— Они предпочли с головой уйти в свои дела. — Судя по ее обиженному тону, родственников судьба Кэрис не интересовала.

Алессандро рассвирепел. Детям требуется от родителей не только материальная поддержка.

Внезапно он понял, что у него и Кэрис много общего: обоих в раннем возрасте предоставили самим себе.

— Даже когда я наконец осмелилась наняться менеджером в отель, они считали меня человеком второго сорта. — Кэрис умолкла. При виде смертельного холода в ее глазах у Алессандро сдавило грудь. — Для них я всегда была неудачным ребенком.

— Кэрис! — Он притянул жену к себе, прижимая ее голову к своему плечу. От сильнейшего переживания его сердце глухо и учащенно колотилось.

Боль Кэрис казалась ему собственной болью. Острая, как лезвие ножа, она пронзала его. Никогда еще Алессандро Маттани не испытывал такого сочувствия и столь сильного желания оберегать.

Он стал машинально покачиваться вместе с Кэрис, успокаивая ее.

— Ты не человек второго сорта, Кэрис. Ты замечательная мать. Это поймет каждый, кто увидит Лео. Кроме того, ты преуспела в работе. — Он еще в Мельбурне выяснил, каковы ее трудовые достижения. — И дислексия тебе не помешала. Ты особенная женщина, сокровище мое. Никогда не забывай об этом.

Алессандро медленно гладил ее по спине, чувствуя, как она успокаивается. Однако он и не думал отпускать Кэрис. Ему хотелось ее обнимать. И не только потому, что он никак не мог ею насытиться. Он стремился утешить жену. Услышав ее рассказ, Алессандро ощутил, как в нем пробуждаются нежность и сожаление.

Он понимал, что неверно оценивал эту женщину.

В его мозгу прозвучали слова, которые Кэрис сказала ему в первую брачную ночь: «Я верю, что ты не предавал меня, Алессандро. Неужели тебе так трудно поверить в то, что и я не предавала тебя?»

Алессандро уткнулся носом в шелковистые локоны, разметавшиеся по подушке, вдыхая аромат цветов. Он намотал прядь на пальцы, затем провел ее кончиками по обнаженной груди Кэрис.

Молодая женщина вздрогнула. Даже сейчас, утомленная занятиями любовью, она отвечала на его ласки. Как и он.

И все же этого ему было недостаточно.

— Расскажи мне о нас, — тихо попросил Алессандро. — Чем мы занимались вместе… прежде? Как это было?

Он заметил, как Кэрис прикусила губу и настороженно взглянула на него:

— Ты правда хочешь знать?

Алессандро кивнул. Знание прошлого помогло бы ему понять настоящее.

Огромные глаза Кэрис внимательно смотрели на него, будто отыскивая в его словах уловку. Затем она опустила длинные ресницы:

— Это было похоже на летний шторм. На гром среди ясного неба. — Уголки ее губ поднялись вверх. — Внезапно и всепоглощающе. Замечательно и… неотвратимо.

— Ты имеешь в виду секс?

Алессандро решил, что она описала умопомрачительную силу их страсти. Презрительная гримаска женщины объяснила ему, что он ошибается.

— Нет. — Кэрис натянула на себя простыню, заставляя его убрать руку с ее груди.

Он слегка обиделся:

— Так расскажи. Чем мы с тобой занимались?

Она пожала плечами:

— Всем. Ты учил меня кататься на лыжах и на сноуборде. Мы занимались альпинизмом и гуляли по холмам. Я готовила тебе жареного ягненка и торт со взбитыми сливками и фруктами, а ты рассказывал мне об итальянских винах и истории страны.

Ему стало не по себе.

— Алессандро, что с тобой? Ты вспомнил?

Он покачал головой:

— Нет.

Мужчина с трудом сдерживался — он по-прежнему не мог смириться с потерей памяти.

Однако не это его шокировало.

Альпинизм, прогулки по холмам… Он тратил на это редкие свободные от дел часы. Алессандро взбирался на гору с приятелями, а прогуливался пешком всегда один. Друзья и не подозревали, что он любит горы сильнее, чем спортивные автомобили. Его потряс тот факт, что он проводил драгоценное время отдыха с какой-то женщиной.

— Мы вместе гуляли пешком? — резко спросил он.

Кэрис кивнула:

— Это было великолепно! А по вечерам мы сидели и обсуждали, куда отправимся в следующий уикэнд.

— В самом деле?

Описанная Кэрис ситуация казалась Алессандро совершенно неправдоподобной. И все же он считал ее… правильной. Интересно, откуда ему это известно, если он ничего не помнит?

— Ты мне не веришь. — Кэрис отодвинулась, в ее глазах мерцала обида.

Алессандро протянул руку и погладил ее по щеке. Он был потрясен услышанным. Ему следовало бы спросить еще о многом. Однако сейчас не время.

— Я верю тебе, Кэрис. — Он помедлил. — Расскажи мне о Лео. Каким он был, когда родился? Сразу ли ты поняла, что малыш очень смышлен?

Смех сына ласкал душу Алессандро, а при взгляде на жену, которая улыбалась и поднимала Лео повыше, чтобы тот выглянул в иллюминатор парома, сердце его дрогнуло.

Душевный барьер, которым Алессандро Маттани отгораживался от окружающих, постепенно разрушался. День за днем он все сильнее привязывался к сынишке и Кэрис и обнаруживал в себе не свойственные прежде желания: защищать, владеть, заботиться, радоваться и уступать.

Он наблюдал, как Лео показывает ручкой на иллюминатор и лепечет, обращаясь одновременно к Кэрис и Бруно, стоящему настороже рядом. В груди Алессандро разлилось тепло, его губы растянулись в улыбке при виде оживленного личика сына.

Счастье, которое принес в его жизнь Лео, и груз ответственности были беспрецедентными.

Его взгляд переместился на Кэрис. Нежная улыбка осветила ее лицо. Она непонятным для Алессандро образом воздействовала на него. Большой опыт общения с женщинами убедил его, что только дурак преподнесет одной из них сердце на тарелочке с голубой каемочкой.

Но Алессандро доверял Кэрис. Она ему нравилась. Он не просто желал ее.

Она была другой.

Кэрис совершенно не интересовалась деньгами. Она действительно предпочитала пикник у озера роскоши лучших миланских ресторанов. И хотя сейчас она тратит деньги со своего счета, чаще всего они идут на покупку игрушек и книг для Лео, а не на модную одежду.

Она совершенно не похожа на мать Алессандро, у которой начисто отсутствовал материнский инстинкт.

Алессандро понял, что предпринятые им меры — добрачное соглашение, гарантирующее ей богатство, если она останется с сыном, — были не нужны. Ничто в мире не сможет разлучить Кэрис и Лео.

Кроме того, ему импонировали ее ум и добродетель.

Такой женой, как Кэрис, может гордиться любой мужчина. Он заметил, с какой теплотой и великодушием она участвует в общественной жизни вместе с ним. Ливия исполняла обязанности графини Маттани отменно, но с холодной нетерпимостью к тем, кого называла простым людом, отчего Алессандро скрежетал зубами.