бы ты знала самое базовое, хотя бы то, как зацепить человека, взять под контроль, я бы могла обучить тебя создавать реалистичные иллюзии и вообще… Но у тебя нет таких глаз. И я просто даже не знаю, какой подход…

Сакура приуныла.

— Может, ты бы попробовала попроситься к Цунаде-сама в ученицы? — осторожно намекнула Сарада.

Мама покачала головой.

— Я хотела. Думала об этом. Но пока она злится, полагаю, это не самая лучшая идея.

В этом Сарада была с ней согласна. Она и сама подумывала попросить совета по ядам у Годайме или Шизуне, но в свете последних событий, в том числе и недавнего конфликта из-за шалостей Конохамару-сенсея, это было действительно не лучшей идеей.

****

Все окна были подняты. В кабинете Хокаге гулял сквозняк. Чакру Джирайи, притаившегося на фасаде Резиденции, Цунаде почувствовала сразу.

— Входи.

Джирайя свесился вниз головой, уперся руками в подоконник, кувыркнулся и приземлился на пол, цокнув деревянной обувью.

— Как поживаешь, принцесса Цунаде?

Она откинулась на спинку кресла и прожигала его взглядом.

— Что все это значит?

— М-м? — невинно промычал Джирайя.

— Как тебе вообще пришла в голову эта идиотская идея: увести из деревни Учиху и джинчурики?

— А что, собственно говоря, не так? Ты просила вернуть их живыми. Я вернул. Всех.

— В здравом уме я бы ни за что не одобрила эту авантюру.

— Почему?

— Слишком рискованно!

— Это должна была быть просто прогулка. Все равно я не собирался подпускать их к Орочимару.

— Но? — Цунаде нахмурилась.

— Они оказались шустрее, чем я ожидал, — признался Джирайя. — Я не давал им подсказок, старался задержать. Я даже попытался обрубить все возможные пути, откуда можно было добыть информацию об убежище.

— Но?

— Поймали меня на этом. Пришлось одного из людей Орочимару оставить им на допрос, и они выжали из него информацию.

— Как?

— Пытки гендзюцу.

— Сарада?

— Именно.

Цунаде задумалась.

— Я так и не знаю ее потенциал. Иногда она выглядит пугающе уверенной в себе.

Джирайя усмехнулся. Цунаде снова стала ворчать:

— Ты рисковал. Джинчурики, Учиха… Эти дети — будущее деревни. Сильнейший козырь.

— Прибереги свой карточный лексикон, — поморщился Джирайя.

Цунаде нахмурилась и скомкала рукой лист бумаги.

— Учить меня будешь?

Джирайя тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

— Если бы про важность джинчурики и шарингана мне толковали старейшины, я бы поверил, что это главная причина. Но тебя, Цунаде, я знаю слишком хорошо.

Пятая насторожилась.

— Что?

— Ты все-таки прониклась к мальчишке.

— Не понимаю, о чем ты, — уперлась Цунаде.

— Наваки. Дан. Потеряв их, на этот раз ты решила перестраховаться. Стала слишком осторожной. Боишься отпустить Наруто и на шаг от себя, чтобы он не повторил судьбу тех двоих. Ведь так?

— Вздор.

Джирайя ухмыльнулся.

— Видишь. Я все-таки прав. Но подумай, Цунаде. Наруто, Сарада и Сакура — не обычные дети. Они — ниндзя. Шиноби закаляются в смертельном бою.

Цунаде фыркнула.

— Подумай о мечте Наруто. Он никогда не достигнет ее, если ты не дашь ему развиваться!

— Его мечта уж точно не осуществится, если он погибнет, — отрезала Цунаде. — И если он не станет из-за меня Хокаге… Он хотя бы останется жив. Мечта не стоит жизни.

Джирайя задумчиво посмотрел вдаль в открытое окно.

— Правда так думаешь?

****

Осеннее солнце опускалось все ниже. Лучи подсвечивали сбоку листву стройного граба, и на шевелящихся полосатых листах с глубокими прожилками плясали изумрудные блики. Сакура сидела в парке на крыше одного из зданий. Над ней потрескавшимися бетонными ребрами нависала декоративная крыша. Людей на ближайших улицах почти не было. Только где-то вдалеке вдруг залаяла собака.

Мама конечно же закатила знатный скандал, но после очередного заявления «пока ты живешь в моем доме — подчиняйся моим правилам» Сакура молча прикрыла дверь в свою комнату и стала собирать вещи.

«Сама и живи в своем доме со своими правилами, шаннаро!» — бурчала разгневанная внутренняя личность.

Сакура опасалась, что Сарада просто пошутила про то, что можно прийти к ней жить. Но, судя по всему, чувство юмора из всех Учиха было только у покойного Шисуи. Сарада и Саске в основном кидались едкими замечаниями в адрес Наруто, но разыгрывать людей и полноценно веселиться они будто бы не умели вовсе. И слова на ветер не бросали. Вечно серьезные и собранные. Что с ними там делали в этом клане, что они такими стали? Или они уже родились такими?

Внутри дружелюбной Сакуры варились самые разные мысли.

Ее родители были живы, и она понимала, что должна быть благодарна за это судьбе. Но мать в любую свободную минуту пыталась привлечь ее к работе по дому, если удавалось — критиковала все, что только можно было критиковать, постоянно ворчала, вламывалась к ней в комнату… Сакура с каждым днем все больше завидовала Наруто и Сараде — те были хозяевами своей жизни и жизнь эту организовывали так, как им хотелось. Она понимала, что это грешно. Но от этого мысли своего русла все равно не меняли.

У Сакуры не было денег, чтобы полностью обеспечивать себя и снимать отдельное жилье. В распоряжении Сарады была двухкомнатная квартира. Она удачно обронила, что готова ее, Сакуру, дома принять, и Сакура восприняла это как сигнал к действию.

«Бог сказал делиться», — высокомерно объявила внутренняя личность.

И Сакура, собрав пожитки, отправилась к Сараде с твердым намерением захватить себе в пользование клочок даровой жилплощади.

С виду казалось, что Сакура ведет себя как робкая скромница, но внутренне она считала себя в своем праве.

Вторым коварным мотивом было подобраться поближе к человеку, способному хоть что-нибудь дать ей в плане техническом. Поход к Годайме временно отменялся. После слов Шикамару о ярости Хокаге, Сакура стала сомневаться. В конце концов, медицина была огромной областью, наверняка очень сложной. По силам ли ей это? Что, если Сарада ее переоценила?

Разумнее было развивать свои сильные стороны. По словам Какаши-сенсея, у нее были все данные для того, чтобы развиваться в области гендзюцу. И вот тут-то ей и могла помочь названная сестра Саске.

Учиха Сарада и сама по себе умела многое. Живя с человеком, настолько продвинутым в тайдзюцу, гендзюцу, ниндзюцу, можно было почерпнуть что-нибудь полезное, наконец перестать быть