Еще некоторое время он оставался со мной, затем мырасстались, договорившись о новой встрече.

У Пьера открылся ненасытный аппетит. Теперь он приходил комне в любое время дня и ночи. Поскольку он мне очень нравился, я всегда срадостью принимала его. К тому же, он так жаждал усовершенствовать свои знания…Надо сказать, что я не оставила ему выбора. Каждый новый раз должен былотличаться от предыдущего. И уроки, равно как и практика, приносили свои плоды.Пьер становился выносливым, и с каждым днем ему все более удавалоськонтролировать свой оргазм, раз от раза доставляя мне все большее удовольствие.

Я показала ему другие способы удовлетворения женщины,преподав полный курс анатомии и объяснив многочисленные возможности, которыепредоставлял обыкновенный вибратор или любой другой оказавшийся под рукойпредмет. Однажды вечером он даже удивил меня, предупредив намеченный мной уроксобственной инициативой, которую я с радостью приняла. Он уже довольно долго былу меня, и мы успели распить бутылочку замечательного вина, которое привело насв состояние нежной эйфории. Мы были обнажены и Пьер принялся медленномассировать мое тело. Он начал с височной части головы, делая круговые движенияна границе волос, затем расслабил мне мышцы плеч, натруженные за день работы всаду. После этого он с вожделением стал массировать мои груди. Пьер лизал ипосасывал их так усердно, что можно было подумать, будто все эти тонкости былиему всегда известны. Раздвинув мои бедра, он сначала возбуждал меня рукой,затем горлышком бутылки, которую он несколько раз осторожно ввел в меня,завороженно наблюдая мою реакцию и то, как влагалище с удовольствием принималоласку.

Тем же вечером позже я открыла ему секрет наслаждениямеховой перчаткой. Одетой в перчатку рукой я медленно возбуждала его, позволивего члену отвечать на ласку в ритме моих движений, восхищаясь вместе с Пьеромощущением контакта перчатки с нежной кожей. Это был спектакль чистой красоты,видеть как медленно твердел его пенис! С очередной пульсацией сердца он всебольше увеличивался в размерах и я испытывала истинное наслаждение от каждогопроведенного мгновения.

Пьер оказался также специалистом в искусстве привязывать моиноги и руки к спинке кровати. При этом он обладал мной так, как будто делал этовсю жизнь. После нескольких попыток, во время которых я проявила ангельскоетерпение, он приноровился точно рассчитывать желаемые мной давление веревок истрастность обладания. Он входил в меня спереди, сзади, яростно и каждый развсе более продолжительно трудясь над моим телом, пока я не просила пощады.

С моей стороны, чтобы вознаградить его за все усилия, яраскрыла ему мои многогранные таланты. Начиная от томных танцев на столе,которые раньше я адресовала моим соседям, и вплоть до более сложного действа, входе которого я мастурбировала зажженной свечой перед зеркалом. Я открыла моемуюному другу секреты почти болезненной, но очень приятной ложно-насильственноймастурбации, которую он нашел просто божественной. В первый раз, когда япозволила ему “насиловать” меня, мне пришлось довольно долго уговаривать его,убеждая, что это именно то, чего я желаю. Мне все же удалось заставить егоударить меня, дать пощечину, а потом проникнуть в меня с такой силой, что послеэтого мне несколько дней было больно ходить.

Наше приключение продолжалось таким образом приблизительнотри недели. Три недели интенсивного секса, иногда нежного, иногда жесткого. Заэто время я лучше узнала моего Пьера, и настало время сказать ему, что нашасвязь не может продолжаться вечно и когда-нибудь нам все равно придетсярасстаться. Я предположила, что, вероятно, очень скоро он найдет девушку своеговозраста, которая ему понравится. И что он должен будет проявить достаточнотерпения к ней, уважать ее, никогда не обижать и не унижать ее в любви, еслитолько она сама ясно этого не попросит, как это недавно сделала я.

