Между тем, миновала неделя, а Матье так и не вернул трусики.Он быстро понял, что ему нравится, видеть их висящими на спинке любимогокресла. Словно кто-то ждал его, когда он возвращался к себе домой. Тот, кто,допустим, только что снял их, предвидя его скорый приход. Что за очаровательнаяфантазия!

К следующей субботе он совершенно позабыл о своем благомнамерении вернуть трусики в прачечную, поскольку они стали привычной частьюинтерьера, украшавшей его спартанскую обстановку. И только загрузив белье вбарабан стиральной машины, он вспомнил о них. «Теперь уже поздно. Если я увижуженщину, которая что-то ищет, то знаю, как поступить…»

Этим утром он не спешил. Женщина вряд ли придет. Но навсякий случай он все же немного задержался. Делать было особенно нечего.Большинство соседей, которых он встречал, не понимали, как можно посвящатьстирке раннее субботнее утро: ведь все нормальные люди предпочитают подольше поспать!Но Матье всегда был жаворонком. Послушать его коллег, так он вел странный образжизни. Бары с грохочущей музыкой, где каждый из кожи лез вон, только бы непровести ночь в одиночестве, отнюдь не привлекали его! И не оттого, что егоночи были наполнены чьим-то присутствием, вовсе нет! У него шел четырнадцатыймесяц воздержания. Излишне говорить, что это был рекорд, который он неафишировал…

Его последний роман оказался неудачным. То была злосчастнаяидея – поближе познакомиться с одной из своих клиенток; дело закончилосьпровалом. Два месяца она тянула, прежде чем призналась, что замужем. «И ковсему, я очень люблю своего мужа!», – добавила она. Надо же! Наверное, он виталв облаках, раз не догадался об этом по ее поведению. Ну, в общем… с ней все былокончено. С другими женщинами он был слишком застенчив. В этом-то и заключаласьего главная проблема. Женевьева, его давняя подруга, даже забавлялась, даваяему “уроки” соблазнения.

Он провел бок о бок с Женевьевой детство и юность. Почти всяжизнь вместе, одним словом. Матье учил ее играть в хоккей и бейсбол, а она, всвою очередь, знакомила его с одинокими женщинами. Впрочем, результаты былиодин хуже другого. В большинстве своем эти женщины оказывались вполнедостойными, но всякий раз что-нибудь да случалось. Он терпеть не мог, например,когда они строили на него виды. Простая мысль – поужинать с женщиной в расчетена прочную связь – приводила его в такое расстройство, что он терял всякуюспособность к действию. Он чувствовал себя загнанным в угол, оттого, что еговынуждали вести себя совершенно неестественно. Все эти встречи лишь усложнялиположение! Он пытался объяснить это Женевьеве, но она упорствовала.

Зато в хоккей Женевьева играла все лучше и лучше. Совсемнеплохо для девушки! Впрочем, Матье по-прежнему видел в ней мальчишку в юбке,как в детстве и ранней юности. Вообще говоря, Женевьева была хорошенькой, но ееспортивные замашки убивали в ней всякую женственность. Во всяком случае, онникогда не обращал внимания на ее прелести, а только делился с нейвпечатлениями о ее подружках. Он любил ее, как сестру. Вот бы встретить такуюдевушку, как она! Или почти такую…

Он целиком погрузился в свои мысли, когда барабаностановился. Поспешно свалив неразобранное белье в корзину и проверив, не забылли чего, он отправился домой шагом, слегка замедленным из-за размышлений.

Прийдя домой, он попытался настроить себя на предстоящуютренировку в бейсбольном клубе. С минуты на минуту Женевьева должна была зайтиза ним.

* * *

В два часа дня она отвезла его домой. После тренировки насвежем воздухе оба проголодались. Матье предложил быстро приготовить бутербродыи перекусить в парке.

– Пока ты готовишь еду, я займусь твоим бельем.

– Нет, оставь… Я разберу его, когда вернусь!

– Да ладно! Я уже видела твои дырявые кальсоны и носки, я ихпочиню.

Оставалось только позаботиться о напитках. Матье вынимал изхолодильника бутылку яблочного сока, когда почувствовал за спиной ееприсутствие. Женевьева стояла в дверях кухни, держа на кончике пальцавеликолепный лифчик из розового шелка и рассматривая его с насмешливым видом:

– Ты от меня что-то скрываешь?

– Ничего! Где ты это нашла?

– В твоей корзине, шалунишка! Ну давай, рассказывай!Надеюсь, ты не лишишь меня удовольствия услышать о твоих похождениях. Это такаяредкость!

– Но я уверяю тебя, что… Подожди, покажи поближе.

Он взял в руки лифчик и тщательно обследовал его.

– Перестань валять дурака. Чей это?

– Подожди немного.

Он направился к креслу, чтобы взять трусики, но вспомнил,что несколько дней назад переложил их в другое место. Принеся их, он тут жеувидел, что вместе с лифчиком они образовывали комплект.

– Это уж слишком!

– Хорошо! Если не хочешь рассказать мне, что у тебя тамтакое, придумай какую-нибудь историю…

– В прошлую субботу я вернулся домой и обнаружил трусики вмоем белье. Я собирался отнести их в прачечную сегодня утром, но забыл. Атеперь еще это!

– Да уж, вижу, – иронично хмыкнула Женевьева.

– Клянусь тебе! Но все же невероятно, что ко мне попал целыйгарнитур. Слишком подозрительное совпадение!

– В самом деле. Если это и вправду совпадение…

На том разговор и закончился. Матье не собирался ломатькопья, доказывая свою невинность. Пусть что хочет, то и думает. Он не собиралсяпризнаваться ей и в том, что решил оставить трусики у себя. А ведь он даже незаметил, как утвердился в этом решении. Это случилось в среду или четверг, онуже не помнил точно. В тот день он тупо смотрел телевизор, и нечаянно коснулсярукой атласных трусиков. А если бы воображаемая прекрасная брюнетка вдругпозвонила в его дверь, чтобы потребовать их назад? Как бы он ее встретил?Мало-помалу выстроилась целая история. Незнакомка не успокаивалась, получивобратно трусики, и не собиралась уходить! Не произнося ни слова, в ритменеслышной музыки она снимала перед ним одежду отточенными и решительными,полными чувственности движениями. Имея на себе из нижнего белья только лифчик,она надевала свои дивные вновь обретенные трусики, обольстительно улыбаясьМатье. Но на этом не останавливалась! Просунув гибкие пальцы сбоку под мягкуюткань кружевных трусиков, как это делают стриптизерши, она то поднимала их кживоту, то оттягивала в сторону, то опускала – каждый раз все ниже. Он былзагипнотизирован видом длинных ногтей, исчезающих в выглянувшем на мгновениетреугольнике темных волос, скорее воображая, чем видя, как пальцы касаютсявлажной плоти. Наконец, чтобы Матье вволю насладился зрелищем, красоткараздвинула ноги и, сбросив трусики, открыла его взору свое влажное лоно. Волнысладковатого запаха поплыли по комнате. Затем искусным пальцем она очертилаконтуры набухших губ, плотно надавила на них, прежде чем проникнуть в теснотушелковистых складок плоти.