Больше всего на свете она боялась услышать от него этот вопрос. Она мгновенно поменялась в лице и не знала, что ему сказать. Расскажи Клэр всё как есть, Мишель счёл бы её сумасшедшей. Вопреки своему слову она продолжила лгать.

– Что вам сказала графиня Миланова? – сперва уточнила у него Клэр, прокручивая от волнения кольцо на пальце.

– Она сказала, что вы её дальняя родственница из провинции. Но мне кажется, это не так. Стала бы её родственница облачаться в мужское платье и под видом солдата идти на дуэль?

– Мари хоть и обходится со мной как с родной, но, к сожалению, это не так. Я не помню, кто я. Тогда, на площади, её камеристка везла меня в имение уже с затуманенным разумом. Последнее, что я помню, – это то, как ко мне обращались по имени.

– Простите, что потревожил ваши воспоминания. Я даже представить не могу, как вам сейчас тяжело и одиноко. На вашем месте я бы очень страдал, не понимая своего происхождения и места в обществе.

– Для вас оно так важно?

– Безусловно.

Они не заметили, как оба в какой-то момент замолчали, и наслаждались лишь присутствием друг друга, в упоении глядя по сторонам.

– Нам пора, иначе Мари сочтёт меня бесчестным человеком. Я провожу вас.

Приближаясь к дому, Мишель кликнул расхаживающего рядом слугу и приказал, чтобы тот передал просьбу переговорить своему молодому барину. Услужливый посыльный тут же направился в дом к Петру Николаевичу.

– Простите мне мою бестактность, если таковая была, – оправдываясь, сказала Клэр.

– Ничего подобного я не заметил. Если бы все были настолько бестактны, как вы! – Он бережно взял её руку и уже знакомыми движениями прикоснулся своими губами к её коже.

Уходя, Клэр, следуя правилам приличия, старалась сдержать желание посмотреть назад, но, оказавшись на пороге, всё же обернулась. Ей хотелось сохранить в своей голове детальный портрет его лица, выражение глаз, чтобы ночью с необъяснимым трепетом и восторгом воображать его перед сном. В дверях она чуть не столкнулась с Петром, который вальяжно шёл навстречу. Он холодно встретился глазами с Мишелем, и это было последним, что видела Клэр, перед тем как дверь за её спиной закрылась.

Глава 6

По разные стороны

Клэр проснулась на рассвете с каким-то неприятным предчувствием. В попытках снова уснуть её одолевало волнение, которое липкой паутиной опутывало каждый сантиметр кожи. Пролежав некоторое время в постели, она решила выпить немного воды из графина, который всем своим видом притягивал её к себе. Она не страдала жаждой, но совершенно необъяснимо совершала последовательные действия одно за другим, словно ею кто-то руководил. Медленно наливая в чашку кристальную жидкость, Клэр невольно обратила внимание на затянутое серыми тучами небо. От окна тянуло холодом, а на стекло брызнуло несколько капель срывающегося дождя. Делая небольшие глотки, она подошла ближе к стеклянному порталу, который отделял её от внешнего мира, и с любопытством принялась смотреть, как в имении пробуждается жизнь.

Густое марево расползалось по двору и за его пределами. Бесцветное небо слилось с землёй, и невозможно было отличить то место, где оно кончалось. Во дворе бодро суетились крепостные, занимаясь каждый своим делом и, по всей вероятности, готовясь к пробуждению господ. Им совершенно не нужно было говорить, что делать. Казалось, они полностью самостоятельны и не нуждаются в дополнительных приказах со стороны Мари или Петра. К большому удивлению Клэр, эти люди вовсе не казались несчастными. Неволю они принимали так же покорно, как сам факт своего пребывания на службе у Милановых.

Внимание привлёк мелькнувший на аллее силуэт в чёрном. Спросонья Клэр не сразу поняла, что это был Пётр. Да и двигался он странно, словно скрывался от посторонних глаз. Не ожидая увидеть его бодрствующим в такое раннее время, Клэр тоже вмиг ободрилась и из любопытства стала рассматривать молодого графа, спрятавшись за шторами. Он направился в сторону конюшни. На поясе его висела сабля, которую он прятал под плащ каждый раз, когда та выглядывала при ходьбе. «Какая дисциплина! Я бы ни за что на свете не встала так рано ради стрельбы и фехтования», – подумала Клэр, решив, что он отправился упражняться. Однако всё это время в сердце закрадывалось неприятное сомнение. Что-то не так. Но что же? Пётр подвёл коня к воротам, возле которых его ждали двое всадников. Клэр вздрогнула. Неужели? Всё напоминало подготовку к дуэли. Вопреки стараниям, эта мысль прочно засела в голове. Юный граф вскочил на коня и что есть силы ударил его несколько раз по бокам.

Куда он направился? Действительно ли у него дуэль? Да и с кем, с Мишелем? Клэр не могла ждать. Пытаться заснуть было бессмысленно. Накинув шерстяной платок, который дала ей Майя, она решила выйти на улицу, чтобы расспросить прислугу о случившемся. Едва переступив порог спальни, она заметила обеспокоенную, едва не плачущую Майю.

– Майя? – растерянно позвала её Клэр.

– Вы не спите?! Слава богу! Я только что услышала от дворовых… – её голос прерывался, пытаясь вырваться из капкана скопившихся слёз. – Пётр Николаевич вздумали-с стреляться с господином Равниным.

– Что? – Клэр оцепенела от слов Майи. – Сейчас?!

– Поговаривают, что отправились за холм. Тут недалеко. Пешком можно быстро добраться. Только выйдешь за двор – и налево.

– Уверена, что они направились туда?

– Нет, но слышала от конюха, что больше идти им некуда. Святые угодники… Нужно разбудить Марию Павловну.

– Ты иди. Займись этим.

Клэр не понимала, что могло произойти вчера вечером, после того как она оставила Мишеля и Петра одних, но явно разговор принял неблагоприятный поворот.

Времени на раздумья не было. Клэр выбежала из дома в том направлении, которое указала Майя.

Боже! Два глупых, несносных гордеца! Что они затеяли?!

Клэр хотела ошибаться. Надеялась, что не застанет их вместе. Она бежала через весь двор в одном лишь белом ночном платье и платке. Крепостные женщины возмущённо сопроводили её праведными осуждающими взглядами, а мужики попытались что-то крикнуть вслед. Ей было плевать. По меркам её мира она не выглядела вызывающе.

После дождя земля за двором превратилась в бурую размякшую кашу. По дороге к месту дуэли тканевые тапочки Клэр слетели, и оставшийся путь она бежала босиком. Ноги вязли в грязи, чувствовали, как влажная трава щекочет их, едва касаясь. Шерстяной платок также вскоре потерялся, после того как девушка устала придерживать его руками.

Небо хмурилось, насмехалось над юностью и затягивалось громадными тучами, постепенно отдавая скопившуюся в них влагу земле. Клэр миновала холм, о котором ей рассказала Майя, и, обойдя его, заметила