сдувал со лба. Наконец, уморившись от бесплодных попыток, Бабочка попробовал заправить прядь за ухо и неожиданно для себя заметил, что не один. Поспешно вскинул на меня дымчато-зелёный взгляд и засиял радостью долгожданной встречи.

— Привет! Здорово, что ты пришёл!

— Привет, — Не в силах устоять перед его широкой улыбкой, я тоже разулыбался до ушей. — И я рад, что добрался сюда. Чем развлекаешься?

— Читаю вот, — Бабочка показал книжку, однако разобрать надпись на обложке я не сумел. — Да ты садись, — он гостеприимно подвинулся. — Воды принести? Или мороженого — я на всякий случай для тебя оставил.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил я, — но давай чуть попозже, ладно?

— Не вопрос. Сильно устал?

— Ты знаешь, порядочно, — я присел на траву и с удовольствием прислонился спиной к бугристому яблоневому стволу. Ноги гудели так, словно прошагали не один десяток километров, только дорогу сюда я почему-то совсем не помнил.

— Так отдыхай, — мягко сказал Бабочка. — Это лучшее место для отдыха, можешь мне поверить.

— Верю, — я сомкнул налившиеся свинцом веки. — Если начну храпеть — толкни.

— Ты не храпишь.

В голосе Бабочки прозвучала неприкрытая нежность, слышать которую было до мурашек приятно. А потом на меня навалилось плотное одеяло сна, и когда я проснулся, то обнаружил себя уже в родной спальне, где будильник на все лады распевал побудку. Бабочка не преувеличил: отдохнул я отменно, и хотя мы с Тимом наверняка разделили сновидение пополам, оно не оставило тревожного послевкусия. Приятное разнообразие, не говоря уж об обещанной сном тихой гавани. Надеюсь, это не самообман, а действительно предсказание скорого конца задолбавшей меня дерьмовой полосы жизни.

Видимо, после всех пертурбаций я нучился толковать сны похлеще библейского пророка. Стоило мне прийти на работу, как одна за другой посыпались хорошие новости. Сначала с какой-то из разборок позвонил Даня и радостно сообщил, что нашёл битый «Патриот» с идеально целыми внутренностями. Через пару часов машина окажется у него в автосервисе, и мой танк наконец-то начнут восстанавливать из руин. Не успел я порадоваться, как получил от службы доставки сообщение, что Анна получила посылку. Знаю, это было несправедливое чувство, но у меня Олимп с плеч свалился. Я официально получил назад свою драгоценную свободу авантюриста и раздолбая, и, в принципе, вечерком по данному поводу можно было где-нибудь посидеть.

— Тим, ты после работы занят?

Мирно распивающий послеобеденный кофе Тим отставил кружку.

— Вообще-то, да. Меня попросили помочь шкаф собрать. А что ты хотел?

— Забей, не важно, — я по-глупому расстроился, и Тим, понятное дело, это заметил.

— Но завтра я совершенно свободен, — быстро прибавил он.

— И не против пропустить по рюмочке чего-нибудь десятилетней выдержки?

— Не против, если тебя не смущает середина рабочей недели.

— Мы символически, — отмазался я банальностью, однако Тим не стал придираться.

— А какой повод, кстати? — он снова взял свою чашку.

— Возвращение меня в стройные ряды холостяков.

Я постарался сказать это максимально легкомысленно, однако всё равно получил внимательный и серьёзный взгляд.

— Ты уверен, что решил правильно?

— Да, — Сам не знаю, насколько я сфальшивил, а Тим если и разобрал, то расспрашивать дальше не захотел. Любопытно, кому там он собирает шкаф? Соседке? Спрошу как-нибудь при случае.

Спрашивать мне не пришлось, потому что вечером всё открылось само. Я как раз успел поужинать, когда зазвонил смартфон.

— Привет, говорить можешь? — прежде всего уточнил Тим.

— Могу, — Я запихнул в посудомойку последнюю тарелку и запустил машинку.

— Скажи, у тебя шуроповёрт или электроотвёртка есть?

Я задумался: — Шуроповёрт вроде был. А что?

— Принесёшь завтра на работу?

— Принесу. Всё так сложно со шкафом?

— Ну, не просто.

— То есть завтрашние посиделки откладываются?

— Да, прости, — Тим явно огорчался перемене планов. Мне тоже было очень обидно: откуда он только взялся, этот сраный шкаф?

— Слушай, я тут всё равно фигнёй страдаю. Может, привезти тебе шуроповёрт сейчас?

После наполненной невнятным бормотанием паузы Тим сказал: — Если тебе не трудно, — и назвал незнакомый адрес. Так-с, значит, это не соседка. Всё интереснее и интереснее.

— Через двадцать минут подъеду, — не задумываясь пообещал я и только потом сообразил, что автовладелец из меня по-прежнему формальный. Ну, может, белая полоса ещё не закончилась, и мне повезёт с такси.

Конечно, я предполагал, чей адрес назвал Тим, однако когда дверь и вправду открыла смущённая Ольга, мысленно присвистнул. Уж не оказал ли я приятелю медвежью услугу, напросившись приехать? Впрочем, вид прихожей и частично зала, заставленных деталями шкафа, меня быстро переубедил. В одиночку — или даже с Ольгой на подхвате — эту радость аккурат до второго пришествия собирать.

— В общем, насколько я понял инструкцию, — вышедший в прихожую Тим взмахнул подшивкой листов А4, — ничего сложного тут нет. Просто громоздкое всё.

— Угу, — Я вручил Ольге чемоданчик с инструментом и не спросившись стал снимать куртку. — Вдвоём как раз до полуночи управимся.

— Слишком пессимистично, — не согласился Тим, а Ольга в голос с ним возмутилась: — Почему это вдвоём?

— Потому что по Трудовому кодексу женщинам поднимать тяжести не положено, — Я повесил куртку на вешалку и засучил рукава. — Ладно, с чего там предлагают начинать?

Из нас троих самым продвинутым в сборке мебели оказался Тим.

— Дядюшка любил постолярничать на досуге, — пояснил он в ответ на наше с Ольгой немое недоумение. — Ну, и меня приобщал.

— Полезное хобби, — заметил я, снимая защитную упаковку с раздвижной двери, украшенной аппликацией Фудзи. — Кстати, Оль, а почему ты вместе с доставкой сборку не заказала?

— Решила, что сама справлюсь, — сухо ответила Ольга. Я даже обалдел слегка: огромный шкаф на всю стену, с кучей отделений — и сама? Откуда это помутнение разума? Тут я поймал предупреждающий взгляд Тима и понял, что тему лучше не развивать. Ладно, выспрошу потом у него, раз он так очевидно в курсе.

После того, как мы дружными усилиями собрали большую часть шкафа, я объявил перерыв. Ольга ушла на кухню готовить чай — или даже чайную церемонию, судя по её любви ко всему японскому, — а мы с Тимом, испросив разрешения, выбрались покурить на широкую