– Прошу вас, господин генерал, – воспользовалсяГорецкий паузой, – прошу вас, объясните, в чем дело.

– В чем дело? – издевательски повторилСлащов. – Дело в вашем замечательном коллеге Шарове. Мало того, что его,штатского чиновника, прислали в Крым заведовать контрразведкой и что этаконтрразведка не подчиняется ни моему начштаба, ни мне. Мало того, что ему поручилисекретную слежку за мной, так этот мерзавец пытался взвалить на меня обвинениев уголовном преступлении, в мародерстве!

Горецкий слушал генерала внимательно, не прерывая, и это,видимо, успокаивающе подействовало на Слащова. Он понизил голос и продолжилгораздо спокойнее:

– Несколько дней тому назад Шаров пришел в штаб ипредложил купить у него кольцо – очень дорогое прекрасное кольцо по баснословнодешевой цене, но и такой суммы ни у кого в штабе не нашлось. Тогда Шаров ещесбавил цену – видно было, что он обязательно хочет продать это кольцо. Мне этопоказалось очень подозрительным – точно он краденое продает. Так я об этом исказал в штабе. По счастью, кольцо так никто и не купил. А сегодня я узнал, чтокольцо это принадлежало казненному полковнику Протопопову. Одна родственницаПротопопова узнала это кольцо.

– Кольцо того самого полковника Протопопова,которого… – Которого я приказал повесить за прямое неподчинение, занеисполнение моего приказа, – твердо сказал Слащов.

– Хм, интересная история, – задумчиво пробормоталполковник. – И вы утверждаете, что весь эпизод с кольцом Шаров выдумалнарочно, чтобы насолить вам?

Генерал почувствовал сарказм в голосе Горецкого и мгновенноостервенился.

Яростью полыхнули его глаза, а лицо стало еще бледнее.

– Полковник! – гаркнул он так, что казалось,стекла в кабинете сейчас треснут. – Попрошу вас не забываться! Выразговариваете со старшим по чину!

– Я помню, что вы выше меня по чину, – спокойно ответилГорецкий. – Дело в том, что хоть вы и находитесь в контрразведке, нообращаетесь не по адресу. – Борис отметил про себя, что Аркадий Петровичпроизнес эти слова мягко, стараясь сгладить резкость. – Я – неконтрразведчик, я представитель Военного управления при штабе армии Врангеля.

– И чем же вы тут занимаетесь? – вскричал Слащов.

– Вообще-то я не обязан отчитываться, но вамрасскажу, – мягким, штатским голосом ответил Горецкий.

Пенсне сидело на носу, и перед генералом Слащовым стоялинтеллигентный профессор Аркадий Петрович Горецкий.

– Так вот, миссия моя сложная. Кроме всяческихконфиденциальных поручений, я некоторым образом помогаю контрразведке. Вотнедавно – может, вам докладывали? – мы арестовали в Севастополебольшевистский подпольный комитет.

– Знаю, – пробормотал Слащов.

Голос его стал тише, и сам он как-то поспокойнее, очевидно,мягкая речь полковника Горецкого подействовала на него благотворно.

– Как раз сейчас до вашего прихода мы с моимколлегой, – Горецкий указал на Бориса, причем генерал Слащов даже необернулся, но зато Борис поймал на себе заинтересованный взгляд его ординарца,которого генерал называл Лидой, – говорили о том, что главным врагомбелого движения, который причиняет ему едва ли не больше вреда, чем красные,является спекуляция.

– Вот как? – вскинул брови генерал.

– Не могу не признать, – продолжал Горецкий«профессорским» голосом, – что среди сотрудников севастопольскойконтрразведки ростки спекуляции расцвели пышным цветом, и среди них особенновыделяется имя упомянутого вами Шарова. Так что мы с вами, господин генерал,весьма солидарны во мнении насчет этого господина.

– Если бы они оставили меня в покое и не следили замной – начальником обороны Крыма, то я бы не стал связываться с этимимерзавцами, – сказал Слащов.

– Пускай обделывают свои грязные делишки за моейспиной, прикрываясь заботой о фронте и тыле, – мне все равно… – Вы неправы, господин генерал! – повысил голос Горецкий. – Да знаете ли вы,что устраивали эти подонки несколько месяцев назад? Пока фронт голодал изамерзал где-нибудь под Орлом, в вагонах вместо снарядов, одежды ипродовольствия для армии везли мануфактуру, парфюмерию, шелковые чулки иперчатки. Пользуясь неслыханными полномочиями, выправив какие угодно документы– ведь сотрудникам контрразведки это не составляет труда, – эти мерзавцыприцепляли к поезду один какой-нибудь вагон с военным грузом или простораспоряжались поставить в вагон ящик со шрапнелью, благодаря чему поезд получалстатус военного и пропускался беспрепятственно! А потом жгли склады вНовороссийске! Это в то время, когда солдаты и офицеры отступали чуть ли небосые!

Горецкий увидел злой взгляд Бориса и остановился неожиданно,как будто споткнулся.

– Если вы, господин генерал, не примете срочные ижесткие меры, то здесь, в Крыму, начнется та же вакханалия.

– Разумеется, мне докладывали о безобразиях, чтотворятся в тылу. Тут я разберусь быстро. Меры нужны жесткие и решительные.По-моему, я доказал уже всем, что слово мое твердо и что если уж издал приказ,то сам его выполняю строго.

– Не хочу вам противоречить, господин генерал, нодумаю, что одних административных мер в борьбе со спекуляциейнедостаточно, – осторожно заметил Горецкий.

Борис опять поймал на себе внимательный взгляд Лиды. То естьтак называть ее он мог только в мыслях. Кто она такая? Любовница генералаСлащова, и, судя по тому, как спокойно и смело остановила она его замечанием,она не просто случайная подружка, а человек близкий и влиятельный. Бориспереступил с ноги на ногу, его раздражал этот пристальный оценивающий взгляд.Как будто вещь в магазине выбирает! Скорей не в магазине, поправил он себя,потому что там надо платить, нет, чувствовалось, что эта женщина не привыклаполучать ни в чем отказа, и всегда брала то, что ей нравится. Но за какимчертом ей понадобился он, Борис?

Генерал Слащов наклонил голову, пробормотал слова не тоизвинения, не то прощания и вышел. Его ординарец торопливо шагнул за ним. Борисспециально отвернулся, чтобы не встречаться с Лидой глазами.

* * *

На следующий день с утра пораньше в казарму, где ночевалБорис, явился Саенко.

– Здравия желаю, ваше благородие, давно невидались! – бодро приветствовал он Бориса не по уставу.

– Здорово, Саенко, никак опять Аркадий Петрович по моюдушу?

– Все верно, и велено явиться вам тотчас же к нему наквартиру, – ответил довольный Саенко.

– Отчего ж на квартиру, а не в контрразведку?

Саенко хитро подмигнул и прошептал, наклонившись:

– С утра вызывали к самому, – он закатил глаза кнебу, – к генералу Слащову. А как вернулся Аркадий Петрович, так сразу мнекричит, чтобы я немедля бежал к вам, мол, дело важное… – Ох, опять,значит, полковник Горецкий интригует, – вздохнул Борис. – Зачем я емунужен?