалпредседателя, но поскольку тот сел на место, не осознав свой промах, товарищМакар продолжал:

– В первую очередь, товарищи, следует захватить штабВрангеля и особый батальон при штабе крепости, потому что там, как утверждаеттоварищ Салов, – он бросил взгляд на Салова, сидевшего в уголке ивыглядевшего сегодня необычайно тихим, даже пришибленным, – как заверилнас товарищ Салов, там есть какая-то часть состава, распропагандированнаякоммунистами, но много еще и прихвостней белых. Так что батальон следует обезвредитьв первую очередь.

Далее, рабочие порта и надежные войска, состоящие в ведениикомитета, – тут снова высунулся было тот самый шустрый представительгарнизона, но товарищ Макар продолжал говорить не останавливаясь, так что тотсел на место, приоткрыв рот, но так и не сказал ни слова, – должны занятьпочту-телеграф, все госучреждения, железнодорожный вокзал, морской завод впорту. Теперь с вами, товарищи, – он повернулся к морякам, – можетели вы ручаться, что обезоружите офицеров и займете дредноут «Воля» и еще трисудна, стоящие на рейде?

– Ручаемся, – вразнобой ответили матросы.

– Необходимо также выделить людей для охраны города.Этим займутся рабочие из доков.

– Только оружия у нас почти нет, – всталпредставитель морского завода.

– Вот об этом доложит нам товарищ Кипяченко.

Матрос встал во весь свой огромный рост и зычно начал:

– С оружием, товарищи, полный порядок. Спасибо товарищуСалову, – все оглянулись на бывшего унтера, но он упорно смотрел впол, – спасибо Ивану за то, что нашел нужного человека. Оружие, товарищи,будет! Завтра получаю на артиллерийском складе пять пулеметов, сто пятьдесятвинтовок, а также патронов достаточное количество. И еще гранаты и динамит…Организуем с Семеном подводы, получат солдаты из гарнизона, чтобы не заподозрилина складе. Потом везем оружие в порт.

– Это очень хорошо, товарищ Кипяченко, что тебе удалосьдостать динамит.

– Я свое дело знаю, – согласился матрос. –Если я руководитель подрывной секции, то, знамо дело, мне без динамита никак необойтись. Чем, интересно, я бы стал железнодорожный Камышловский мостподрывать, если бы динамита не достал?

– Остается еще один вопрос, тоже из главных. Следуетзахватить начальника обороны Крыма генерала Субботина, а также адмиралаНенюкова. На это есть у нас свой отдельный план, который знают те товарищи,которые будут его выполнять.

Там главное – внезапность.

Товарищ Макар оглядел собравшихся. Люди, конечно, надежные,но все же незачем раскрывать все карты на расширенном заседании. Мало кто изподпольного комитета знал, что родной брат товарища Макара служил адъютантомопального генерала Май-Маевского. Именно от генерала через братишку и получалтоварищ Макар самые последние сводки с фронта.

– Итак, час, товарищи, пробил. Партия нас призываетотдать все силы, а может быть, даже и жизнь за великое дело борьбы… В этомгновение под окном раздался глухой вскрик.

– Что это такое? – вскочил с места матросКипяченко.

– Что еще? – поморщился товарищ Макар,недовольный, что его прервали. – Что ты нервничаешь, товарищ Кипяченко?

– Там крикнул кто-то, боюсь, не часового ли нашегосняли.

– Тебе, наверное, показалось, – отмахнулсяпредседатель.

Но в сенях затопали сапоги, и в окне появилась головаюнкера.

– Именем закона вы… – крикнул юнкер, но Кипяченковыстрелил в него из маузера.

Дверь затрещала под ударами.

Товарищ Макар торопливо собрал со стола все бумаги,протоколы заседаний комитета и поджег их. Дверь рухнула, и в комнату ворвалисьюнкера под командой полного круглолицего штабс-капитана.

– Военная контрразведка! – крикнул офицер. –Вы все арестованы!

– Ша! – ответил ему Кипяченко и начал палить измаузера.

Юнкера, отступив к дверям, ответили дружным огнем. Внебольшой комнатке началось форменное столпотворение. Ничего не было видно,потому что товарищ Макар, собирая бумаги, уронил лампу, и теперь комнатаосвещалась только колеблющимся пламенем горевших на столе бумаг.

Все произошло слишком быстро, люди метались в замкнутомпространстве, оглушенные, ошарашенные, задыхающиеся. Подпольщики пыталисьотстреливаться.

Штабс-капитан, раненный Кипяченко в плечо, прислонился кпритолоке и навел наган на товарища Макара, тщательно прицелившись. Но, преждечем грянул выстрел, Тоня Шульгина бросилась вперед и закрыла председателя своимтелом. Она успела это сделать, потому что с самого начала заседания смотрелатолько на него одного, и когда ворвались контрразведчики, не отрывала от неговзгляда.

Пуля из нагана попала ей ниже ключицы, на светлом платьерасплылось багровое пятно. Девушка охнула и сползла на пол. Воспользовавшисьзаминкой, товарищ Макар выбросился в окно, упав прямо на убитого Кипяченкоюнкера, вскочил, и бросился зигзагами по улице. Кипяченко отступил к окну,прикрывая отход председателя, и раз за разом садил из маузера по юнкерам. Вкомнате творился форменный ад. Двое подпольщиков лежали на полу раненые илиубитые. Семен Крюков зажимал руками раненую голову. Он был весь в крови.Наборщик Гольдблат потерял в этаком содоме очки и стоял, абсолютно беспомощный,глядя перед собой близорукими глазами. Салов сидел в углу на корточках споднятыми руками, трясся мелкой дрожью и бесконечно повторял: