Бабушка с сомнением покачала головой, но спорить не стала.

– И что там? В компьютере этом?

– Сейчас посмотрю… – Добрый Жук погрузился в изучение устройства. – Тут все на их языке… Ничего не понять. Значки какие-то… Так, есть карта!

– Отлично! – воскликнула бабушка. – Карта туннелей, надеюсь?

– Если бы, – буркнул пуриканец. – Это карта поездных линий Катерхиса. Вилли и Элейна упоминали, что эти ребята, темные рыцари, как ты их называешь, приехали сюда на поезде.

– И все? Больше ничего полезного? – расстроилась Правдолюбивая Грубинница.

Вместо ответа Добрый Жук потыкал лапами в кнопки на корпусе устройства.

– Ну, давай! – проворчал он.

Устройство завибрировало, да так, что пуриканец едва не выронил его. Затем раздался резкий и повелевающий женский голос:

– Ахам! Ирикутус бандео ва-и! Ундира панфи оло кумбис!

– Все-таки сломал? – осведомилась бабушка.

– Нет, это видеозапись проигрывается, – сказал Добрый Жук, опасливо глядя в экран. – Какая-то женщина с черным лицом. А глазищи какие выпученные! Она, кажется, очень сердита.

– Кто она? Темная рыцарка?

– Похоже на то. У капюшончиков тоже черные лица. Наверное, это их начальница.

– Не хотела бы я, – справедливо заметила бабушка, – работать с такой начальницей. Не мог бы ты ее… того… приглушить немного?

– Та мари гао! Улипус тутис фулис! – продолжала оглушительно верещать на незнакомом языке чернолицая дама с экрана. Она, похоже, разошлась и орала теперь еще громче, чем раньше. Добрый Жук понажимал на устройство там и сям и даже потряс его, но заткнуть говорливую особу не удалось.

– Жаль, Элейны здесь нет. Она знает кучу языков и перевела бы нам, мы бы хоть поняли, о чем речь, – развел он средними лапами. – Эй! Замолчи уже! – Пуриканец раздраженно огляделся в поисках твердого предмета, чтобы шмякнуть о него прибор, и дама с экрана, будто почувствовав неладное, тут же завершила свое выступление. – Ну наконец-то!

– Похоже, от этой штучки нам пользы не будет, пока не найдем переводчика или одного из темных рыцарей, – сказала бабушка. – Захвати ее с собой и идем дальше. Мне здесь не очень нравится. Душновато и мрачно к тому же.

– Ладно, бабуль. По крайней мере эту штуку можно использовать как фонарь, – сказал Добрый Жук, пытаясь осветить крошечным экранчиком компьютера бескрайнюю темноту вокруг. – Как очень тусклый и бесполезный фонарь.

– Ага. Ты уже нашел дорогу? – поинтересовалась Правдолюбивая Грубинница.

– Сейчас-сейчас. Тут где-то был выход…

Добрый Жук пробрался мимо завала в правую часть пещеры и стал шарить лапами по стене.

Одна из его лап провалилась в стену. Это был тот самый туннель, из которого давным-давно – как казалось Жуку, еще в прошлой жизни – капюшончики выскочили в пещеру.

– Ага! Вот он! Сюда, бабуль. Тебе посветить?

– Спасибо, справляюсь, – бабушкина голова с ярко блестящими глазами вынырнула из темноты перед носом у Доброго Жука так внезапно, что он икнул от ужаса и отпрыгнул назад. – Иди первым, Жучок. Я за тобой.

– Ничего себе ты в темноте видишь, – обалдело вымолвил пуриканец.

– Что есть, то есть, – скромно сказала бабушка.

Добрый Жук шел первым. Вскоре ему пришлось смириться с тем, что устройство капюшончиков почти не дает света, и сунуть бесполезную вещь в карман. В туннелях пахло сыростью и землей. Свод то и дело становился ниже, и Доброму Жуку приходилось нагибаться, чтобы не удариться головой. Впрочем, нескольких неприятных столкновений с потолком он не сумел избежать. Пол в основном был сухой, но иногда ноги Доброго Жука шлепали по воде.

Бабушка бежала позади и не только не отставала, но и подгоняла Доброго Жука:

– Это всё, на что ты способен? ПОДНАЖМИ, ВНУЧЕК! Мало вас гоняли в Академии!

Они шли минут двадцать, а может, и дольше, пока Жука не остановил внезапно раздавшийся из темноты бабушкин голос:

– Куда теперь, Жучок?

Добрый Жук повернулся к ней, но ничего не увидел. Пуриканец постарался вообразить бабушкино лицо. Поняв, что с воображением у него не очень, он сдался и решил беседовать с темнотой.

– В каком смысле? – уточнил он. – Иду дальше по туннелю. А ты что, решила вернуться?

– Так ведь тут развилка, – удивилась бабушка. – Ты уверен, что нам направо?

– Развилка? Как ты узнала?

Пуриканец вытянул перед собой лапы, повернулся влево и стал шарить в темноте. Нащупав стену, он вернулся чуть-чуть назад, обогнул ее и действительно обнаружил еще один ход, уводящий в глубину пещер.

– Действительно, развилка. Налево или направо, бабуль? – задумался Добрый Жук. – Жаль, что я лишился наручного компьютера. Мы бы узнали, где находимся, сверились с картой города и определили, в каком направлении идут эти туннели.

– Я и так знаю, что находится на поверхности, я в Катерхисе всю жизнь прожила! – фыркнула бабушка. – Мы сейчас под моей любимой мороженицей на Панцирь-авеню. Левый рукав идет на север, к заливу. Правый – на северо-восток, в город. Если туннели проложены более-менее прямо, то правый проходит через… так-так, сейчас скажу… цирк, потом мимо площади Коготковски, южнее Центра Научных Исследований, по улице Толстобрюха Шершавого…

– Ладно-ладно, я понял, – остановил ее пуриканец. – Как ты узнала? Мы тут уже давно плутаем и могли оказаться хоть под космопортом!

– Ну-ну, Жучок, не говори ерунды. Космопорт на другом конце города. Впрочем, тебе это простительно, – усмехнулась бабушка. – Врожденное чувство направления у нас в роду, но только по женской линии. Зато наши мужчины отличаются быстрой реакцией и мощным телосложением. И ты не исключение!

Добрый Жук одобрительно кивнул:

– Ты права, бабуль. Не зря я так хорошо владею средней левой лапой! Как-нибудь продемонстрирую тебе свои боевые навыки. Ладно, думаю, нам все-таки направо. Пленников наверняка увели в город, что им делать на заливе?

– Как скажешь, милый. Это ведь ты знаком с темными рыцарями – тебе и карты в руки, – в голосе бабушки послышалось благоговение. Добрый Жук гордо расправил плечи.

Туннель направо от развилки ничем не отличался от предыдущего. Разве что свод стал чуть повыше, и Добрый Жук перестал биться о него головой, а пол – суше, видимо, по причине удаления от залива.

Спустя еще несколько минут ходьбы в туннеле стало чуть светлее. Добрый Жук уже мог определить, где находятся стены и пол. А затем на стене туннеля он заметил неяркий блеск серебристого металла.

Металлические листы, когда-то ровным слоем покрывавшие толщу земли, местами отошли, изогнулись, а кое-где даже отвалились, о чем Добрый Жук узнал, когда его ногу пронзила острая боль. Однако не оставалось сомнений, что много лет назад это был обжитой, заботливо обустроенный коридор.