который так и не отнес гитару домой, а продолжал ходить с ней по городу пока не пришло время его встречи с Аленой Игоревной, которая хотела с ним о чем-то поговорить.

Не замечал ли ты мой драгоценный читатель, как много мы разговариваем, как много от этих самых разговоров ждём, и как мало на самом деле от них зависит? Вот и моим героям хочется сегодня поговорить.

– Антон, привет! – прошептал у него кто-то над ухом, пока он терзал гитару, присев на бордюре. – Ты чего прямо здесь ждешь? Увидят же!

И молодая девушка подхватила его под руку и потащила подальше от театра, опасаясь слухов и досужих разговоров.

– Пойдем в пирожковую? – предложила Алена. – Очень есть хочется.

То ли Антон вспомнил слова своего друга о качестве хлебобулочных изделий в пирожковой, то ли взыграло в нем некое гусарство, но предложение о посещении пирожковой он с негодованием отверг.

– Пойдем лучше в одно чудесное местечко. – сказал он решительно. – Я угощаю.

Глава девятнадцатая

Как ты уже, наверное, догадался, мой дорогой читатель, Антон решил поразить девушку размахом и удалью, и лучшим для этого местом, было, несомненно, кафе Г`Раф. В этом ресторане было ему все знакомо и именно туда он увлекал Алену Игоревну. Забыл ли он о том, что там же проводит время его друг Руслан, который явно не хотел, чтобы ему мешали, или Антон был уверен, что тот уже должен был там свои дела закончить, но он шел туда, не задумываясь он возможных последствиях. Не задумывалась о них и Алена. Молодости свойственна некая беспечность и девушку в данный момент тревожили только два чувства: голод и опасение за некрепко державшийся на своем месте каблук. Впрочем, стоит ли винить Алену за это? Разумеется, нет! Она ведь и знать не могла о той опасности, что их подстерегает. Да и что это за опасность? – спросите меня вы. В самом деле, стоит ли переоценивать встречу двух друзей в ресторане? Не то теперь время, чтобы хвататься за шпаги и швырять друг другу в лицо перчатки при встрече, даже если встреча оказалось неожиданной. Можно занять столики в разных концах зала, можно сделать вид, что вы вовсе незнакомы, если общение вам в тягость. Разумеется, Руслан намекал на встречу с некой особой, которую он скрывал. Но за время их знакомства, Антон перевидал столько девушек Руслана, столько замужних дам и даже танцовщиц в стиле ню, что перестал уже обращать внимание и считал всякую таинственность излишней.

– Так, о чем ты хотела поговорить? – спросил Антон, чтобы за беседой скоротать время в пути.

Действительно, о чем же хотела поговорить Алена Игоревна? О московском режиссере? О своей роли в спектакле? О том, получается ли у неё эта роль или нет? О Руслане Алексееве и его мнимом, или не совсем, романе с актрисой Киреевой? Все это ведь совсем не важно. И для молодой девушки было неважно. А сам Антон Андреев? Разве могли его сейчас увлечь такие разговоры? И сколько бы ни щебетала Алена об искусстве, о театре и о своем представлении об этих, несомненно важных вещах, но и она, и её спутник понимали, что ради таких разговоров не стоит идти в хороший ресторан этим чудесным весенним вечером. О как мы прекрасно, возвышенно эгоистичны! Мы загораемся праведным гневом, видя несправедливость по отношению к современникам, мы умиляемся чужим детям в милюсеньких сарафанчиках, но счастливыми, по-настоящему счастливыми, нас делает наш эгоизм. И как бы не старались мои герои найти подходящий предмет обсуждения, их мысли были заняты друг другом.

– Я давно тебя хотела спросить Антон, – Алена остановилась посреди дороги и подняла глаза. – А почему ты не женат?

Сколько раз автору этих строк доводилось слышать подобный вопрос! И поверьте моему опыту, немалому опыту, в этом вопросе кроится больше подводных камней, чем в вопросе к обремененному семьей мужчине, а не женат ли он. А знаете почему? Да потому что на этот вопрос нельзя просто солгать! Не выйдет, сколько бы вы не старались и какую бы выдумку и изобретательность вы бы не проявили. Если хорошо прислушаться, то в этом невинном, казалось бы вопросе, можно услышать и зловещий звон обручальных колец, и сомнение в вашей мужской состоятельности и даже и скрипучее перо следователя контрразведки. Только общие фразы! Подойдет нейтральное "Не сложилось", печальное "Так вышло" тоже будет к месту. Главное не жалейте загадочных интонаций, и девушка сама додумает почему такой прекрасный человек, как вы, не нашел своего счастья. Но не вздумайте рассказывать ей историю своей несчастной любви или неудачного брака – раскусит вас быстрее полиграфа и никакие оправдания вам уже не помогут.

Впрочем, оставим же теперь эту прекрасную пару самих разбираться в вопросах семьи и брака и посмотрим, чем заняты остальные герои моего рассказа. И пусть течение этого самого рассказа перескакивает с одного персонажа на другого, но и время ведь неумолимо. Оно торопит нас вперед, мой благородный читатель, оно не дает нам возможности остановиться и созерцать, поскольку близка развязка и всюду мы хотим успеть.

Давай же заскочим с тобой на одну минуточку, туда, где мы оставили главного виновника этой бессмысленной кутерьмы. Он по-прежнему притулился за столиком в пирожковой и просит не выгонять его на улицу. Но как неумолимо течение нашей истории, также непреклонны работники общепита.

– На выход, молодой человек, или я позову охрану.

И вот уже бредет молодой перспективный режиссер по улицам города Лужска, смотрит по сторонам с недоумением и ненавистью, пытаясь понять, какими судьбами занесло его в этот трижды проклятый город.

– За что? – вопрошает он, подняв лицо к небу. Но не находит ответа.

А вокруг чужие люди, чужие лица, чужие спины и некого спросить.

Хотя одна спина кажется ему вполне знакомой. Где же он видел эту сутулую пронырливую спину с суетливыми при ходьбе локтями, одетую в черный плащ? Не с этого ли плаща начались все злоключения Валерия Владимировича? И куда теперь этот поношенный, не лишенный прежнего венгерского лоска, плащ торопится? Растревоженное воображение режиссера рисовало, наверное, самые фантастические картины. Ну, в самом деле, когда все ополчились против тебя, когда тебе всячески гонят и все от тебя отворачиваются, а сам главный режиссер лужского драматического театра имени Лермонтова позволяет себе не только повышать на тебя голос, но и сомневаться в твоей профпригодности, как не увидеть причиной всему этому вселенский заговор. Все в этом мире может прийти в движение, любые крепости могут рухнуть, но