Владимира,

Постою я за всю веру-ту православную».

Он ведь бил-то Михайлушко день до вецёра;

Заежаёт в серёдку в силу тотарьскую,

115 Он ведь бьёт своево-то всё коня́ доброго,

Он ведь бил-то коня да приговаривал:

«Ты поди-ко силу топци, да мой доброй конь;

Я копьём колю, да ты в ногах топци».

У тотар-то было всё у хитрыих,

120 У поганых-то было, всё-то было у мудрыих:

Они выкопа́ли по́дкоп страшно́й глубокой-от;

Да упал-то Михайлушко во глубок подко́п.

Как увидял родимой-от ёго батюшко,

Он увидял с крутой-то горы высокою,

125 От того ли от мана́стыря от спасёного —

Подошла ему силушка под Киев-град;

Ишу цёрному ворону будёт не облететь —

«Как Михайлушку, моёму цяду, будёт не объехать!»

А не мог-то утерпеть да всё Данилушко:

130 «Я пойду-ту подсоблю силу побить Михайлушку».

Он приходит по силушки тут скорёхонько,

Он и взял-то тотарина за резвы́ ноги,

Он ведь стал тут тотарином помахивать;

Показалось ему да тут ведь лёкко в руках;

135 Ен ведь выдернул берёзку-ту всё взял с коренём,

Он ведь стал этой берёзоцькой всё помахивать;

Он прибил-то ведь всю силу тотарьскую,

Розошолсэ ко по́дкопу глубокому;

Тут лёжит-то Михайлушко со добры́м конём.

140 Он вытянул Михайлушка со добры́м конём:

«Уж ты гой еси, Михайлушко мой Даниловиць!

Не могло-то утерьпеть всё серьцо родительско».

Как поехал Михайлушко, стал поежживать

На добро́м-то кони́ да их порубливать;

145 Изрубил, избил поганых всих тотар-то он.

Он ведь пал-то да батюшку во резвы́ ноги:

«Ты прости миня, батюшко, виноватого!

Не послушал я твоёго ведь наказаньиця,

Я заехал во силу-ту во крупну́-ту я,

150 Я упал-то да во по́дкоп во глубокия.

Ты ище́ во другой вины прости миня:

Не послушал-то родимой своей матушки».

Роспростилсэ Данилушко с цядом с милыим,

С цядом с милым Данилушко, всё любимыим;

155 Он нало́жил на ёго всё благословленьицё,

Да поехал-то Данило свет Игнатьёвиць,

Он поехал в манасты́рь да он душу́ спасать;

Он отправил-то своёго цяда милого

Он во Киев-град ко князю всё Владимиру.

160 Приобцистил Михайло силу тотарьскую,

Он приехал ко князю всё ко Владимиру;

Он ведь только да бил да одни сутоцьки.

Да Михайлушко едёт всё во Киев-град,

А бога́тыри поехали ис Киёва;

165 Приежают ёму-ту встрету бога́тыри;

Говорил-то Михайлушко всё Даниловиць:

«Воротитесь, бога́тыри, вы со мной вместях;

Мы поедемте, братцы, да в кра́сён Киев-град

Мы ко ласкову князю да ко Владимиру.

170 Приобил, приобцистил силушку фрянцюскую,

Я ишше́ же прибил силу ведь шведьскую».

Приежаёт ко князю-ту ко Владимиру,

Приежаёт он прямо всё на широкой двор.

Как стрецят-то ведь князь ёго с кнегиною:

175 «Уж мы цим тебя, Михайлушко, мы дарить будём,

Ишше цим тебя, Даниловиць, будём жаловать

По твоей-то поступоцьки богатырьскою,

По твоей-то заслуги всё по великою,

По твоей-то по храбрости, всё по смелости?

180 Хоть у князя женись, да хоть у боярина,

У купця хоть женись ты, гостя торгового».

Говорил-то Михайлушко он таки реци:

«Я не буду женитьц́е да не у князя я,

Не хоцю-то я взять всё у боярина;

185 Я желаю-то век езьдить по цисту́ полю;

Сохранять-то буду я ц́ерьквы соборныя,

Всё соборныя церьквы я богомольния,

Сохранять буду спасёны-ти всё мана́стыри,

Я стоеть буду за веру всё православную,

190 Сохранять-то буду князя всё со кнегиною,

Ише вси-ти рода́ буду я княжеськи».

Это слово Владимиру любо показалосе;

Собираёт для Михайлушка он поц́есён пир,

Он поц́есён-от пир да всё на весь на мир;

195 Он зовёт всих со старого и до малого,

Он зовёт всих князьей, бояр, богатых людей,

Приглашаёт он бедных, да не отказыват,

Шьчобы этот да пир был на память всим,

За великую услугушку за Михайлову.

13. ТУРЫ И ТУРИЦА

«Вы туры́,[126] вы туры́, туры́, малы детоцьки!

Вы бывали ли, туры́, на сьвятой-то нашой Руси,

Вы видали ли, туры́, красно солнышко,

Вы видали ли, туры́, млад сьветёл месець,

5 Вы видали ли ц́ерькву-ту, всё ц́ерькву соборную,

Вы соборну-ту ц́ерьковь, богомольнюю,

Вы видали ли царицу Мать-ту Божью-ту,

Пресьвятую всё царицю Богородицю?» —

«Уж мы были, туры́, на сьвятой на Руси,

10 Уж мы видели, туры́, красно солнышко,

Уж мы видели, видели, туры, млад светёл месець,

Уж мы видели башню новую,

Уж мы видели сьтену городовую,

Уж мы видели деви́цю-душу красную

15 Мы во той ли во сьтены́, да стены в новою

Мы во той ли, подле башню городо́вую:

Как ведь клала-то книгу всё Еваньгельё;

Как сама она над книгой сле́зно плачитце».

Говорит-то тура́м ро́дна матушка ихна́,

20 Ро́дна матушка-та и́хна говорит-то всё им:

«Уж в глупы туры́ мои, малы деточки,

Неразумны туры вы, малы деточки!

Я скажу, скажу про то, про всё поведаю:

Хошь вы были, вы были на сьвятой-то Руси,

25 Хошь вы видели, видели красно солнышко,

Хошь вы видели, видели млад сьветёл месе́ць,

Уж вы утряну зорю, вы вечернюю,

Ишше видели хошь вы да звезды частыя, —

Вы не сьтену вы видели городовую,

30 Не ограду вы видели у Божьё́й у ц́ерьквы́,

Ай не башню вы видели вы не новую;

Вы ведь видели соборну ц́ерьковь Божью-ту;

Как ис ц́ерьквы-то выходит не деви́ця ведь тут,

Шьчо сама вышла цяриця Мать-та Божья-та,

35 Пресьвята-та ведь Божья Богородиця;

Выносила она всё-то веру старую,

Веру стару-ту выносила всё спасёную;

Закопала-то веру-ту во сыру земьлю;

Шьчо под ту Божью ц́ерькву под соборную,

40 Под соборну под ц́ерковь богомольнюю;

Она плацёт над верой, заливаитц́е:

„Ты лёжи, моя верушка старинная,

Шьчо старинна ты вера православная,