всяких оговорок. Когда это стало известно детективам, неудивительно, что именно среди её знакомых и было решено искать убийцу.

Уже вечером 2 июня, то есть спустя несколько часов со времени обнаружения факта двойного убийства, детективы задержали двух знакомых Морин Освальд – неких Жака Хильберга (Jacques Helberg) и Чарльза Вашингтона (Charles Washington). Оба имели уголовное прошлое, оба являлись наркоманами и оба пользовались интимными услугами Морин. Они не были смуглы и широкоплечи, но их несоответствие описанию неизвестного, вошедшего в дом около полудня 1 июня, никого не интересовало. Версия об участии в нападении 2-х мужчин отлично объясняла сексуальное нападение на 2-х женщин и грубый обыск – наркоманы искали наркотики, считая, что у Морин должна быть какая-то заначка!

Всё вроде бы отлично сходилось!

Не прошло и 2-х суток как 4 июня стало известно об убийстве в Чикаго Мэри Сесилии Сьетсема (Mary Cecilia Sietsema, встречаются также ошибочные написания фамилии Sietsma, Sietsoma и пр.), 67-летней владелицы дома №7501 по Саус-Сангамон стрит (South Sangamon street). Мэри планировала сдать 2 или 3 комнаты в аренду, в окне первого этаже висело объявление, приглашавшее арендаторов.

Женщина была убита накануне, картина на месте обнаружения тела поразительно напоминала ту, что можно было видеть во многих других эпизодах, приписанных «Тёмному Душителю». Сьетсема была избита кулаками, задушена голыми руками, после чего преступник затянул на её шее поясок банного халата; трусы, пояс для чулок и сами чулки оказались грубо разорваны. Спальня миссис Сьетсема и кухня подверглись поспешному и, по-видимому, поверхностному обыску. Убийца вытащил из тумбочек, комода и шкафа вещи, но впопыхах не заметил потайного отсека в тумбочке, в котором оказалась спрятана шкатулка с драгоценностями и сбережениями пожилой женщины. В шкатулке находились в общей сложности 17 ювелирных украшений и 550$ наличными – это был бы неплохой куш, но преступнику он не достался.

За подозреваемыми дело не стало – полиция в те годы обычно находила таковых в ближайшем окружении жертвы. Узнав, что 3 июня владелец расположенной неподалёку мясной лавки Майкл Хирш (Michael Hirsch) приходил к Мэри, детективы взяли «в оборот» мясника. Последний признал, что действительно приносил Мэри Сьетсема заказанный ею фарш, но подобная предупредительность лишь усилила подозрения детективов: для чего Мэри нужно было 2 фунта фарша [900 грамм], ежели её холодильник был неисправен? То обстоятельство, что на кухне действительно оказался найден фарш, подозрения от мясника отвести не помогло.

Другим подозреваемым стал некий Джек Гримм (Jack Grimm), молодой человек, работавший в гараже, расположенном на расстоянии менее 100 метров от дома, ставшего местом преступления. Джек был знаком с убитой, несколькими месяцами ранее он хотел снять комнату в её доме. Беда Гримма заключалась в том, что 3 июня – в день убийства Мэри Сьетсема – он отпросился с работы, но по месту проживания не появился. Когда его отыскали и привели на допрос, полицейские обратили внимание на следы крови на его лёгких теннисных туфлях.

Джек признал наличие следов крови на обуви и показал порезанную ладонь. По его словам, утром 3 июня он поранил её, открывая банку с краской в гараже. Это заявление было проверено и нашло полное подтверждение, Гримм поранил руку на глазах нескольких свидетелей, так что важная улика, на его счастье, отпала сама собой.

Тем не менее, 4 июня Департамент полиции Детройта распространил заявление, из которого следовало, что расследование убийства Мэри Сьетсема даёт основания надеяться на то, что убийца будет назван в ближайшее время.

Этот оптимизм рассеялся довольно быстро. Alibi и Гримма, и Хирша было проверено и подтверждено довольно быстро. То, чем занимались подозреваемые во второй половине дня 3 июня и в первой половине следующего дня, удалось восстановить буквально по минутам и благодаря этому версии их виновности отпали сами собой. Уже 6 июня они оказались на свободе, должно быть, чрезвычайно довольные таким исходом дела.