Он выслушал все, что я говорила, с почти религиознымчувством. С каким облегчением я поняла, что он нисколько не был влюблен в меня.Поначалу, признаться, у меня были кое-какие сомнения на этот счет. Но онрассеял мои опасения, сказав, что ждал от меня именно того, что я ему дала, иничего сверх этого, зная, что в один прекрасный день все закончится. Но всезакончилось еще быстрее, чем мы предполагали…

– Что же тебя заставило порвать с ним? – пораженная,спросила Лиза.

– Поверь, это был не мой выбор. И сейчас ты поймешь, зачем ятебя пригласила. В четверг вечером, когда я еще не знала, что это будет нашапоследняя встреча, мы как раз только что доели шоколадный мусс. Проголодавшимсяпосле разного рода акробатических упражнений, он показался нам невероятновкусным. Совершенно голые мы лежали на полу в гостиной и с благодарной улыбкойсмотрели на маленький кофейный столик. То, что мы делали на нем до этого,надолго останется в моей памяти. Удивительно, что он не развалился! В общем,это было замечательно! Повсюду царил такой беспорядок, будто я стала жертвойограбления. Окинув комнату взглядом, мы не смогли удержаться от смеха.

И в этот момент в дверь настойчиво позвонили. Я побежаланадеть халат, чтобы открыть.

Каково же было мое удивление, когда на пороге я увидела двухсуровых полицейских в форме… Они сунули мне под нос свои документы и объявили:

– Мадам Дюбуа, вы арестованы…

– Но в чем меня обвиняют?

И тогда я увидела мать Пьера. Оттолкнув полицейских, онаяростно протиснулась ко мне и истерически завопила:

– Вам не стыдно? Сделать такое с моим сыном! С моиммальчиком! Я знаю, чем вы тут занимались, я все знаю! Вы шлюха! И вам не стыднобыло проделывать все эти свинства с семнадцатилетним парнишкой?

Так значит вот в чем дело… Пьер соврал мне. С этого роковоговечера я ожидаю приговор суда. Ты можешь мне помочь?

Только вернувшись домой, Матье обнаружил трусики. Какобычно, в субботу утром он ходил в прачечную на углу. В этот ранний час тамбыло безлюдно и, пока стиралось белье, Матье мог мирно полистатьиллюстрированный журнал, который только что купил. Короче, он провел спокойноеутро сначала под шум центрифуги стиральной машины, а затем под расслабляющеедвижение качающейся сушилки. Вернувшись к себе и освобождая корзину отвыстиранной одежды, которую не стал разбирать в прачечной, он увидел их. Этобыли изящные трусики из атласной ткани, отороченные нежными кружевами. Ихразмер был явно невелик. Матье не был специалистом в определении размераженского белья, но легко представил себе, какими крохотными должны были бытьягодицы, чтобы поместиться в них. И вместе с тем это было решительно не тобелье, какое мать купила бы своей маленькой дочери…

Ему следовало бы вернуться в прачечную и оставить трусикигде-нибудь на видном месте так, чтобы их владелица могла их обнаружить изабрать. Но трусики были такие хорошенькие… что еще прежде владелицы их вполнемог стащить какой-нибудь одинокий мужчина. После трезвого рассуждения он решилоставить их у себя, тем более, что сам был одинок. Проведя пальцами пошелковистой ткани, он не мог удержаться от фантазий. В его голове вдруг возникобраз очень красивой девушки с длинными темными волосами, каскадом спадающимина прямую худощавую спину. Она надевала маленькие трусики, просовывая в нихстройные длинные ноги. Это видение вызвало у него резкий прилив тепла в низуживота. Матье решил, что настало время положить конец «голоданию», слишкомдолго опустошавшему его личную жизнь, к чему его красноречиво призывали илежавшие перед ним трусики. Переложив их на кресло, он переменил свое недавнеерешение, подумав, что лучше как-нибудь при случае вернуть их в прачечную. А дотого пусть себе валяются где угодно! Пока женщина не оживит его квартиру своимнескромным присутствием…