сотни детей, чьей судьбе не позавидуешь. Одно из страшнейших событий в истории, которое сказалось на всех, не только на Эсили. Непростое было время.

– Но их ведь нашли? – спросила я, с надеждой вглядываясь в глаза Хакима. – Живыми?

Он поджал губы и отрицательно покачал головой, а у меня словно выбили весь воздух из легких.

– Нашли многих, но они… – начал Брайс, видимо, не заметив жест брата, и я испуганно подняла руку, вынуждая его замолчать.

– Прошу, не надо, – взмолилась я. – И вы правда думаете, что я одна из тех несчастных детей?

– Да, – Хаким смотрел на меня с беспокойством, явно сожалея, что я все это узнала. – По возрасту подходишь. Ты родилась, когда запрета еще не было, но из колыбелей уже начали пропадать дети.

– Тогда мои родители… Они что, могли быть причастны к этому ужасу?

– Не знаю, Лив, – Хаким накрыл мою ладонь, но я отдернула ее и скрестила руки на груди. – Но знаю, как эсилийцы чтят свои традиции. Если бы твоя семья была тебе родной по крови, ты бы давно знала, кто ты есть и как выглядишь на самом деле.

Я, конечно, понимала, что у этого дня не было ни единого шанса оказаться нормальным, но такого поворота никак не ожидала.

Как и в тот момент, когда очнулась на берегу озера перед домом Брайса, этим утром я долго не решалась открыть глаза. Страх, что зрение утеряно навсегда, буквально парализовал меня, и какое-то время я просто лежала, прислушиваясь к ощущениям. Тот факт, что солнечный свет не просачивался сквозь веки, лишь усиливал тревожность.

Радости не было предела, когда, взяв себя в руки и поочередно открыв глаза, я увидела промелькнувшее перед моим носом насекомое. Следующие несколько минут я с каким-то особенным удовольствием просто рассматривала потолок над кроватью.

Выглянув в окно, я увидела, что небо затянуто темнейшими грозовыми тучами. Мне не удалось даже примерно определить время, но я чувствовала себя отдохнувшей, поэтому поспешила к зеркалу оценить масштаб перемен в моей внешности, и провела перед ним не менее двадцати минут, прежде чем смогла признать в отражении саму себя.

Всю свою жизнь я всегда была светленькой, по всем пунктам, но теперь… теперь я скорее походила на сказочное существо. Даже кожа стала чуть светлее, хоть и выглядела здоровее, чем сутки назад.

Собственных волос я вообще поначалу испугалась, подумав, что поседела за одну ночь. Но, присмотревшись, поняла, что это не так: они напоминали некое видение из тончайших, полупрозрачных нитей серебра, купающихся в лунном свете. Единственное сравнение, которое пришло мне на ум. Я никогда не видела ничего подобного и несколько раз даже провела по волосам, чтобы убедиться в их реальности.

Самым странным в новом облике были глаза, от привычного зеленого оттенка которых ничего не осталось. Они стали настолько светлыми, что издали могло показаться, будто у меня вовсе нет зрачков. Новый цвет оказался впечатляющим: словно расплавленное серебро переливалось на солнце.

Других перемен я не обнаружила, но и этих хватало с лихвой.

– В таком виде я бы не смогла жить в том мире. Меня бы забрали на опыты.

– Не совсем, – Брайс рассматривал меня, и мне стало как-то неловко от его пристального взгляда. – Без подпитки магией ты бы выглядела менее… ярко.

– Но все равно не так, как когда ты впервые меня увидел?

– Верно, – кивнул Брайс, довольный, что я начинаю что-то понимать.

Вот только я ничего не понимала. Совершенно.

– Тогда почему я всю свою жизнь выглядела именно так?

– Этого мы тоже пока не знаем.

– Лив, сейчас вопросов гораздо больше, чем ответов, – от Хакима волнами исходили уверенность и решимость. – Но мы все выясним.

– Хак, ее магия вскоре тоже проснется.

Мне показалось или Брайс даже немного побледнел, произнеся эти слова? За столом повисла тишина.

– Что, я могу откусить кому-то голову? – не выдержала я, накинувшись на него. – Тогда лучше поскорее спрятать твоего старшего брата, он явно будет первым в списке.

– Магия слишком долго подавлялась, – отсмеявшись, пояснил Брайс, пока Хаким понимающе улыбался и стоически игнорировал мою реплику. – Тебя нужно подготовить к ее проявлениям.

