Зейн отпустил ее, закрыл глаза и снова зарычал сквозь стиснутые зубы. Он не должен был этого рассказывать. Он не собирался посвящать в эту историю никого, а тем более наивную девушку, которую едва знает. Он страстно желал ее, но это всего лишь физическое влечение. Хотя рядом с ней Зейн понимал то, чего не мог понять раньше, — как мужчины принимают вожделение за любовь.

— Мой отец никогда не должен об этом узнать. Халид и так превратил его жизнь в ад. Я не хочу, чтобы он знал правду. Это убьет его.

Эбби губами стерла слезы с его глаз.

— Я не скажу ему… Я никому никогда не скажу.

Он запустил длинные пальцы в ее волосы. Первое прикосновение его губ горячей волной отозвалось во всем ее теле. Эбби откинулась на пол, увлекая его за собой. Но Зейн не спешил, он остался стоять над ней на коленях, чтобы насладиться зрелищем ее распростертого тела.

— Я хотел тебя с первой минуты, златовласка, — сказал он, накрывая ладонями ее маленькие груди.

Желание, звучавшее в его голосе, возбуждало даже сильнее, чем прикосновения.

Эбби жадно провела ладонями по рельефным мышцам его торса, но вдруг остановилась и резко села.

Зейн нахмурился, но отпустил ее.

— Я хочу тебя, Зейн, я безумно тебя хочу! — страстно зашептала Эбби. — Но… я боюсь причинить тебе боль.

Он с облегчением рассмеялся. Потом взял ее ладонь и повел ее по своей груди вниз, по упругим мышцам живота, под ткань серых боксеров. Он внимательно следил за ее реакцией, когда положил ее руку на свою напряженную мужественность.

С замершим дыханием Эбби обхватила ее пальцами. Глаза ее были затуманены желанием. В голове возник зрительный образ плоти, которую она держала в своей руке. Она слегка сжала пальцы и скорее почувствовала, чем услышала, глухой стон, который вырвался из его груди.

— Ты причинишь мне боль, если остановишься, кариссима.

Эбби представила, как этот горячий напряженный ствол проникает в нее, и бессильно откинулась на спину.

Его руки заскользили вниз по тонкому шелку, не скрывавшему жар ее кожи. Зейн медленно провел ладонями по ее груди, плоскому животу, слегка задержался в ложбинке, потом вниз по длинным ногам, пока не достиг края сорочки.

Он наклонился ближе, его дыхание трепетало на ее щеке.

— Я хочу посмотреть на тебя.

Это прозвучало так эротично, что Эбби почувствовала горячую влагу на своем лоне.

Потом его руки проделали обратный путь, но уже по обнаженной коже, увлекая тонкий шелк за собой, открывая ее ноги, золотые завитки, плоский живот, нежные соски.

Эбби изогнулась, подставляя свое тело его жадным взглядам. Она чувствовала, будто они прожигают дорожки по ее коже, но жаждала прикосновений.

— Я хочу тебя, я так тебя хочу…

Она почувствовала, как горячие губы ухватили ее сосок. Она видела его темные волосы на своей груди, и это была самая эротичная картина, какую она только могла вообразить.

Его руки были повсюду, касаясь ее, впиваясь в нее, лаская.

Это было непривычно и прекрасно, позволять прикасаться к себе так и там.

Он раздвинул ее губы кончиком языка и проник языком ей в рот, двигаясь все глубже короткими толчками, будто репетируя и обещая другое, гораздо более чувственное проникновение. Эбби все шире открывала губы, будто обещая принять его в самую свою глубину.

Его рука скользнула между ее бедер, палец проскользнул между нежных складок и добрался до заветного бутона.

— Зейн… — простонала Эбби.

Этот стон лишил его остатков выдержки. Он положил ладони на внутреннюю поверхность ее бедер, сильным движением раздвинул ноги и вошел в нее одним мощным толчком.

Эбби судорожно втянула воздух, голова ее запрокинулась, пальцы вцепились в смуглые плечи. Ее веки вздрогнули, когда она услышала удивленное восклицание, долетевшее из какой-то другой вселенной. Она едва разобрала слова:

— Тебе больно?

Эбби хотела ему ответить, но язык не слушался ее, она только выгнулась, стараясь принять его еще глубже.

Зейн снова начал двигаться, и Эбби ответила ему блаженной улыбкой. Теперь он двигался медленно и осторожно, делая каждый толчок лишь чуть более глубоким, чем предыдущий, и с каждым его движением Эбби открывала внутри своего тела все новые и новые очаги наслаждения. Ее тело выгнулось, она ухватила его за бедра и притянула к себе, обвила ногами его спину, словно желая, чтобы между их телами не осталось даже малейшего зазора, и в ту же секунду почувствовала, как горячий узел внизу живота развязался, а тело превратилось в миллион сверкающих искр.

Гордость собственника, смешанная с нежностью, поднялась в душе Зейна, когда он понял, что стал ее первым любовником. Ее единственным любовником. Он и представить себе такого не мог.

— Я потерял контроль… Прости…

Эбби повернула голову, их взгляды встретились.

— Ты еще скажи, что тебе жаль, — нежно рассмеялась Эбби.

— Я думал, что ты… что у тебя…

Зейн смутился и не договорил.

— Было много любовников? Да, много. Но только мнимых. Мой агент распускал эти слухи в целях рекламы. Я иногда и в глаза не видела тех мужчин, с которыми якобы встречалась. А некоторые из них вообще геи.

— Зачем ты на это соглашалась?

— А какая разница? Мои старики желтую прессу не читают.

— Если бы я знал, что ты никогда не была с мужчиной, я бы…

— Ты не смог бы быть лучше, чем был. Ты был гениален, — перебила его Эбби. И покраснела.

— Я был бы польщен, но откуда ты знаешь? Тебе не с чем сравнивать. И к тому же… — Он осекся.

— Что? — приподнялась на локте Эбби.

— Я бы взял на себя… Я бы предохранялся. Ведь ты…

— Нет, — покачала головой Эбби. — Но ведь это было только один раз.

Зейн притянул ее к себе.

— Это будет еще много-много раз. Полтора года слишком долгий срок, чтобы отказываться…

Эбби могла бы возразить, что она двадцать два года «отказывалась», и ничего. В голове возникла ужасная картина: Зейн в постели с безликой, но все равно красивой женщиной.

— Значит ли это, что ты не собираешься… отказываться от…

Она умолкла.

— От других женщин? — договорил Зейн.

Эбби поднялась и кивнула, обреченно ожидая ответа.

— Я слишком уважаю тебя и твое положение, чтобы компрометировать.

Она не усомнилась в его ответе, но он ее не устроил.

— Я не хочу твоего уважения, я хочу… — Она не решалась продолжить.

Зейн встал, подошел к ней, взял за подбородок, заглянул в глаза и прочитал там ответ на вопрос, который он еще не задал: