увидел бы, да у меня глянс еще полностью с век не стерся. Так в честь чего такая маскировка?

– Потом расскажу, – шепнула одними губами Громова и указала глазами на старика. Ребята примолкли, давая понять, что готовы выслушать инструкцию.

– Ты выяснил, какого именно из щенков мы должны предоставить? – спросил демон у воспитанника.

– Да понятно, какого. Последнего, седьмого требуют, – довольно унылым голосом отчитался Арлан.

– Ясно, другого и не ждал. – Старик так остервенело потер обеими ладонями лицо, что на миг Вете показалось – вот сейчас стянет кожу, как силиконовую маску, покажет свой истинный облик. – Вы уж не подведите, внучата, сами понимаете: если оплошаем, то никому из нас не уцелеть. Варрава ошибок не прощает.

Арлан встрепенулся, подался вперед и сказал:

– Это задание я хотел бы выполнить в одиночку.

– Что?! – ахнула Громова. Ей почему-то подумалось, что отказ от ее помощи как-то связан с новой внешностью. Вдруг Арлану на нее такую и смотреть противно…

Старик только руками развел вроде как с сожалением:

– Нельзя, милый, никак нельзя! Если нечисть эта поганая не учует на подношении внучкин запах, то с какой стати потом ее пропустит? Так что на дело пойдете вместе. Но ты уж береги ее, сам понимаешь.

Голос у демона сделался плаксивый, а Вета покрылась мурашками. Там что, настолько опасно? Первые два задания опасными не были, вот она и расслабилась.

– Все правила помнишь? – продолжал допытываться у воспитанника старик.

– Помню.

– Ну и ладушки. Все силы ада вам в помощь, внучата!

Громовой такое пожелание совсем не понравилось, и она украдкой перекрестилась. Старик махнул слабо рукой, давая понять, что они свободны, растекся по креслу и утомленно прикрыл глаза. А Вета следом за другом вышла в пустынный школьный коридор перед столовой. И не удержалась: глянула на себя в зеркало над раковиной. Нет, все же здорово она выглядит, прическу точно нужно запомнить. Интересно, а если сфотографировать себя такой, что полу…

– Вернемся к нашей беседе: и для чего все это? – Арлан прервал мысли девушки, очень невежливо очертив указательным пальцем воздух вокруг ее лица. – Новая атака на нашего бедного ангела?

– Нет, – замотала головой Громова. – Не в этом дело. Просто мне пришло в голову, что Артур может быть опасен для Ирис. Захочет отомстить ей за то, что она его отвергла. Я решила вот таким образом отвлечь его внимание.

Они уже шли к раздевалке, Арлан скосил на нее глаза, хмыкнул:

– Ну да, потрясный план. На такую. – он покрутил ладонью в воздухе, но нужного слова так и не подобрал, – этот идиот точно клюнет. Вот только смысла в этом никакого нет, потому что Ирис и так ничего не грозит.

Стало обидно и горько, слезы подступили к глазам. А друг ничего не заметил и продолжал говорить:

– Ты часом не забыла про призрачного зверя внутри каждого воспитанника? Ирис на автомате призовет своего защитника, на такие случаи они нам и даны. А уж призрачный защитник не промедлит, враз вступится за хозяйку, и все, Артуру не позавидуешь. Даже хорошо, если Гарин сперва попробует напасть на Ирис, а потом на того парня, как там его?..

– Жорика, – выдавила Вета.

– Ага, Жорика. В смысле, никакого второго нападения уже не будет. Гарин трус, получив отпор один раз, впредь будет очень осторожен со своим призрачным мечом. А некоторое время ему вообще будет не до мести, пока станет раны залечивать. Эй, да ты ревешь, что ли? Соберись, Ветка, нельзя сейчас расслабляться.

– А зачем ты начал этот разговор?! – она попыталась усилием воли очистить голос от слезливых ноток. – Я знала, что Ирис может защититься, она мне так и сказала. Но я как раз и не хочу, чтобы Артур пострадал, разве не ясно?

Арлан не ответил, он молча впихивал ноги в уличные ботинки, думал, кажется, уже совсем о другом. Но у Громовой еще оставались к нему вопросы.

– А защитник Ирис – он какой?

– Не знаю, у нас не принято спрашивать.

– Может, кто-то совсем небольшой, были же в Заповеднике всякие там белочки, суслики? – с надеждой спросила Вета.

– Может, и небольшой, – охотно согласился Арлан. – Даже скорее всего. Защитник ведь обычно вроде как дополняет воспитанника, ты в курсе? А у Ирис по испытаниям отличные результаты, сама может за себя отлично постоять. Зачем ей кто-то огромный?

Это был удар ниже пояса. Вета так гордилась своей призрачной пантерой, видела в ней залог того, что она не какая-то там слабачка, раз ее выбрало такое большое и грозное животное. А все оказалось ровным счетом наоборот.

– Но даже суслик или белочка в случае нападения сумеют оказать такое сопротивление, что мало не покажется, – вбил последний гвоздь в состояние ее духа Арлан. – Особенно тем, кто привык дорожить своей смазливой мордашкой. Эй, Вет, да ты засыпаешь на ходу!

Она не засыпала, просто все вдруг сделалось безразлично. Вялым взором девушка обвела школьный двор, поразилась тому, какой же он маленький и блеклый.

– Я пойду домой, сестры заждались, наверное.

Но Арлан намека не понял, зашагал рядом с ней. По пути напутствовал:

– Постарайся прямо сейчас лечь и немного поспать. А ближе к полуночи я тебе звякну.

– Что? Зачем? – удивилась Громова.

– А ты не поняла, что ли? Идти за щенком нужно уже сегодня ночью, иначе все зря окажется. Да и не факт, что мы с первого раза его отловим.

Вета застыла на месте. Да что же это такое, сперва разговорами выбил из седла, а теперь оказывается, что приключения на сегодня еще не закончены?

– Но зачем ночью? Почему тогда прямо сейчас не сходить, хотя бы на разведку? Далеко это вообще?

Арлан расхохотался, что-то сегодня настроение у него менялось просто стремительно.

– Ну ты скажешь! Сейчас! Да при свете дня ты этих щенков просто не разглядишь, даже с глянсем. Зато их мать тебя прекрасно увидит. И примет меры.

– А ночью не увидит, что ли?

– Ночью будет надежда, что мамаша отправится на охоту. Обычно Боун самолично снабжает семейство всем необходимым, он заботливый отец. Но старик его специально отослал, чтобы дать нам шанс.

После пары толчков в спину Вета все же перешла проспект, но на пешеходке снова впала в ступор, недоуменно помотала головой:

– Не понимаю, что за охота такая? Разве мать щенят не собака? Городские собаки по ночам не охотятся.

Новый приступ лихорадочного веселья у друга.

– Слушай, ты всерьез вообразила, что у Боуна щенята от какой-нибудь городской шавки? Хорошо еще, что пес этого не слышит! Не хочу тебя огорчать, но она – волчица.

– Что?