– Я знаю, кто может помочь, – сказал Хаким.

– Каик? Думаешь, получится его найти? С последней встречи много времени прошло.

– Попробовать точно стоит.

– Кто это? – начинало раздражать, как они обсуждают то, что касается непосредственно меня, но без меня.

– Давний знакомый, – Хаким пожал плечами, посчитав, что этого ответа достаточно, и я выжидающе посмотрела на Брайса, многозначительно вздернув бровь.

– Он обучал нас… некоторым вещам, – уклончиво ответил тот, – о которых знают только эсилийцы.

– Разве это не нарушает закон?

– Об этом знает только наша семья.

– Теперь уже не только, – усмехнулся Хаким. – Мэрок знает, что ты готов выложить любую информацию за одну лишь девичью улыбку, брат?

Я не сдержалась и пнула его ногой под столом. Потому что достал.

– Может, уже хватит быть таким придурком? – зашипела я на него, поднимаясь со своего места. – Пойду к себе. У меня скоро голова лопнет от нескончаемого потока новой информации и неиссякаемого юмора Хакима.

Не дожидаясь ответа, я вышла из столовой.

* * *

Рассматривая обложку книги, лежащей на моих коленях, я аккуратно водила по ней пальцем, повторяя изгибы алых букв.

Прежде чем подняться в комнату, я заглянула в библиотеку и забрала увесистый томик, ожидающий меня ровно на том же месте, куда я в спешке его положила, чтобы помочь Элике.

«Хейлу»

Алые буквы на серебряном переплете по-прежнему выглядели жутко, и я никак не решалась открыть книгу.

– Лив, возьми себя в руки, – сказала я, злясь на свою непонятную реакцию. – Это всего лишь книга.

Забравшись с ногами на кровать и устроившись поудобнее, я решительно открыла томик на середине, решив для начала просто полистать, и тут же об этом пожалела: иллюстрация в целый разворот изображала некий ритуал, подразумевающий расчленение животного, по очертаниям похожего на козу.

«Сердце вырвать быстро, но осторожно, одним движением, – его необходимо использовать до того, как перестанет биться», – гласила одна из множества пометок. Разве оно не сразу перестает биться?

Меня затошнило, и я поспешила перелистнуть страницу.

Во второй раз мне повезло чуть больше: подробное описание, как вытащить стрелу из горла так, чтобы пострадавший не умер на месте. С иллюстрациями, разумеется.

«Следует поспешить, возможна мгновенная смерть еще до вашего вмешательства».

– Неужели от стрелы в горле? – язвительно спросила я у автора пометки, перепрыгивая сразу на десять страниц вперед. – Да не может такого быть. Все выживают.

Наконец взгляд зацепился за заголовок: «Травы ядовитые и исцеляющие», и я решила, что это мне подходит больше, чем сердца животных, вырванные наживую голыми руками.

Тут не было кошмарных зарисовок, лишь очертания растений с необычными названиями, и под каждым рисунком – не только описание свойств, но и небольшой перечень, где этот гербарий можно использовать.

На удивление, читать было интересно, а некоторые растения я даже знала: мяту, ромашку, шиповник. Брайс был прав, когда говорил, что многое в наших мирах схоже, но все же большая часть написанного была мне неизвестна.

Особенно заинтересовало растение с забавным названием «Эо». Если верить автору, оно обладало поистине уникальными свойствами: могло очистить любую рану не только от яда, но даже от неких «пятен ночи». Видимо, последнее должно было меня особенно впечатлить, поскольку автор несколько раз подчеркнул эти два слова.

Помимо того, что эо было невероятно редким растением, выяснился еще один немаловажный момент:

«Если же вам повезет в миг отчаяния повстречать эо, будьте осторожны. Красота цветка обманчива: каждый его лепесток источает яд, и спасения от него нет. Коснувшись лепестка, вы обречете себя на мучительную смерть».

– Чудесно, – буркнула я и принялась искать информацию о том, где вообще растет это лицемерное растение и как его использовать, но меня прервал стук в дверь. – Войдите.

– Хотел узнать, как ты, – Хаким зашел в комнату, закрыв за собой дверь, и решительно шагнул в мою сторону.

Каждый раз, стоило только увидеть его глаза или просто услышать его голос, у меня перехватывало дыхание, а все мысли резко сбивались с верной траектории и находили новую, непристойную.

Проклятье, разве можно быть таким красивым.

– Все хорошо, – соврала я.

Все плохо. Нет, все ужасно. Мне нельзя находиться