Таков расклад в решающем 1878 году, когда Луи Наполеон и Элизабет Хантер тайно заключили официальный брак. Молодые люди были счастливы – впереди открывалась огромная жизнь, наполненная незабываемыми событиями, но судьба распорядилась совершенно иначе.

Принц империи так и остался претендентом на французский престол, а имя Бетси Хантер просто стерли из истории, как стирают ластиком надпись карандашом. Неслучайно принцесса Бибеско написала в своей книге следующие слова: «Бетси – реально существовавшая английская девушка, но под другим именем». При этом принцесса Бибеско подчеркивала, что всю информацию, связанную с Бетси и принцем империи, она почерпнула из первых рук: «Факты интимного характера я получила устно от принцессы Джорджи Бибеско, урожденной Валентайн де Караман-Шиме, дальней кузины императрицы Евгении»[95].

Тайный брак принца империи и Элизабет Хантер не отменял его законности, но единственным доказательством его существования выступало брачное свидетельство – документ, за которым вскоре начнется настоящая охота и который спрячут от общественности. В этом будут заинтересованы, конечно, враги Наполеона III и принца империи и, как это ни странно, близкие им люди.

За изучением отношений Элизабет Хантер и принца мы забыли рассмотреть одно важное обстоятельство, влияющее не только на тайный брак, но и на дальнейшую судьбу самого наследника. Речь идет о политических планах принца империи, именно они решили его судьбу. Объявив о своих притязаниях на французский престол, Луи Наполеон вдохнул новые силы в заговор против Наполеонов, а республиканцы как основная его движущая сила приготовились нанести очередной смертельный удар.

Луи Наполеон, как и его отец Наполеон III, не стал скрывать свои намерения в политике, а с каждым разом все настойчивее говорил о своих планах.

Во Франции бонапартисты входили в число политических сил страны, однако большинство оставалось за республиканцами, значительную часть которых можно назвать левыми. К республиканцам примыкали орлеанисты – представители правых и центра, а также крайне левые – непримиримые противники империи и Наполеонов. Идейными сторонниками бонапартистов выступали различные монархические течения, но на практике этого союза не было.

Реальный шанс реставрации монархии бонапартисты получили 24 мая 1873 года, когда после отставки с поста президента А. Тьера парламент выбрал маршала Патриса де Мак-Магона, герцога де Мажанта. Престарелый маршал слыл убежденным монархистом, а его военная карьера пришлась на время правления Наполеона III. Мак-Магон, кстати, командовал французской армией под Седаном, но позднее сумел снять с себя обвинения в сдаче позиций немцам, переложив вину на императора.

Наполеон IV в 1878 г. Фотография. Автор Александр Бассано. 1878 г. Оригинал в Национальной библиотеке Франции

У монархии появился покровитель в лице президента Мак-Магона с сильно урезанными полномочиями, но все же он имел большое влияние на административные органы Республики. Первая публичная речь Луи Наполеона на тему политики состоялась 15 августа 1873 года перед несколькими сотнями гостей из Франции. Наследник подтвердил свою приверженность империи и всеобщему избирательному праву и призвал бороться за эти идеалы.

Следующее важное выступление принца состоялось 16 марта 1874 года, в день совершеннолетия – Луи исполнилось 18 лет, и по этому случаю в Камден Плейс съехалось множество бонапартистов. В парке установили большой шатер, в одной из частей которого соорудили подиум для ораторов. Всех участников мероприятия шатер в итоге вместить не смог.

Принц взошел на подиум, и к нему с приветственной речью обратился Луи Арриги де Казанова, 2-й герцог Падуанский. Луи Наполеон подготовил большую речь, которую произнес громким голосом. После его слов: «Плебисцит – это спасение, и это правильно!» – присутствующие начали кричать: «Да здравствует император!». Наследник напомнил о верности Конституции империи и важности права голоса для всех[96].

С наступлением совершеннолетия принца бонапартистская партия объявила его претендентом на французский престол Наполеоном IV.

Нужно помнить, что, кроме Луи Наполеона, за императорскую корону Франции бился внук Карла X граф де Шамбор – представитель все еще влиятельной партии легитимистов. Еще одно монархическое течение – орлеанисты – продвигали внука Луи Филиппа, графа Парижского. История показала, что наследники Бурбонов не имели шансов добиться власти во Франции. Тот же граф де Шамбор отпал в качестве претендента уже в 1873 году. И только династия Наполеонидов могла рассчитывать на успех.

Середина 1870-х годов стала временем столкновения интересов разных политических сил, противостоящих республиканцам. Как раз в это время во Франции всеобщее избирательное право подвергалось многочисленным нападкам. К 1875 году из 40 миллионов избирателей право голоса имели только 12 миллионов. По новой Конституции не могли голосовать военные, женщины, лица моложе 21 года, граждане, проживавшие на территории Франции менее 6 месяцев, и все население колоний.

Один из французских журналов отмечал в этой связи: «Этот закон… сильно ограничивающий всеобщее избирательное право, предоставил принцу Наполеону отличную возможность претендовать на демократию, к которой, по его словам, он „привержен в мыслях и идеях всю свою жизнь“»[97].

На праздновании дня рождения принца в Камден Плейс не обошлось без курьезов. Некая мадам Лебон из городка Галле, подойдя к принцу, воскликнула: «Монсеньер, я поцеловала вас в колыбельке!». На что Луи ответил: «Ну, мадам Лебон, я верну вам этот поцелуй»[98].

Из серьезных разговоров А. Филон отмечает диалог на празднике легитимистов между одним из приглашенных (он был из Бордо) и наследником. На предложение о сотрудничестве в политической борьбе, Луи Наполеон ответил: «Я принимаю ваше предложение. Господа, – громко сказал он, – вот истинный пример объединения»[99].

Во многом принц империи был еще идеалистом в политике. Как-то он громогласно объявил, что если вернется на трон отца, то не потерпит рядом с собой тех, в чести, нравственности и приверженности правде которых будет иметься даже небольшое сомнение. Некоторое время он даже разрабатывал реформы французской системы образования – она должна стать лучшей в Европе. Он полагал, что во времена Второй империи влияние на общество ученых, писателей, художников, то есть людей интеллектуального труда, было невелико, и это неправильно. По мнению Луи Наполеона, они должны активнее участвовать в политической жизни страны.