Салов решил сменить тактику.

– Господин штабс-капитан, – начал он, смелея отсобственной наглости, – что-то я вас не совсем понимаю. Я работал,старался, вы же сами только что изволили выразиться, что из-за моей такойбольшой помощи и взяли большевистский комитет. И вот теперь, извиняюсь, такоеотношение… – Что-что? – удивился штабс-капитан, и Салов заметил, чтодаже полковник у окна пошевелился.

– Я мог предупредить товарищей, но не сделал этого,потому что понял, как мы все не правы. – Салов кинулся как в холоднуюводу.

– Ах, вот как? – подал голос полковник.

Салов увидел пенсне, болтающееся на шнурке, жесткий взгляд илицо, будто вычеканенное на старинной монете.

– К тому же я согласился работать на контрразведку сусловием, что меня отпустят на свободу. Ваша операция, так или иначе, нозавершилась, так что отпустите меня восвояси.

– Кто же это тебе сказал, что тебя отпустят? –тихо и даже как-то ласково произнес полковник.

– Леля, – растерялся Салов, – она обещала.

– Леля? – захохотал даже штабс-капитан, аполковник только поморщился. – Ты думаешь, Леля у нас здесь главная? Малочто она тебе обещала!

– А что со мной теперь будет? – затрепетал Салов.

– Подпольщиков будет судить военно-полевой суд, черезнеделю их отправят в Джанкой в тамошнюю контрразведку, – сухо сказалполковник. – А ты, гнида, пойдешь в камеру «наседкой», больше ни на что тыне годен, – добавил он уже гораздо выразительнее. – Посидишь снедельку, выяснишь, "уда мог ваш главный большевик Макаров Владимир Васильевич,он же товарищ Макар, деться. И какие у него могут быть дальнейшие планы. Ну, адальше посмотрим.

Штабс-капитан крикнул солдата, Салова увели, офицер тожевышел по своему делу. Оставшись один, полковник надел пенсне и сел за стол,подперев голову руками. Он долго думал, потом тяжело вздохнул и произнес вслух:

– Но если они, вот такие, побеждают нас, следовательно,мы – еще хуже?

В сумерках руководитель разгромленного подпольного комитетатоварищ Макар появился в переулке возле знаменитой севастопольской гостиницы«Кист». Стараясь не привлекать к себе внимания, он наблюдал за входом вгостиницу. Внимательно изучив витрину кондитерского магазина, афишную тумбу ипрочитав по два раза расклеенные на стене приказы губернатора и военного коменданта,товарищ Макар увидел наконец того, кто был ему нужен. Скрипя ремнями, сверкаязолотом погон, из гостиницы вышел элегантный молодой офицер.

Товарищ Макар торопливо пошел ему навстречу. Поравнявшись софицером, он быстро прошептал:

– В десять у служебного входа «Ливадии».

* * *

Ресторан «Ливадия» – большой, шикарный. Но вход дляперсонала находится совсем с другой стороны, из темного переулка. Дома радомбыли все со сплошь с закрытыми ставнями, людей в переулке не было, мелькалаиногда смутная тень и пропадала в темноте южной ночи. Изредка доносился гулвозбужденных голосов и музыка из ресторана.

В назначенное время возле служебного входа ресторана«Ливадия» появился тот же щеголеватый поручик. Воровато оглядываясь, он прошелмимо двери. Дверь приоткрылась, и показавшаяся рука втащила офицера внутрь.

Товарищ Макар приложил палец к губам и прошептал:

– Тише, Павлик! Здесь есть один сочувствующий, онпостоит на стреме, мы можем поговорить.

– Ты с ума сошел, – прошипел поручик, – что утебя стряслось?

– Не кипятись, Павлик. Дела паршивые: комитетпровалился, половина убита, половина арестована.

– А ты что будешь делать?

– Я чудом убежал, придется переходить на нелегалку. Ядумаю уйти в горы к зеленым, буду создавать партизанскую армию, оно вернее: вгороде народ ненадежный, предатель на предателе. Я к тебе для того пришел,чтобы ты знал: могут тебя начать обо мне расспрашивать, ты должен быть к этомуготов. А может, тебе лучше вместе со мной, в горы?

– В горы всегда успеется. Пока я могу доставать военныесводки, надо за мое место держаться. Ты, однако, зря к гостинице пришел. Насмогли там увидеть с тобой.

– Я тебя должен был предупредить. Как ты будешь на мойсчет оправдываться?

Брось ты все, рванем в горы к партизанам! Черт с ними, сосводками!

– Еще у меня одна мысль есть. Хорошо бы терактпровести. Убрать генерала Слащова – больно, сволочь, удачливый… Считай, на немодном перешейки держатся.

– Сложно будет, я людей растерял. Но мысль хорошая,обдумать надо. Что будешь про меня генералу своему говорить?

– Ладно, оправдаюсь как-нибудь. Май-Маевский очень мнедоверяет, я смогу в чем угодно его убедить.

– Ну смотри, Павлик, как знаешь. Мне пора уходить,нужно еще до квартиры добраться, где ночевать буду.

– Надежная квартира? – забеспокоился брат. –Не могут тебя там ждать друзья из контрразведки?

– Не волнуйся, про эту квартиру никто не знает, дажетебе не скажу, – усмехнулся товарищ Макар. – Завтра выберусь изгорода, найду зеленых, возле Балаклавы, я знаю, отряд базируется, потомвернусь. Связь будем держать по резервному варианту.

С этими словами товарищ Макар пожал щеголеватому поручикуруку, выскользнул за дверь и растворился в быстро сгущающихся сумерках.

* * *

На следующее утро генерал-лейтенант Май-Маевский, кавалерордена Святого Георгия 4-й степени, кавалер ордена Британской империи, кавалерцелого ряда других орденов, английский лорд, сидел на веранде гостиницы «Кист»и читал Диккенса. В недавнем прошлом победоносный военачальник, командующийДобровольческой армией, после поражения под Орлом он был отстранен Деникиным откомандования и жил в Севастополе, вдалеке от театра военных действий, больнопереживая свою вынужденную бездеятельность.

Рядом с ним стоял, ожидая приказа, его адъютант ПавелМакаров.

– Павел Васильевич, присядьте, – генерал указаладъютанту на легкий плетеный стул, – наливайте коньяк.

– Простите, Владимир Зенонович, я так рано не пью.

– А я – пью, – горько усмехнулся генерал, подливаясебе из довоенной шустовской бутылки. – Павел Васильевич, вы ведьпо-английски не читаете?

– Нет, Владимир Зенонович, не было возможностинаучиться.

– Жаль, жаль. Я иногда думаю, что из всей мировойлитературы только и стоит читать Диккенса… Но ведь вы, по-моему, вообще кчтению не слишком склонны?

– Да, Владимир Зенонович, так сложилась жизнь, столькобыло разных насущных забот, что было не до чтения. Я думаю, это мнепростительно: сколько уж лет я на фронте, родительское имениеразграблено… – Да, ведь вы мне, помнится, рассказывали, что у вас имениеесть под Рязанью и что отец ваш служил начальником Сызрань-Вяземских железныхдорог… – Так точно, ваше превосходительство. Жаль, что не была взятаРязань, вы лично убедились бы в этом. – Голос Макарова зазвучал нескольконапряженно, вопросы генерала показались ему подозрительны.