на меня поверх бокала шардоне. Пришлось срочно вспоминать лихую молодость и игру в покер.

— Да? И что именно?

— Ты чересчур обаятелен. Будто пытаешься меня очаровать во второй раз.

— Звучит, м-м, слегка параноидально, не находишь?

— Не нахожу, — Анна поставила бокал. — И ты до сих пор ни словом не обмолвился об аварии.

Я пожал плечами: — Самое крупное её последствие — это то, что мне придётся до конца зимы страдать без машины. А больше и говорить не о чем.

— И всё же мне очень интересно послушать подробности, — с обманчивой мягкостью сказала Анна.

Наверное, три дня назад я бы ей рассказал. Наверное, сейчас тоже следовало так поступить.

— Поверь, там действительно не о чем рассказывать, — не менее мягко ответил я. — Лучше скажи, как тебе маникотти*? Может, я зря на них не польстился?

Анна неохотно переключилась на тему еды, потом мы заговорили о чём-то ещё, и видимость приятного времяпрепровождения была восстановлена. Но когда пришло время вызывать такси, я так и не предложил поехать ко мне. А когда «шашечки» привезли нас к дому Анны, она так и не предложила подняться к ней. Выглядевшие такими стабильными отношения рушились с лёгкостью карточного домика, однако тем вечером ни один из нас даже не попытался их спасти.

За выходные мы больше не созванивались, нарушив традицию, возникшую едва ли не с первой встречи. К несчастью, сильнее всего меня расстраивало то, что я почти не расстраивался по этому поводу. Спустив воскресенье откровенно псу под хвост, на работу я вышел отнюдь не в светлом расположении духа.

Видимо, у шефа выходные тоже не сложились. Оперативку он вёл сухим и официальным тоном, а в конце подробно и показательно разобрал последний Ольгин отчёт на предмет разнообразных косяков. Насколько бы плохо я не разбирался в бумажкопроизводстве, жёсткое резюме «В следующий раз такой документ я приму только вместе с заявлением» показалось мне совершенно неоправданным. Из-за дурного настроения шеф устроил бурю в стакане воды, однако, mea culpa**, ровно по той же причине я передал Ольге его претензии с аналогичными интонациями и выражениями. Естественно, аналитик возмутилась: до сих пор её отчёты всех устраивали, — но я оборвал её резким «Лучше займись исправлениями» и уселся за компьютер.

— А вот это, Андрюша, уже непрофессионально, — От взгляда и голоса Васи Щёлока повеяло полярной ночью.

— Если считаешь меня непрофессионалом, то завтра можешь сам идти на оперативку, — ощерился я. — Пускай тебя шеф прилюдно тычет носом в косяки подчинённых.

— Я подумаю над твоим предложением, — льдисто проронил Вася. Ну вот, его я тоже зацепил — на этот раз «подчинёнными». У нас в команде звание тимлида*** считалось скорее формальностью, обязывающей присутствовать на всяких скучных мероприятиях, и с моей стороны было некомильфотно упоминать о нём всуе. А поскольку я прекрасно понимал, что неправ, то психовал ещё больше. Наиболее разумным в этой ситуации было нацепить наушники и уйти в код, как я и поступил.

Через два часа я стал подозревать о каком-то мировом заговоре в отношении моей скромной персоны. Код не писался категорически — на элементарные вещи уходило столько времени, что дедлайн уже можно было считать заваленным. Я с неприкрытой ненавистью посмотрел на вымученные строчки и одним движением мышки откатил все сегодняшние изменения. Надо покурить, попить кофе и с холодной головой начать заново.

В курилке можно было хоть топор вешать, хоть вешаться самому. Я включил вытяжку на максимум и вытащил из кармана подозрительно лёгкую пачку. Откинул крышку — упс, последняя сигарета — и вспомнил, что собирался перед работой зайти в круглосуточный.

— Дерьмо, — закурив, внятно сообщил я пространству. Вот чёрт, это ведь до самого перерыва ждать, а если шефу приспичит позвать меня на очередное совещание… — Дерьмо дерьмовейшее.

— Ты о чём? Не помешаю?

Тим будто из воздуха материализовался.

— Не помешаешь, — я затянулся и нехотя объяснил: — Курево закончилось.

Если посмотреть со стороны, глупая причина, чтобы материться.

— Держи, — Тим достал сигарету и протянул мне свой L&M.

— А ты?

— А мне пора урезать норму.

Я взял пачку — почти полная.

— Я в обед куплю и верну, хорошо?

— Как хочешь, мне они правда без особой надобности.

Я ждал вопросов — Тим вряд ли просто так решил выбраться на обкурку сразу после меня, — однако дымили мы в тишине. Постепенно никотин пригладил мои взъерошенные нервы, и я решил, что, в принципе, готов нормально общаться.

— Спрашивай.

Тим бросил на меня косой взгляд: — Вряд ли меня это касается. Но если ты захочешь поделиться, я выслушаю и постараюсь помочь.

Я затянулся в последний раз и потушил окурок. С чего бы начать? «Моя жизнь катится в тартарары»? Да ну. Когда жизнь реально туда катится, тихо уходят за черту, а не срываются на коллегах.

— На выходных я обидел, — я задумался, как мне теперь называть Анну, — свою девушку. Фактически на пустом месте.

— Ту, которой собирался делать предложение?

— Да.

— Так почему не миришься?

— Потому что, честно говоря, не хочу. Хотя должен.

— Хотеть?

— Угу.

Тим погасил сигарету и спрятал руки за спину.

— Знаешь, чувства вообще такая штука — неуправляемая. Можно стать тем, над кем у них нет власти, но вот заставить себя чувствовать то и не чувствовать это, по-моему, невозможно.

— Ладно, и как мне быть?

— Найти причины, принять их и решить, стоят ли они ваших отношений.

— Психолог, — усмехнулся я. — Признайся, подрабатываешь на полставки?

— Нет. Это из личного опыта.

— И что, помогало? — У меня не получилось спрятать сомнение до конца.

— Когда как. Но, по крайней мере, так ты управляешь ситуацией, а не она тобой.

Разговор прервало тихое треньканье, и Тим полез за смартфоном.

— Опять проклятый спам, — прокомментировал он пришедшее сообщение. — Никакие фильтры его не берут.

— Да, есть у него такая особенность, — Гаджет у Тима в руках чем-то зацепил моё внимание: — Слушай, у тебя, случаем, не новый смарт?

— Новый, — Тим поспешно убрал предмет обсуждения с глаз долой.

Так-так-так.

— А со старым что?

— Уронил неудачно.

— Тимыч, — проникновенно сказал я. — По-моему, ты темнишь.

Это «Тимыч» вырвалось так естественно, что я сам не