Когда яркое щебетание птиц начало стихать, все трое уже спешили обратно в особняк. У ворот их ждал едва различимый силуэт мужчины на коне. Издали он казался лишь чернеющим на фоне алого заката пятном, но с каждым шагом, приближавшим Клэр и её спутников к нему, образ становился всё более отчётливым. Клэр и Мари с присущим им женским любопытством стали изо всех сил щуриться, чтобы разглядеть таинственного гостя. Пётр же вдруг сделался сосредоточенным и важным. На расстоянии десяти-пятнадцати шагов от всадника Мари радостно вскрикнула:

– Мишель! Как же скоро вы нас навестили!

Клэр изменилась в лице и, смущаясь его взгляда, уставилась в землю, разглядывая копыта своей лошади, месившие грязь.

– Доброго вечера! Простите мне, Мари, что тревожу вас в столь позднее время.

Клэр чувствовала, что Мишель не сводит с неё глаз, а её безразличие может показаться слишком грубым. Она посмотрела на него и замерла, не в силах преодолеть страх перед первым словом.

– Бог с вами! Вы же прекрасно знаете, что у нас вам всегда рады.

– Я хотел удостовериться в здравии вашем и вашей гостьи.

Услышав упоминание о себе, Клэр наконец обрела дар речи и уже уверенным голосом ответила:

– Благодарю вас. Как видите, со мной всё в порядке. А как ваши дела?

– Весьма хорошо, спасибо. – Мишель бросил короткий взгляд на Петра, поприветствовав его, после чего спустился с коня, придерживая его рукой. – Дорогая Мари, позволите ли вы переговорить с Клэр Данииловной с глазу на глаз?

– Мon ami! [3] Уже поздно. Может быть, отложим до завтра, а пока все вместе выпьем чаю? Я приглашаю вас, – любезно отказала ему Мари, не обращая на Клэр никакого внимания.

– Уверяю, что не займу много времени.

Клэр изобразила на лице непонимание. Два человека решали за неё её же дальнейшие действия, словно она не имела никакого права голоса. Неожиданно для самой себя она совершенно не препятствовала этому процессу. Внутри разрывало от возмущения, но снаружи читалось абсолютное спокойствие. Она покорно кивала в промежутках их диалога, пытаясь заполнить паузы своим голосом, и вдруг осознала свою ошибку.

– Отчего вы не спросите моего мнения? – обратилась она к Мари, вызвав на её лице смешанные чувства. – Я бы хотела поговорить с Михаилом Александровичем, если он об этом просит.

– Что ж, пожалуй, вы можете поговорить в беседке, но не слишком долго, – ответила Мари, немного удивившись тому, что Клэр не следует её указаниям.

Мишель долгое время ходил из стороны в сторону внутри ротонды, не произнося ни слова. Клэр внимательно смотрела на его суровое лицо и никак не могла понять, чем вызвано столь неоднозначное поведение.

– Прошу вас, мадемуазель, быть со мной предельно откровенной.

– Вы так долго ходили кругами, боясь попросить меня о такой малости? – улыбаясь, уточнила Клэр.

– Разве это малость? – серьёзным тоном заявил Мишель. – В наше время честность – величайший подарок, который дан отнюдь не каждому.

– Вы хотите упрекнуть меня во лжи? – настороженно спросила Клэр.

– Вовсе нет. Мне думается, до сих пор вы были честны со мной. Я лишь прошу быть честной и впредь.

– Говорите же наконец! К чему все эти бесконечные размышления?

– После того разговора, ночью, мне на мгновение показалось, что вы простили мне старые обиды.

– Конечно, простила, о чём речь?

– В ту ночь я так и не смог уснуть, всё представлял ваш образ.

От звука его голоса у неё щемило сердце, а его слова убивали в ней последние частички здравого смысла.

– Я в замешательстве… Что мне вам ответить? Мне никогда раньше не говорили таких слов, но я не могу быть столь безрассудной, чтобы в мгновение потерять от них голову.

– Ответьте, только так же честно, как я честен с вами.

Клэр внимательно следила за его губами, ловя каждое слово.

– Почему вы не ответили на мои письма?

– Письма? – удивлённо переспросила Клэр. – Но вы мне ничего не посылали. Напротив, я ждала каких-то вестей от вас, но все эти дни мне ничего не передавали.

– Не может быть, – скривившись, заявил он. – Я лично распорядился, чтобы его доставили прямиком сюда, но, когда вы не ответили первый раз, тут же написал новое.

– Увы, я ничего не получала, иначе дала бы вам ответ.

На лице Мишеля читалось подозрение. Оно не было вызвано словами Клэр. Скорее причина крылась в чём-то другом.

– Если так, выходит, я напрасно отнимаю у вас время?

– Разве? Мы выяснили, что дело не во мне и не в вас и что, возможно, ваши письма где-то попросту затерялись.

– Вы правы. Теперь хотя бы я не буду разрываться в догадках и мучить себя мыслью, что вы не желаете меня видеть.

– Почему вам могло прийти это в голову? После того, что произошло… – пару раз он ловил на своём лице её воодушевлённый мягкий голубой взгляд, но в попытках его рассмотреть Клэр тут же отводила глаза в сторону.

– Я достаточно прожил, Клэр Данииловна, чтобы хорошо разбираться в женских чувствах и помыслах.

– Видимо, сегодня вы ошиблись впервые, – шутливо отреагировала она.

– И рад этому. – Мишель вёл себя странно. Временами даже глупо. Он стоял напротив неё в модной для того времени позе. Его правая рука была согнута в локте и находилась на поясе, в то время как одна нога была слегка выставлена в сторону. Знай Клэр его достаточно долго, то сразу бы поняла, что такое поведение было ему чуждо. Однако на что не пойдёшь, чтобы завоевать женское сердце.

– Сегодня вы одеты не по форме. А я уж решила, что вы вечно на службе.

Мишель улыбнулся, не выражая слишком явно своего восторга:

– Вы наблюдательны. По правде сказать, я практически всегда облачён в мундир. В нём я чувствую себя… собой, – сказав это, он нахмурился и тут же сменил положение рук и ног. Выправился, сделался несгибаемой тростинкой.

– А я-то было решила, что вам необходим гусарский мундир, чтобы чувствовать себя увереннее.

– Разумеется, нет, – сдерживая смех, сказал Мишель. – Просто я отдаю всего себя службе, а вся эта штатская жизнь не по мне.

– Ваши усы больше подходят к мундиру, чем к этому костюму. На мой взгляд, ваш образ становится более гармоничным, – поспешила Клэр объяснить свои слова. – Простите, я совершенно не имела в виду, что…

Мишель продолжил её мысль, неловко поправив кончик правого уса пальцем:

– Я полностью с вами согласен. Однако в первый раз моему внешнему виду даёт столь честную оценку девушка. Признаюсь, это весьма приятно, хоть и необычно.

– Зря вы попросили меня быть предельно откровенной.

– Тогда воспользуюсь вашей честностью и