за что-то невзлюбила и случая не упустит, помяни мое слово.

9

– Ну, вроде бы все логично. – Вика рассеянно наматывала на палец шнурок от капюшона толстовки, поддетой под халат. – Но вообще я никогда не подумала бы, что Леночка…

– Я тоже, – вздохнула Катя. – Но так-то все сходится.

– В класс! – отрывисто приказала Светлана Геннадьевна, проходя мимо них в кабинет.

Уже садясь за парту, Вика внезапно повернулась к Кате и торопливо зашептала:

– Подожди! А помнишь, они какие-то еще фамилии называли? И та толстая баба сказала Лен Лексевне, что больше некому, кроме Леночки? Там у них что, разнарядка в психбольнице? Кать, я…

– Ермоленко! – Светлана Геннадьевна нависла прямо над Викой. – Рот закрыть, глаза на доску!

Вика покраснела и замолчала. Катя опустила голову, чтобы не встретиться взглядом с взбешенной Крысой. А ведь Вика права: что-то здесь нечисто.

Светлана Геннадьевна уже зачитывала фамилии по журналу. Леночка на своем старом месте, рядом с Надей, через проход от них, апатично сложила руки на парте. Ни тетрадь, ни ручку не достала – влетит ей сейчас, когда начнется диктовка.

– Савельева!

– Здесь!

– Чернова!

– Я! – откликнулась Катя, но тут Викина рука взметнулась вверх.

– Светлана Геннадьевна, Хорошилова здесь.

– Хорошилова? – Крыса оторвалась от списка и оглядела класс. – Ну надо же. Выздоровела наконец?

– Я… – неуверенно начала было Леночка. – Да, я…

– Я помню, что вы Хорошилова, – язвительно перебила ее Крыса. – Учтите, что нежничать я с вами не собираюсь. Вы должны мне общий зачет за декабрь, а еще швы, теорию и практику за февраль. Жду вас в течение двух следующих недель, иначе берите академ, отчисляйтесь, заболевайте, мне все равно. Чернова!

– Я, – снова отозвалась Катя с ненавистью в голосе. Вот же Крыса!

Четвертое марта, Катин день рождения, в этом году выпало на четверг. Они с Леночкой возвращались с дежурства по клинике. Днем жарило солнце, с крыш даже не капало, а лило, но к вечеру подморозило – и под ногами образовался настоящий каток. Сегодня, как назло, нужно было чистить коровник, и Катя, помня, что Леночке нельзя напрягаться, выложилась на двести процентов. Спина ныла так, что хотелось плакать, замерзшие пальцы скрючились, как будто до сих пор держали тяжеленную лопату. Господи, а ведь сейчас еще очередной конспект по фармакологии делать…

Леночка шла с отсутствующим видом. В клинике она поначалу пыталась помогать, но скоро отошла и села на скамеечку возле коровника, прислонив лопату к стенке. Так и просидела все полтора часа, не шевелясь. И как только задницу не отсидела? «Нельзя сердиться, – ругала себя Катя. – Она же болеет, скоро ей станет легче…» Хорошая она подруга или нет?

– Лен, – позвала она без особой надежды.

Леночка повернула голову, и Катя опять поразилась спокойному и отстраненному выражению ее лица.

– Лен, ты зачет-то сдавать будешь?

– Зачет? – переспросила Леночка так, будто слышала это слово впервые.

– Да, – терпеливо пояснила Катя, – зачет по хирургии. Ты же слышала, Кры… Светлана Геннадьевна от тебя его ждет. Две недели уже почти прошли.

– Почти прошли… – эхом откликнулась Леночка. – Да… Зачет.

– Возьми мои конспекты, – предложила Катя. Она почему-то чувствовала себя виноватой. Вроде бы они должны помогать Леночке – но как, если она сама ничего не делает? Заставлять? Делать за нее? Не сдаст же она за Леночку зачет по хирургии!

– Это, наверное, таблетки, – внезапно сказала Леночка, и Катя удивленно посмотрела на нее. За эти десять дней Леночка впервые сказала что-то сама, а не просто ответила на вопрос.

– Какие таблетки?

– Ну, мои, – объяснила Леночка. – Елена Алексеевна говорит, что из-за них тяжело думать. Но все равно их нужно было пить. А позавчера я закончила курс – и мне уже скоро должно стать легче. То есть мне от таблеток стало легче, а теперь все станет просто… нормально.

– Ну… наверное. – Катя не знала, что сказать. – Я рада, что ты выздоравливаешь!

– Да, – добавила Леночка, подумав. – Завтра буду готовиться к зачету.

Их окошко на втором этаже светилось огоньками гирлянды. С чего это вдруг Вика решила снова ее распаковать, по Новому году соскучилась? Катя прохлюпала резиновыми сапогами по коридору и первой открыла дверь в комнату. Пахнуло теплом, свежезаваренным чаем и чем-то сдобным, а потом ее оглушил Викин визг:

– Катюха! С днем рождения!!!