Прошло несколько дней. Полицейские департаменты Детройта и Чикаго вели расследования описанных выше убийств, никак не связывая их с аналогичными преступлениями, произошедшими ранее в других регионах страны. А в это же самое время в канадском городе Виннипег в тугую спираль завернулась череда трагических событий, никак не связанных на первый взгляд, с тем, что произошло в Детройте и Чикаго, но тем не менее, явившихся их прямым следствием. И череда упомянутых событий в скором времени и притом совершенно неожиданно для современников объяснила многие странности этой запутанной истории.

Хотя 10 июня никто ни в Виннипеге, ни в США и представить подобного не мог. Утром того дня Кэтрин Хилл (Catherine Hill), владевшая вместе с мужем домом №133 по Смит-стрит (Smith street) поднялась на второй этаж, дабы осведомиться у своего жильца по фамилии Вудкоатс (Woodcoats) о возможности оплаты им своего проживания. Проживание в доме Хиллов было совсем недорогим – всего 3 канадских доллара в неделю – но Вудкоатс при своём заселении 8 июня внёс предоплату в размере всего 1 доллара и попросил немного подождать с внесением оставшейся части. По правилам, принятым тогда в США и Канаде, проживающий обязан был при поселении внести предоплату за первую неделю проживания, но миссис Хилл была приятно удивлена учтивостью нового постояльца и согласилась ограничиться всего 1 долларом. Утром следующего дня Вудкоатс, увидев супругов Хилл на кухне, пообещал принести оставшиеся 2 доллара вечером, но… так и не принёс.

И вот теперь, 10 июня, миссис Хилл отправилась к новому жильцу, чтобы напомнить тому: задаток потому и называется задатком, что платится вперёд, а мистер Вудкоатс уже провёл в её доме 2 ночи! Пора бы и честь знать, как говорят в таких случаях люди, разбирающиеся в вопросах чести.

Подойдя к двери комнаты, занятой Вудкоатсом, хозяйка дома не без удивления обнаружила, что та приоткрыта. Кэтрин вошла внутрь, осмотрелась – всё-таки, это был её дом и она имела право входить во все помещения! – и была приятно поражена чистоплотностью нового постояльца. Всё в комнате Вудкоатса стояло на своих местах, а кровать была идеально заправлена, можно было подумать, что помещение все эти дни оставалось нежилым. Миссис Хилл с теплотой подумала о новом клиенте – человеке опрятном и очень деликатном, ну а то, что у него были некоторые материальные затруднения – так это дело житейское, с кем такого быть не может?

Запомним этот момент – открытую дверь, чистоту и порядок в комнате и необъяснимое отсутствие деликатного постояльца в доме №133 по Смит-стрит.

В тот же день 10 июня, примерно через 9 часов, в другом районе Виннипега – в доме №100 по Ривертон-стрит (Riverton Street), удаленном от Смит-стрит примерно на 3 км. – завязалась цепочка других событий, на первый взгляд совершенно не связанных с тем, что произошло в доме Хиллов. В 18:25 владелец упомянутого дома 27-летний Уилльям Паттерсон (William Patterson) возвратился с работы и сильно удивился, обнаружив дом пустым. Своих сыновей – 5-и и 3-х лет – он нашёл у соседей, куда их отвела Эмили, жена Уилльяма и мать обоих мальчиков. Мужчина провёл вечер с детишками, покормил их в конце концов уложил спать. А Эмили не появлялась…

В 22:30 Уилльям позвонил друзьям, к которым могла уйти жена, и узнал, что Эмили у них нет и в течение дня она к ним не заходила.

Мужчина в сильной растерянности прошёл по комнатам и… обратил внимание на свой чемоданчик, в котором были спрятаны деньги на «чёрный день». Обычно чемоданчик стоял задвинутый в самый угол и его скрывала мебель, но теперь он оказался на виду! Встревоженный этим открытием, Паттерсон открыл чемоданчик и увидел в нём молоток, который он туда не прятал. И молоток был в крови… А деньги, спрятанные в кармашке на внутренней стороне крышки чемоданчика, пропали! Все семейные сбережения – 60 канадских долларов.11

Тут Паттерсону стало по-настоящему страшно. Впоследствии он признавался, что стал горячо молиться, прося Бога послать знак, который укажет, где надлежит искать Эмили.

Окончив молитву, он облокотился на кровать, перед которой стоял на коленях, и увидел, как