поедём-ко, сьездим к батюшку родимому,

Ко тому ли королю всё к Ляхоминьскому;

Нас просватат токо батюшко родимой мой».

А приехали они к королю всё к Ляхоминьскому.

(Говорит-то Дунаюшко да таковы реци).

55 Говорит король Дунаю таковы реци:

«Мне-ка хто ли ну́жон, дак тот и сам пришол;

Ты пришол ко мне, дородьнёй доброй молодець,

Послужить ко мне пришол ли верой-правдою,

Верой-правдою ко мне ты неизменною,

60 Всё по-старому пришол ко мне, по-прежному,

Ишше всё ко мне пришол ты по-досельнёму?»

Говорит ему Дунай да сын Ивановиць:

«Я пришол-то к тебе да не служить теперь,

Не по-старому приехал, не по-прежному;

65 Я приехал к тебе да всё как свататьц́е

Я на душоцьки Настасьи Королевисьни.

Ты отдай-ко-се Настасьюшку всё за миня заму́ж;

Увезу-ту я Настасью на сьвяту ей Русь,

На сьвяту-ту я Русь, да в камянну́ Москву». —

70 Тут ведь говорит ёму король да таковы реци:

«Не отдам-то я Настасьи Королевисьни:

У мня хто тогды на королевсьви-то будёт, останитце.

Как Владимир-от увёз князь Опраксею на сьвяту ведь Русь.

Ты пойди-ко ко мне жить на моё королесьвицё».

75 «Не отдашь ты токо мне-ка Настасьи с ц́есьти, с радосьти,

Я убью у тя со старого и всех до малого.

Как Настасья Королевисьня давно ведь мне посваталась;

Подарила мне дородьню добру молодцу

Со право́й-то со руки да золотой персьте́нь;

80 Опраксеюшка была тогды ише́ глупёхонька,

Королевисьня была всё молодёхонька,

Я ведь жил-то у тебя когды, король, во клюцьницьках,

Дру́го три года я жил у тя да всё играл во гу́сельци,

Утешал-то я любимых-то твоих две доц́ери:

85 Я в перьвы́х-то всё Настасью Королевисьню,

Во вторых-то Опраксею Королевисьню, —

Я дёржал тогда Настасьюшку-ту на своих коленях богатырьскиих».

Засадил-то взял Дуная в тёмну те́мницю.

Говорила тут Настасья Королевисьня:

90 «Ты подай-то, подай, батюшко, всё золоты́ клюци;

Отомкну-то я Дуная всё Ивановиця;

Я пойду-то за Дуная за ёго заму́ж,

Я ведь еду со Дунаём на сьвятую Русь,

Я во матушку еду в камянну́ Москву».

95 Говорит-то король да таковы реци:

«Ты поди, поди, Настасья Королевисьня,

Ты без драки-то поди бес кроволитною».

Отмыкала-то она ведь скоро тёмну те́мницю,

Выпускала Дуная на белой сьвет;

100 Они скоро собрались да тут поехали.

Приежают во матушку да в камянну́ Москву,

Принимают с Настасьёй по злату веньцу;

Собирает Дунаюшко поц́есён пир,

Он зовёт то всё князя всё Владимера

105 Со кнегиной Опраксеёй Королевисьнёй;

Да пиры-ти велись у их на радосьти равно́ полгодику;

Шьто во Киеви пируют, в камянно́й Москвы.

На пиру-ту Настасьюшка росхвасталась,а

Говорила она да таковы реци:

110 «Уж ты ѓой еси, Дунай да сын Ивановиць!

Отнеси-ко-се ты да всё злацён перьстень

Шьчо за ту ли всё за версту за мерную;

Я ведь стрелю всё из стрелоцьки калёною,

Я росьстрелю — вы ведь свесьте мой да золотой перьсте́нь, —

115 Некото́ра полавиноцька не больше-то будёт одна другой».

Отнесьли-то ведь ей всё золотой перьстень;

Она пе́рьстень-от тут да все росьстрелила;

Половиноцьки-ти на веска́х уверили,

Всё уверили, да они сьвесили; —

120 Шьчо одна-та другой не тяжелее всё, не лекц́е тут.

Ишше тут ведь Дунаюшку всё за беду стало,

За натьсмешоцьку вели́ку показалосе;

Он ведь хоцёт вести Настасьюшку всё во цисто́ полё.

Говорит ёму Настасья Королевисьня:

125 «Уж ты ѓой еси, Дунай да сын Ивановиць!

Не стрелей-ко ты меня, всё не ухаживай:

У мня есь ведь во у́тробы всё засеяно

Шьчо два мла́дого два ясного два сокола,

Шьчо два руського могуцёго бога́тыря;

130 По локо́т-то ведь я их да руцьки в золоти,

По колен-то ведь у их да ножки в се́ребри.

Ты хоть будёшь стрелять миня, Дунай да сын Ивановиць,

Ты ведь перьву-ту стрелоцьку не до́сьтрелишь,

Ты другу-ту ведь стрелоцьку пере́стрелишь,

135 Ишше третья-та стрелка — мне-ка в ретиво́ серьцё.

Ты просьти миня, Дунай да сын Ивановиць,

Ты просьти, просьти вины́ все виноватую!

У мня волосы, у бабы, до́лги, ум коро́ток всё».

Не принимает розговоров, не прошшаёт ей;

140 Он отьвёз-то тут Настасью далеко́ от города да от Москвы-то всё,

Он ведь перьву-ту стрелоцьку не до́сьтрелил,

И другу-ту стрелоцьку пере́сьтрелил,

Ай третью́-ту стрелку — ей всё в ретиво́ серьцё;

Он ведь скоро роспорол у ей всё груди белыя,

145 Досмотрял у ей в утробы ясных со́колов,

Шьчо два ясного два сокола у ей в утробы-то,

Шьчо два руського роди́лось бы могуцёго бога́тыря:

По локо́ть-то у их ручьки в красном золоти,

По коленям у их ножки в цистом се́ребри.

150 Как с того-то всё горя Дунаюшко с великого

Он скавал себе два ножицька укладныих,

Зокололсо он на ножицьках булатныих;

Ишше сам-то он сказал да всё таки реци:

«И лёжит-то где Настасья Королевисьня,

155 Тут лёжи-ко ты, Дунай да всё Ивановиць,

Протеки-ко-се тут славная Дунай да рецька быстрая!»

(Говорят, тут река протекла; где же протекёт рецька?)

11. СУХМАТИЙ (СУХАН)

Ай во славном было городи во Киеви,

Ай у ласкового князя у Владимера

Тут ведь было у ево собран понесен пир,

А поц́есён-то пир всё на весь-от мир,

5 На князьей-то было, всё на бо́яров,

На сильних, могучиих бога́тырей,

Ишше все на пиру да напивалисе,

Ишше вси на чесном да наедалисе;

На пиру-ту вси сидят да они хвастают:

10 Ишше глупой-от хвастат молодой женой,

А разумной-от хвастат ро́дным батюшком,

Разумной-от хвастат ро́дной матушкой.

Ай Владимер-от ведь по полатушкам похаживат,

Ишше сам он говорит да таковы слова,

15 Говорит своим могуцим всем бога́тырям:

«Ишше шьто у мня бога́тыри сидят не хвастают?

Я