Подружка накинулась на нее с обнимашками прямо на пороге, не давая снять сапоги. Кате сначала показалось, что комната набита народом, но она почти сразу сообразила, что это разноцветные воздушные шарики. Блестящие, шелестящие, надутые гелием, они были привязаны к столбикам кроватей, ножкам столов и даже ручкам тумбочек и шкафа. Не меньше пятнадцати штук! В центре обеденного стола красовался самый настоящий торт с криво выведенной коричневым по белому надписью: «Кате 18».

– Не бойся, – захохотала Вика, – я торт в супермаркете купила, когда в город ездила, так что он без сырого теста и угля! А надпись сами сделали! Шоколад растопили, вылили в пакетик и написали! Нравится?

– А вот и подарки! – Надя указала на два ярких пакета на столбике Катиной кровати. Соседка приоделась: вместо привычных треников и длинной футболки была в трикотажном платье в мелкую полосочку и волосы распустила. – Все-таки совершеннолетие, праздник! Не каждый день бывает.

– Нравится? Нравится? – Вика прыгала вокруг, дергая Катю за рукава. – Давайте, девчонки, раздевайтесь скорее, чай стынет! Что вы там копались столько времени?

– Вот именно что копались – в навозе, – хмыкнула Катя. По лицу неудержимо расползалась смущенная улыбка. – Я сейчас, только умоюсь и одежду сменю!

Праздничное настроение подруг передалось и ей, так что после душа она влезла в летний сарафан, наскоро высушила волосы феном и даже накрасила ресницы. Вернувшись в комнату, она застала там Мишку Великанова и порадовалась, что переоделась заранее.

– С днем рождения, Кать! – Он протянул ей три розочки в шуршащем пластиковом пакете и большую шоколадку с орехами. – Расти большой!

– Ой, спасибо! – Катя покраснела, принимая подарок.

– Да это что! – теребила ее Вика. – Ты наши-то подарки посмотри!

Катя сняла со столбика пакеты и заглянула в них. В одном была какая-то ткань. Зеленое, коричневое, золотые брызги… Катя вытянула из пакета длинный широкий шарф, тут же намотала его на шею и подбежала к зеркалу, прикрученному к дверке шкафа.

– Это от меня, – скромно сказала Надя. – Мне кажется, твои цвета!

– Спасибо огромное! – Раскрасневшаяся от такого внимания Катя взяла в руки второй пакет. Маленький, темно-зеленый с черными буквами. – Ого!!! Это кто…

Она невольно посмотрела на Леночкину кровать. Та еще не вернулась из душа.

– Это я, – быстро сказала Вика. – Помнишь, та тетка из электрички, Марина Васильевна, нас тогда спросила, купила бы я этот крем для рук или нет. А я его уже тогда купила, только признаться постеснялась! Я вообще хотела себе, но себе – это как-то слишком, а вот в подарок… Тебе же восемнадцать, Кать! Можно замуж выходить! И ты же жаловалась, что у тебя руки сохнут, вот я и… Кать, ты же мне дашь попробовать, а? Дашь же?

– Конечно! – Катя благоговейно разглядывала плоскую темно-зеленую баночку с черной крышкой. Надо же! – «Приготовлено по запатентованному рецепту с использованием экстракта трав и ягод, собранных в самом сердце Сибири», – прочитала она на этикетке. Отвинтила крышечку, сорвала фольгу… Комнату моментально наполнил густой лесной запах – сильный, резкий, чуть сладковатый, кружащий голову.

– Ого! – Мишка чихнул. – Вот это жесткая штука! Давай, Кать, мажься скорее, все пчелы будут твои!

– Да какие пчелы, март на дворе! – Вика сердито замахала на него руками. – А запах-то какой классный, Кать! Можно одним запахом только намазаться – сразу и руки не будут сохнуть, и лицо, и еще черт знает что!

Катя нерешительно обмакнула палец в густую желтоватую массу. Вика тоже сунула палец в баночку.

– Ах, какой гладенький! – с восторгом пискнула она, размазывая крем по рукам. – Миш, дай я тебе тоже намажу!

– Вик, ты кому купила-то? – засмеялась Надя. – Кать, прячь банку, она сейчас ее по всей общаге размажет, а нет – так снюхает!

Катя внезапно услышала, как дверь за спиной открылась и тут же захлопнулась. Она повернулась, ожидая увидеть на пороге комнаты Леночку, но там было пусто. Показалось, наверное…

– А теперь давайте пить чай! – весело позвала Вика. – И правда, Кать, убирай банку, а то я не удержусь! Кстати, про чай. У нас тут кое-что еще есть, поинтереснее! Тебе ведь уже восемнадцать, можно уже! И мне можно, у меня на каникулах день рождения был! А остальным уже и так давно по восемнадцать.

– Погодите, а как же Лена? – Мишка в недоумении покосился на дверь. – Она же еще не вернулась!

– Ой, – раздраженно отмахнулась Вика. – Она может вообще не вернуться. Или придет через два часа, а потом сразу