Наполеон IV в Лондоне. Фотография 1877–1878 гг.

О том, что наследник тяготился скучной обстановкой Камден Хауса, пишет Э. Барли: «…в этот период возмужания однообразная жизнь сильно тяготила один из самых страстных и предприимчивых характеров. Молодой орел не может быть скован цепью…»[91].

Однако подробности отношений Луи и Бетси были тайной, и сохранилось очень мало свидетельств этой связи. Конечно, в подробности отношений со временем были посвящены императрица Евгения и ее ближайший круг – отец Годдар, секретарь Эжен Руэр, Мюраты и еще несколько человек. Но все они хранили молчание, скрывая обстоятельства жизни принца в этот период. Позднее тот же Э. Руэр постоянно появляется на страницах газет в качестве участника событий, связанных с Элизабет и Луи Наполеоном.

Для любовной переписки молодые люди выдумали псевдонимы: Элизабет Хантер стала мадам Шарлоттой Уоткинс, а Луи Наполеон – Луи Уолтером.

Впервые два письма принца опубликовал парижский корреспондент Клиффорд Милаж в газете «Дэйли Кроникл».

Английская газета опубликовала и пару телеграмм: из Чизлхёрста, 29 мая 1878: «Встреть меня пожалуйста на вокзале Виктория 4-19, вечером. – Уолтер»; из Бикли 2 июня 1878: «Я должен быть в Лондоне не позднее 8 часов вечера. С большим сожалением. – Луи Уолтер».

Указанные письма признавались подлинными, хотя ряд авторов высказывал сомнения относительно авторства принца империи[93].

В последующие годы в британскую, французскую и американскую прессу просачивались факты, но и они умелыми действиями императрицы Евгении и других членов семьи Наполеонидов были дезавуированы и растворились в потоке рукотворной фальсификации.

То, что принц империи выступал в те годы завидным женихом, – дело совершенно естественное. Наивно полагать, что Луи Наполеон был одержим исключительно учебой и планами завоевания французского престола.

По свидетельству А. Филона, принц в одном из писем летом 1878 года признавался, что ему надоело ездить по Европе в поисках наилучшей партии для брака, «глядя на всех принцесс, выставленных перед его носом». Основная причина этих слов видится в его отношениях с Бетси Хантер, а упомянутые поездки относятся к более раннему периоду, до встречи с англичанкой.

Вполне возможно, что отказаться от поездок в качестве жениха он не мог – здесь видно влияние императрицы Евгении, которая понимала, что династия держится на волоске. Один Луи Наполеон – слишком мало для Бонапартов. Принца Виктора и его отца императрица не любила, да и претендовать на престол они не могли, поскольку не пользовались во Франции ни авторитетом, ни популярностью.

Королева Виктория. Фотография. Автор Александр Бассано. 1882 г.

Интересно, что английская королева Виктория заняла в вопросе женитьбы принца империи двойственную позицию. С одной стороны, некоторое время в обществе обсуждалась возможность выдачи за Луи младшей дочери, принцессы Беатрис, – разговоры об этом велись с самого приезда Наполеонов в Англию. Слухи, судя по всему, исходили от самой королевы Виктории. Последний ребенок королевы и принца Альберта, принцесса Беатрис родилась в 1857 году, то есть была всего на год старше Луи Наполеона. При Дворе девочку ласково называли «Бейби». Поговаривали, что самой Беатрис принц империи нравился, однако действий в отношении возможной свадьбы двух молодых людей королева Виктория не предпринимала[94].

Противодействие королевы этому браку вполне объяснимо с точки зрения британской политики – увидеть в Париже нового императора не входило в планы правительства Соединенного Королевства. Лондон вполне устраивал тот республиканский хаос, в который погрузилась Франция после 1870 года. Пока Франция занималась своими внутренними делами, миром правила Британия! Вряд ли британская супруга удержала бы Луи Наполеона в Англии.

Но и со стороны принца не проявлялся интерес к объединению с королевской семьей Британии – фактов, подтверждающих наличие планов женитьбы на британской принцессе, нет. Можно предположить, что такой брак не одобряла и императрица Евгения, которая понимала высокую вероятность того, что Луи подпадет под влияние королевы Виктории да и вообще английской политики, в которой самой Евгении места, естественно, не будет. Верящая в возрождение Французской империи Евгения де Монтихо не могла допустить удаления ее от власти.

С другой стороны, императрицу Евгению вполне устраивал брак Луи Наполеона с Элизабет Хантер. В этом случае правила бы сама Евгения, научившаяся хорошо манипулировать и мужем, и сыном. Такую мелочь, как происхождение невесты, в семье Бонапартов в расчет не принимали. С точки зрения старого европейского дворянства, сами Бонапарты считались выскочками. Став императором, Луи Наполеон даровал бы своей супруге любой титул, как поступил его отец в отношении своей любовницы и незаконнорожденных детей.