Он вскочил.

– Ты зачем встала? – Он знал по опыту, что женщине не стоит говорить, как плохо она выглядит, но Молли явно нездоровилось: черты лица заострились, глаза лихорадочно блестели, губы сжаты.

У нее жар? Он бросился к ней, но Молли отшатнулась.

– Молли? Что случилось?

– Не здесь. – Она окинула взглядом кабинет и вздрогнула. – Выйдем на улицу.

– Тебе лучше присесть и…

– Мне нужно покинуть этот дом, – ледяным тоном сказала она, направляясь к двери.

Пьетро хотел было ее остановить, но решил не перечить и поговорить там, где ей удобно.

Он направился следом за ней через сад в сторону оливковой рощи. В голове Пьетро роились бесчисленные вопросы: она больна? Что‑то не так с ребенком? Или она начала что‑то вспоминать?

У него все внутри оборвалось. Не надо было ее сюда привозить. Она остановилась под старой оливой и повернулась к нему.

– Молли, мне нужно тебе кое‑что сказать.

– Неужели? Какое совпадение, потому что у меня тоже есть что сказать.

– Тебе следует знать… – начал Пьетро.

– Нет, позволь мне первой. Это сэкономит время, – отчеканила она.

У Пьетро засосало под ложечкой от плохого предчувствия.

– Я все вспомнила, – продолжила она.

Слова царапнули Пьетро по‑живому.

– Это прекрасно. – Он подался ей навстречу, протягивая руки, но Молли отшатнулась.

У Пьетро упало сердце при виде ее циничной улыбки и негодующего взгляда.

– Это такое облегчение, – сказал он, игнорируя ее суровый вид. – Я не хотел расстраивать тебя, но у меня закрадывались сомнения, сможешь ли ты что‑то вспомнить. Прошло больше месяца. – Он искренне беспокоился, хотя ее амнезия играла ему на руку.

– Неужели ты думаешь, что я куплюсь на твои слова? В твоих интересах было, чтобы я ничего не вспомнила.

Пьетро знал, что предстоит нелегкое объяснение, но надеялся, что Молли поймет его и простит. Ведь она его любит.

– Ты имеешь в виду тот вечер, когда ты уехала в Рим?

– А что же еще? – горько усмехнулась Молли.

– Я как раз собирался все тебе рассказать, когда ты проснешься. Пришло время…

– Нет, время ушло! – перебила она. – Ты лгал мне все это время!

Пьетро поморщился. Слова Молли были похожи на удар в солнечное сплетение. Он был готов к ее обвинениям и думал, что сумеет ее переубедить. Но все оказалось гораздо сложнее. Это не деловые переговоры, где можно просчитать все риски. Пьетро засомневался, что сможет исправить ситуацию.

Глаза Молли метали гром и молнии.

– Я искал тебя в тот вечер, чтобы извиниться. Как только ты ушла, я понял, какую чудовищную ошибку совершил.

Молли уперла руки в бока и буравила его гневным взглядом.

– За то, что обозвал меня коварной золотоискательницей? Жадной…

– Да, – перебил ее Пьетро, с ужасом осознав, что орет, пытаясь заглушить ее и не вспоминать тот роковой вечер. Его тошнило от мысли о том, какими оскорблениями он ее наградил в запале момента. Он до сих пор видел лицо Молли, искаженное болью и недоумением.

Она так же выглядела и сейчас. Только вместо недоумения и боли на лице было написано отвращение, а в глазах плескалась ярость.

У Пьетро все внутри похолодело от страха.

– Я еще раз прошу прощения. Я был абсолютно не прав. Но тогда мне показалось, что ситуация с Элизабет повторяется один в один. Сначала договоренность о легком романе без обязательств и последствий, а затем заявление о беременности, несмотря на то, что мы предохранялись.

Его доверчивость в отношении Элизабет дорого ему обошлась, и Пьетро не хотел повторения.

– Если бы я мог тогда мыслить разумно, а не идти на поводу у эмоций, я бы никогда не поверил в твою корысть. К сожалению, эмоции одержали в тот момент верх над разумом.

Пьетро поморщился. Он всегда действовал импульсивно, когда дело касалось Молли. Даже его так называемый план заманить ее в сети брака был основан не на логике, а на отчаянной попытке удержать ее рядом с собой.

Робкая попытка Молли обсудить их будущее в тот вечер вызвала у него бурю негодования, которое он сдерживал с момента расставания с Элизабет. Его реакция была похожа на извержение вулкана.

Потому что он доверял Молли с самого начала больше, чем Элизабет, но не признавался себе в этом.

Это не оправдывало его, но объясняло неадекватную реакцию на признание Молли.

Однако Молли не желала ничего слышать. Ее губы были презрительно сжаты в тонкую полоску.

– Ради бога, избавь меня от объяснений. Тебе не было и нет до меня никакого дела. А твои заявления, что ты объездил весь свет в поисках меня, гроша ломаного не стоят.

– Но это истинная правда! – воскликнул Пьетро и рванулся было к Молли. Но ее гневный взгляд остановил его.

Сердце Пьетро готово было выскочить из груди. Что он делает не так? Почему не может достучаться до Молли?

– Даже если бы я простила тебе те оскорбления… – Она пригвоздила его взглядом к земле. – Я никогда не прощу тебе того, что ты продолжал мне лгать, используя против меня мои же чувства. – Молли замолчала, судорожно сглотнув.

– Прости меня, Молли. Я виноват, сам знаю.

– В таком случае почему же ты так себя вел? – Ее голос дрожал, но ярость все еще бурлила в ней подобно раскаленной лаве.

– Я же говорил, мне не разрешили бы забрать тебя из больницы, не назовись я твоим мужем. Мне было невыносимо оставлять тебя там одну.

Удивление промелькнуло на лице Молли, и на мгновение Пьетро показалось, что он сможет исправить ситуацию. Но потухший и не верящий взгляд Молли лишил его иллюзий.

– Но это правда, – с ноткой отчаяния в голосе заявил он. Как же ему до нее достучаться? – Я знаю, что поступил гадко, о чем глубоко сожалею. Но я хотел загладить свою вину, проявив о тебе заботу.

– Имеешь в виду, что влюбил меня в себя ради того, чтобы получить желаемое? – едко спросила она.

Ее слова были так близки к правде, что Пьетро на мгновение опешил и не нашелся что ответить.

Он запустил руки в волосы и растерянно сказал:

– Мне казалось, что и ты того же хочешь. И не говори мне, что наше влечение не взаимно.

Он и сейчас, несмотря на трагичность ситуации, чувствовал их неразрывную связь.

– Поверь мне, сокровище мое, я никогда и ни к кому не испытывал подобного влечения.

В глазах Молли что‑то промелькнуло.

Осознание правдивости его слов? Любовь?

В его душе снова затеплилась надежда. Вдруг все еще можно исправить?