«А ведь глядя на то, как глупо себя ведут другие девушки, когда влюбляются, я была уверена, что со мной никогда подобного не случится», – подумала она и издала такой душераздирающе-печальный вздох, что Доусэ обеспокоенно спросил:

– Я чем-то тебя расстроил?

– Нет, – покачала головой Аулэ, – просто…

Но что именно «просто», она так и не смогла придумать, поэтому только еще раз вздохнула.

– Тебе надоели прогулки в парке? – продолжал взволнованно расспрашивать Доусэ. – Или, может быть… тебе надоел я?

– Нет, что ты! Как ты мог такое подумать?! – возмущенно спросила Аулэ.

– А что еще мне остается думать, если самая восхитительная на свете девушка в моем обществе начинает тяжело вздыхать?

– Ну мало ли почему… – Аулэ смущенно отвернулась.

– Я просто хочу понять, что я делаю не так, – не сдавался Доусэ. – Я хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, но не могу понять, чего ты хочешь.

– Да я сама не могу понять! – в отчаянии выкрикнула Аулэ и со всех ног бросилась к крыльцу Летней резиденции, а сверх меры озадаченный таким поведением Доусэ остался в полной растерянности стоять посреди парковой дорожки.

Обнаружив в библиотеке Агуду, не слишком убедительно делавшего вид, что увлечен изучением какого-то толстого тома, Энту удивилась совсем не так сильно, как должна была бы. В глубине души она была почти уверена, что этот невозможный мужчина что-то предпримет, не дожидаясь пятничной экскурсии.

Прекрасно понимая, что Агуду отлично видит, что она его заметила, Энту тем не менее решила полностью игнорировать его присутствие. Она выбрала самое дальнее от Агуду место и села, разместившись к нему вполоборота, поскольку вдруг почувствовала, что сидеть спиной к этому человеку ей будет некомфортно.

Но не успела Энту толком погрузиться в чтение трактата профессора Паденкастрэ, как за стол напротив нее уселся Агуду.

– Чего тебе? – нелюбезно буркнула она, не поднимая глаз от книги.

– Ничего.

– А что ты тогда здесь делаешь?

– Тобой любуюсь.

– Да-а-а? – протянула Энту, все-таки взглянув на собеседника. – С чего бы вдруг?

– А я сам не знаю, – с деланым легкомыслием пожал плечами Агуду. – Но с тех пор, как я с тобой познакомился, мне хочется быть к тебе как можно ближе. Смотреть на тебя, прикасаться к тебе, вдыхать твой чудесный запах.

– Запах? – озадачилась Энту. – И чем же я, по-твоему, пахну?

– Вердажей и медом.

– Странное сочетание: мед сладкий, а вердажа горькая.

– Странное, – согласился Агуду. – Ты тоже странная.

– Вот как? – прищурилась Энту. – Да ты прямо мастер виртуозных ухаживаний и галантных комплиментов!

– Да, как-то я неудачно выразился, – внезапно смутился Агуду, чем поразил Энту даже больше, чем своим предыдущим заявлением. – Я хотел сказать – необычная, особенная.

– Да брось! – отмахнулась Энту. – Просто я не похожа на ваших столичных неор.

– Поверь мне, я повидал немало неор, и далеко не только столичных, – с внезапной горечью усмехнулся Агуду. – Ты не похожа ни на одну из них.

– Каждый человек уникален: и я, и ты, – мягко улыбнулась Энту.

– Я имел в виду не это, – покачал головой Агуду.

– Я знаю, но… – Энту замялась, не зная, как лучше сформулировать.

– Но ты не готова сейчас со мной это обсуждать, – продолжил за нее Агуду.

– Ну, в общем, да, на данный момент трактат профессора для меня важнее, ты же помнишь, – серьезно ответила Энту, не попытавшись смягчить свои слова даже легкой улыбкой.

– Но я ведь могу посидеть здесь? Молча?

– Я не могу тебе запретить, – пожала плечами Энту.

– Но тебе это не нравится?

– Да, если ты так и будешь сидеть, пристально меня разглядывая, это будет меня отвлекать, – предельно честно ответила Энту.

– Ладно, – со вздохом ответил Агуду, поднимаясь, – я подожду до пятницы.

Он не добавил: «И вот тогда…» – но это невысказанное обещание было таким явным, что Энту даже подумала о том, а не стоит ли ей выдумать какую-нибудь предельно уважительную причину, чтобы не ходить на эту экскурсию.

На ужине Энту сразу заметила, что с Аулэ что-то не так, поэтому как только они удалились в свою комнату, снова отговорившись необходимостью работать над конкурсным заданием, она сразу же пристала к подруге с расспросами.

Выслушав рассказ Аулэ, Энту только тяжело вздохнула – опыта ее единственного не слишком удачного романа было явно недостаточно, чтобы разбираться в мужчинах и давать советы в любовных делах.

Но Аулэ была так расстроена и так явно ожидала хоть какой-то поддержки, что молчать тоже было нельзя, и Энту решила хотя бы попытаться помочь.

– Давай пойдем по порядку, – начала она. – Он тебе нравится, так?

Аулэ кивнула.

– И даже больше чем нравится – ты влюбилась.

Аулэ кивнула снова.

– И тебе бы хотелось, чтобы он более явно проявлял свои чувства, но в то же время тебе кажется, что для серьезных чувств еще слишком рано?

Аулэ пожала плечами.

– Или дело не в этом, а просто ты не уверена, что у Доусэ все серьезно?

– Да как я могу быть уверена! – всплеснула руками Аулэ. – Он ведь такой!.. Такой!.. А я – самая обычная провинциальная неора, каких вокруг пруд пруди!

– Вот только не начинай! – строго сказала Энту. – Никакая ты не самая обычная! Ты особенная, уникальная, другой такой нет не только во всей Баунилье, но и во всем мире, понятно?

– Другой такой дуры, ага, – вздохнула Аулэ.

– Та-ак, – озадаченно протянула Энту, – а дуры-то почему?

– Потому что я сама не понимаю, чего хочу, и веду себя с Доусэ очень глупо. Он, наверное, во мне уже разочаровался и больше не захочет со мной общаться.

Аулэ всхлипнула, и Энту тут же бросилась к ней, обняла и стала ласково гладить по плечу, приговаривая:

– Да ты что! Вот уж это и правда глупость! С чего бы ему в тебе разочаровываться? Ну в крайнем случае он думает, что ты просто робкая, неопытная провинциалка.

– Вот уж утешила так утешила! – нервно хихикнула Аулэ.

– А что, было бы лучше, если бы он считал тебя прожженной разбитной особой, которая играет его чувствами?

– Ну нет, конечно, – была вынуждена признать Аулэ, – просто…

– Просто ты хочешь всегда представать перед ним в самом выгодном свете, – прозорливо заметила Энту. – Но ведь так не получится. Все мы живые люди, все ошибаемся и время от времени ведем себя глупо или странно. Мне вон Агуду так прямо и сказал, что я странная.