Культовые ритуалы вместо учения и этики

На современном Западе, особенно в некоторых формах христианства, «религия» касается только того, во что люди верят и как себя ведут. Чтобы правильно предстоять Богу, необходимо признавать верность определенных концептуальных истин и жить так, как хочет от тебя Бог. Религия – это учение и этика.

Не такими были традиционные римские религии. Языческие религии – это прежде всего культовые ритуалы. Слово «культ» происходит от латинского выражения cultus deorum, буквально означающего «уход за богами». Культовый ритуал – это любое ритуализованное действие, совершаемое из почтения к богам и желания поклониться им. Именно такие действия, а не учения и не этика, лежат в сердце языческих религий.

Это не значит, что язычники ни во что не верили. Взгляды на богов у разных язычников были самые разнообразные, порой на удивление. Но никогда эти взгляды не составляли «вероучения», которое проповедовала и отстаивала община верующих или отдельные верующие, как впоследствии произошло с христианством («Есть лишь один Бог, творец всего», «Христос – совершенный Бог и совершенный человек», «Только смерть Христова дает спасение от грехов», и так далее). По мере развития христианства в нем становилось все больше «веры», то есть все больше значения придавалось этим догматическим утверждениям. Язычникам же никогда не требовалось ничего утверждать. Как ни странно это прозвучит, они не обязаны были верить в истины о богах. Язычество – не о правильной вере, а о том, чтобы совершать верные, традиционные культовые ритуалы.

Если говорить грубо и приблизительно, в языческих религиях существовали три вида культовой деятельности: жертвоприношения, молитвы и гадания[65]. В жертву приносили животное (которое затем закалывали и разделывали), какую-нибудь не столь дорогую пищу (зерно, вино) или какой-либо иной дар (цветы, благовония). В молитве верующий призывал бога – например, чтобы поблагодарить или о чем-то попросить. Во время гаданий верующие пытались узнать волю богов через природные явления – например, ритуально наблюдали за полетом птиц или (ритуал, особенно чуждый нашему мышлению) рассматривали внутренности жертвенных животных, пытаясь узнать, принял ли бог жертву.

Участвовать в языческой религии означало совершать эти действия или (особенно в случаях жертвоприношения и гадания) наблюдать за тем, как их совершают другие. Эти культовые акты несомненно предполагали некоторые базовые представления и верования о богах: например, что богам приятны наши дары, что жертвоприношением можно склонить бога нам помочь, что боги отвечают на молитвы и сообщают нам свою волю через птиц в небе или внутренности быков. Однако верит ли участник во все это на самом деле, никого не волновало. Не было вероучительных утверждений о богах, которые участник в ходе культового ритуала обязан был произносить. В сущности, вообще не существовало вероучения. Соответственно, отсутствовали и «ортодоксия» (правоверие), и «ереси» (ложные верования). Их место занимал чрезвычайно разнообразный набор ритуальных практик, сформированных тысячелетиями обычаев и традиций.

Более того – и это многим современным людям покажется еще более странным: мизерную роль в языческих религиях играла и этика. Речь не о том, что в древности люди были менее нравственны, чем сейчас; просто нравственность их имела мало общего с религией. Если у нее было в античной жизни какое-то конкретное «местоположение», нравственность располагалась в области философии. Философы много рассуждали о том, как должны поступать люди друг с другом, с членами семьи, в отношениях с друзьями и соседями, в чем состоит их долг как граждан государства. Вести себя правильно означало быть достойным человеком и ответственным гражданином.

Но, как правило, религиозного значения правильное поведение не имело. Верно, вопиющих злодеяний боги не одобряли – например, проклинали отцеубийц или иногда карали распутников. Было некое смутное представление о том, что боги приветствуют в людях хорошее поведение и порицают дурное. Но чаще всего нравственные вопросы не имели к религиозным ритуалам никакого отношения. Верующий запросто мог дурно обращаться со своими домочадцами, губить чужое дело, изменять жене, – и на его религиозной жизни это практически не сказывалось. Богов волновали молитвы и жертвоприношения, а свою волю они открывали через природные явления – этим дело и ограничивалось.

Жизнь здешняя вместо жизни грядущей

Еще одно ключевое различие между традиционным римским язычеством и некоторыми современными религиями состоит в том, что большинство древних религий совсем не интересовались загробной жизнью.

Древние тексты свидетельствуют о самых разных взглядах на загробную жизнь. В классических Гомеровых поэмах отшедшие души ведут туманное, смутное существование в виде теней. Вергилий рассказывает об утопической жизни умерших, которым посчастливилось достичь Елисейских полей. В вопросе о том, что происходит с человеком после смерти, различные философы сильно друг с другом расходились. Последователи Пифагора верили в переселение душ. Приверженцы Платона говорили о наградах для добродетельных и наказаниях для порочных. Эпикурейцы были печально известны своей жесткой позицией: нет никакой загробной жизни, после смерти тело распадается на атомы и возвращается к исходному состоянию, а душа – если она и есть – попросту растворяется.

Очень трудно – в сущности, просто невозможно – узнать, что думали об этом обычные люди, представители большинства. Огромная масса простых людей не умела ни читать, ни, что еще более важно, писать, так что известия об их страхе перед смертью или ожиданиях того или иного посмертия до нас просто не дошли. Впрочем, некоторые красноречивые материальные свидетельства у нас имеются. Археологи обнаружили множество языческих могил с «трубочками для кормления» – отверстиями, через которые в могилу можно передавать пищу: это указывает на мысль о том, что и в могиле продолжается какое-то существование.

Особенно интересны античные надгробные надписи. По многим из них понятно, что люди ничего не ожидали от посмертия и воспринимали смерть как «конец истории». В наше время распространена аббревиатура RIP («rest in peace» – «покойся с миром». – Прим. пер.). У древних римлян существовало нечто похожее: сокращение из семи букв, сообщающее нам целые тома: «n.f.f.n.s.n.c». Произносится оно так: «Non fui; fui; non sum; non сиго», что означает: «Меня не было; я был; меня нет; мне это неважно». Смысл понятен. Существование человека начинается с рождением – и прекращается после смерти. Положительная сторона дела в том, что здесь не о чем горевать и нечего бояться: до рождения небытие тебя не беспокоило – значит, и после смерти беспокоить не будет.

Если это верно, и в загробном мире нас не ждут ни награды, ни наказания – нет смысла поклоняться богам, чтобы обеспечить себе благоприятную участь после смерти. Все молитвы, все богослужения относятся к жизни здешней.

А здешняя жизнь для большинства людей в древности была тяжелым испытанием. Простое выживание – не говоря уж о жизни роскошной и привольной – требовало огромных усилий. Ничто не защищало древний мир от капризов погоды: в этом году не было дождей – на следующий год деревня вымрет от голода. Этот мир был полон болезней, от которых люди не знали спасения: нередко простой нарыв оборачивался смертным приговором. В этом мире само возникновение жизни было тесно и неизбежно связано со смертью: множество детей умирали во младенчестве, множество матерей – в родах. Чтобы поддерживать численность населения, каждая женщина детородного возраста в Древнем Риме должна была выносить и родить в среднем шесть детей.