— Аурия Ильфа, — ответила она, снова принимая высокомерный вид, словно вспоминая, где находится. Подхватила поднос и пошла прочь, не подумав спросить мое имя в ответ.

— Ага, а меня Александра, — бросила я ей вслед тихо-тихо, снова хлебнув вина и пытаясь уложить у себя в голове то, что узнала.

Как раз в этот момент начало происходить нечто странное. Я снова отодвинулась в дальний угол помещения, пытаясь скрыться от посторонних глаз за крупной мраморной колонной. По пути успела схватить бокал и палочку с рулетиком, планируя провести в приятном бездельеближайшие пару минут. Однако стоило мне опереться спиной о камень, как я услышала чей-то шепот.

Меня тряхнуло от непонятного, необъяснимого страха. Я начала оглядываться по сторонам, чтобы найти источник низкого, чуть свистящего звука, но не преуспела.

Возле меня на многие метры со всех сторон было совершенно пусто. Только столы, ломящиеся от закусок и вин, да служанки, которые появлялись на пару мгновений, чтобы почти сразу вновь исчезнуть.

Попытавшись успокоиться, я снова прислонилась к колонне и… задрожала.

Шепот повторился. Пронизывающий, глухой и хриплый, будто скрипят друг о друга могильные плиты. И тем невероятнее было происходящее, ведь вокруг громко звучала музыка. Где-то в стороне за тяжелыми портьерами расположились музыканты, которые с начала праздника пиликали на своих скрипках, усердно дули в дудочки и флейты и пыжились на других, неизвестных мне инструментах. Но несмотря на весь этот шум шепот все равно доносился до моих ушей, все равно проникал в меня, словно по волшебству.

И я невольно стала прислушиваться.

— …нужно не больше месяца.

— Не слишком ли много вы… это же не силки на зайца расставить… когти и крылья…

Оказалось, что часть слов я не могу расслышать, сколько ни старайся. Хотя, если прислонить ухо к камню, звук становился чуточку громче.

— …все прочухано, Лати, будет сделано, как мой… завещал…

В этот момент я поняла, что один из голосов — женский, хотя, признаться, до конца было сложно в этом увериться. Все же шепот, который доносил до меня камень, сильно искажал звук.

— Ты даешь мне слово, что к празднику …ления дож окажется именно там, где нам нужно?

И если прежде я едва ли понимала, о чем идет речь, то теперь меня будто стрелой пронзило осознание: это же план нападения на Красного дожа!

«Боже, все как в сериалах, — закатила глаза я, не забывая прижимать покрепче ухо к камню. — Ну почему все эти распрекрасные новости должна слышать именно я?.. Пусть бы вон аурия Ильфа слушала, потом сама бы с проблемами и разбиралась. А я бы спокойно ела рулетики с креветками. Так ведь нет же!»

Даже аппетит пропал. Пришлось запить стресс очередным полбокалом вина.

В любом случае долго посокрушаться мне не удалось.

— Слово — кремень, — прозвучал опять скрипучий шепот. — Ровно в час рыбы наша змеюка крылатая захлебнется…

— Да будет так… — закончил женский голос, а затем все исчезло.

И сколько бы я ниприслушивалась, сколько бы нивдавливала ухо в холодный камень, вокруг было также тихо, как и прежде. Ну если не считать громких напевов певцов.

Забросив в рот остаток рулета и полив его сверху остатками вина, я присела на корточки, обхватив колени руками. И только через несколько бесконечных минут поняла, что меня трясет.

Сициана хотят убить. И только одна я об этом знаю.

Вопрос теперь в том, что мне с этим знанием делать?..

Как ни странно, но от безысходности я даже решила немного поработать. Схватила ближайший поднос с какой-то огромной жареной птицей и вышла в зал. Мой расчет был прост: если стану таскаться с этой блестящей от жира мясной тушкой, никто не будет меня подзывать или, того хуже, подходить ко мне. Это ж как неудобно махину эту есть! Куда как проще винца хлебнуть и канапешкой заесть.

Но план мой не оправдался.

Сперва, как я помнила, следовало обрадовать моим вниманием Тирреса, Великого эмира Айремора и властителя чего-то там. О зеленоволосом красавчике из другой державы я последнее время думала меньше всего, поэтому особенно не переживала по поводу нашей неожиданной встречи. Чегонервничать, если я всеголишь служанка, а он — аж целый повелитель! Целый, не половинка какая-нибудь.

В общем, стараясь держать самый невозмутимый вид, я приблизилась к своему недавнему знакомцу и склонилась вместе с подносом.

Тиррес медленно повернул ко мне голову, а я сама не заметила, как завороженно уставилась на его толстую косу, заплетенную из десятка других, более маленьких кос, по всей длине которых сверкали тонкие синеватые кольца, словно выдолбленные из чистого камня.

— Здравствуй, Саша, — обратился ко мне морской повелитель и широко улыбнулся. В одном его ухе блеснула длинная топазово-голубая серьга-кристалл.

Тиррес сидел во главе правого крыла столов, и, пока я не приблизилась, с обеих сторон от него велась оживленная беседа. Люди в диковинных одеждах и длинных головных уборах шумно переговаривались, не обращая ни капли внимания на снующих поблизости девушек-рий.

Но едва Тирр обратился ко мне, как окружающие тут же замолкли, а я ощутила, как добрых четыре десятка глаз дружно вонзили в меня иглы внимания.

Я переступила с ноги на ногу, не зная, выпрямиться мне или продолжать кланяться. Спина начала затекать, но от тяжести чужих взглядов было еще хуже. Тем более что за столом водного государства присутствовали и женщины.

Я вскинула голову, невольно поймав застрявший на мне интерес одной из дам, что сидела как раз напротив Тирреса. Стройная, с потрясающими бело-серебристыми волосами, доходящими до самых бедер. Она была так красива, что, казалось, вот-вот начнут слезиться глаза. А украшений на ней было столько, что позавидовала бы и королева.

Тут меня осенило, что это и впрямь могла быть какая-нибудь королева водников. А я и не в курсе! Может быть, это даже жена или претендентка в жены Тирресу. Вон как недобро сощурилась…

Сглотнув ком в горле, я опустила взгляд.

Нет, не нравится мне здесь. Надо валить, и я так и сделаю, клянусь перманентом.

— Ну что же ты такая неразговорчивая, душа моя? — еще шире улыбнулся Тиррес, и я вспомнила, что, когда с тобой здороваются, полагается отвечать.

— Доброго вечера, эм… — аж в жар бросило, пока титулы вспоминала, — Великий эмир… этого… Айремора, властитель дома… и сердце всяких прекрасных вод.

Не вспомнила. Забыла.

Это стало ясно, когда за столом сперва повисла напряженная тишина, а затем Тирр рассмеялся своим искрящимся переливчатым смехом, который я могла бы слушать вечно, если бы сама не являлась поводомдляего появления.