– Что обер-поручик, я и сама вижу, – сказалаТая. – Я ж как-никак генеральская дочка, мне в таких вещах положеносызмальства разбираться… или с сыздевичества, так вернее, хотя и неграмотно…Значит, вы и есть один из этих загадочных суперменов? Галактический спецназ всверкающих скафандрах, рыцари и витязи? Что же вы молчите? Военная тайна? Вычто, нисколечко не хотите произвести впечатление на великосветскую дурочку?

И она старательно придала лицу выражение, по ее мнению, какраз приличествующее дурочке из высшего света. Вот только ничего не получилось,она так и осталась собой – созданием определенно умным, лукавым и острым наязык…

– Да нет, – сказал Кирьянов. – Меня никто непредупреждал о необходимости хранить военную тайну, даже перечня тайн непоказывали. Я подозреваю, его не существует вообще – в силу специфики службы.

– Ой, какая казенщина… Расскажите что-нибудь изгероических будней.

– Да это попросту работа, – пожал он плечами.

– Ну, в таком случае соврите что-нибудь завлекательное,что вам стоит? Знаете, какие байки штабисты разводят! Даже мне, существу юномуи неискушенному, ясно, что это чистейшей воды побрехушки. Но завлекательно,спасу нет… – Тая прищурилась. – Знаете, а мне нравится, что вы отменя не шарахаетесь. Совершенно нормальный обер-поручик…

– Хотите страшный секрет? – спросил Кирьянов почтинепринужденно. – Я не армеец, я пожарный. У меня просто нет такогорефлекса – шарахаться от генералов и уж тем более от их очаровательных дочек.Исключительно оттого, что пожарный генерал – это явление, знакомое лишьтеоретически, существующее где-то на космическом отдалении. Вот вы на Землевидели когда-нибудь пожарного генерала?

Она старательно подумала, округлила глаза:

– А вы знаете, нет… Военных, из Структуры, из органов –сколько угодно. Но пожарных – ни разу в жизни.

– Вот то-то, – сказал Кирьянов. – Эта форма вГалактике встречается крайне редко. Я лично прослужил семнадцать лет и за этовремя пожарных генералов видел только дважды, да и то издали, в президиумеогромного зала…

– Понятно… У вас бывают какие-нибудь дискотеки?

– Честно говоря, у нас бывают пьянки, – сказалКирьянов. – Может, и танцы случаются, но я совсем недавно здесь.

– Понятно, – повторила Тая. – Буднизахолустного гарнизона а натюрель… Выходит, вы от скуки забрели в этиразвалины?

– А что здесь, кстати, было раньше, вы не знаете?

– Представления не имею, – безмятежно сказалаТая. – Я же не в Структуре, я в МГУ учусь и не горю желанием продолжатьсемейные традиции, в Структуру уходить. Моя специальность – иностранные языки,а на это существование Структуры как-то не влияет… Что-то тут, конечно, было встародавние времена, это и дураку ясно. Какая-нибудь «точка» из прежних времен.Так и побросали все почему-то – совсем как в «Руслане и Людмиле», только здесьнет никакой говорящей головы, вообще ничего нет, даже привидений, я специальноинтересовалась. А от этого вовсе уж уныло. Водись здесь привидения, можно былобы ночью наведаться, издали посмотреть осторожненько, чтобы не уволокли, чегодоброго… Но привидений, увы, не бывает. Совсем. Отец давно служит в Структуре ини о чем подобном не слышал…

«Вполне согласен, если речь идет о призраках людей, –подумал он мрачно. – А как быть с призраком голоса, который десяток летблуждает по заброшенным линиям космической спецсвязи? Тут все не так просто…Особенно если учесть, что научного объяснения понятия „призрак“ никто пока недал…»

– Давайте искупаемся, а? – предложила Тая. –Я, собственно, за этим сюда и пришла. Вода здесь чудесная. У меня купальник подплатьем, так что не спешите отворачиваться с ханжеским видом.

Она одним гибким движением сбросила через голову платье иосталась в красном купальнике из тех, новомодных и современных, что призваныглавным образом открывать нескромному взору все, достойное внимания, а если чтои скрывают, то сущий мизер. Аккуратно положила платье в желтую траву неподалекуот берега и, оглянувшись на Кирьянова с веселой подначкой, прыгнула прямо стого места, где стояла.

Кирьянов с уважением покрутил головой – девчонка вошла вводу, как клинок в ножны, без малейшего всплеска, без брызг. Чувствовалсянемалый навык. На поверхность она вынырнула метрах в двадцати от низкого берегаи, не оглядываясь, уверенным кролем пошла к середине озера. Светлые волосы,отяжелев, облепили плечи, крохотные волны раскачивали широкие листья здешнихкувшинок, и Кирьянов вновь ощутил мимолетний приступ грусти.

А потом без всяких колебаний принялся раздеваться, кое-каксвалив униформу в траву, обрушился в воду далеко не так грациозно, как егоновая знакомая, подняв тучу брызг. Плавать он умел, и неплохо, на Енисее вырос,но, увы, не мог похвастаться таким изяществом стиля, какой без всякого желанияповыпендриваться являла Тая, русалкой скользившая меж кувшинок.

Вода была не просто чудесная – с такой Кирьянов еще несталкивался. Она даже не походила на воду, ощущения вызывала невероятные:словно каждая капелька существовала сама по себе, тело чуяло, как мириадыневесомых теплых касаний скользят по коже нескончаемым потоком. В слова это неумещалось. Походило на то, что он не сам плыл, а течение бережно и неуклоннонесло его над невидимым дном, словно восходящие потоки – оборвавшегося сбечевки воздушного змея. Если плыть с закрытыми глазами, и вовсе казалось,будто вода давным-давно вынесла его в атмосферу, увлекла в космические бездны –ласковая, нежная, не расступавшаяся перед молотившими по ней руками, а словнобы мягко раздававшаяся в стороны именно так, чтобы человеку было удобнее.Ощущения столь сильные и неизведанные, что он испугался на миг, торопливооткрыл глаза.

Но все, разумеется, было в порядке: спокойная и теплая водавокруг, мясистая кувшинка, в которую он едва-едва не впечатался подбородком,неяркое солнце в небе, светловолосая головка впереди, оставшаяся вдали, как онни пытался сократить разделявшее их расстояние. В конце концов Тая, уже сбело-синей кувшинкой в волосах, перевернулась на спину, оставаясь лежать наводе. С улыбкой повернула к нему лицо:

– Я вас не загоняла?

– Есть немного, – сказал Кирьянов, плавая рядом истараясь особенно не баламутить воду. – Вас русалкой никогда не называли?

– Ого! – сказала Тая. – Вы себе представитьне можете, как меня называли за последние годы, с тех пор, как стала объектомухаживаний, осад и приступов, – русалкой, колдуньей, волшебницей,принцессой, ведьмой и королевой. Самые образованные – даже ундиной, нимфой,наядой и Цирцеей. Один майор упорно именовал дриадой, хотя я терпеть не могулазать по деревьям… А вы как бы меня назвали?

– Ужасно неоригинально, – сказал Кирьянов. –Очаровательной. Конечно, банально…

– Зато искренне, – сказала Тая с чертиками вглазах. – Получайте за искренность приз.