после сегодняшнего дня в последний. Никто не заставлял его утаивать от тебя письма, а уж тем более их читать. Я полностью понимаю злость Мишеля на него.

– И всё же… Разве только дуэлью можно решить все обиды и споры?

– Мужчинам так проще. Что нам, женщинам, об этом знать?..

Клэр показалось, что Мари слишком безразлична к этому вопросу. Графиня считала, что дуэль была делом исключительно мужчин, а женщины не могли этому мешать, несмотря на то, что исход таких дуэлей – гибель близких людей.

– Я не понимаю тебя. Неужели мне не следовало им препятствовать сегодня?

– Это был твой выбор. Конечно, я поступила бы так же, но, увы, в обществе это не принимают.

Мари ушла, оставив Клэр отдыхать в её комнате. Напоследок посоветовала ей не вылезать из-под одеяла, чтобы избежать простуды. До какого-то времени Клэр действительно прилежно исполняла наказ графини и не покидала кровать, но, заметив на столе два бумажных конверта, окрылённо вскочила, отбросив одеяло в сторону. Руки сами потянулись к письмам. Осторожно, бережно. Сначала Клэр просто ощупывала их пальцами, пытаясь почувствовать шероховатость желтеющей бумаги. Затем развернула первую бумагу, и глаза сами принялись читать едва разборчивый почерк. Это его письма! Видимо, Пётр вернул их перед дуэлью.

«Любезная моя Клэр Данииловна. Не думаю, что смею писать вам столь рано, но всё же вы должны знать, что я благодарен судьбе за нашу скорую встречу и что вы всегда можете рассчитывать на меня. Верите, нет ли, но я до сих пор не могу простить себе ту дуэль, хоть и получил прощение из ваших уст. Я долгое время искал вас в пределах леса, где вы скрылись, но тщетно. А когда снова увидел на балу, то не мог поверить своему небесному счастью. Несмотря на то что вы были в маске, я почувствовал, что это именно вы, потому и смотрел на вас весь вечер, вздрагивая каждый раз, когда мы встречались взглядами. Чудно, право… Я молил Бога, чтобы под этой маской оказалось ваше лицо, Клэр. Если моё общество вам не наскучило, просто дайте знать. Достаточно пары слов.

М. А. Равнин».

– Это слишком честно и прекрасно, чтобы быть правдой!.. Так тонко и пылко объясняться в своих чувствах! – не удержав восторженного возгласа, произнесла она вслух. Сердце встрепенулось, сделалось мягче, легче.

Второе письмо было практически таким же по содержанию, за исключением слов о том, что Мишель не понимает причины, по которой так и не удостоился ответа Клэр.

Окрылённая, она лежала в постели и, прижимая двумя руками исписанную бумагу к своей груди, призналась себе, что влюблена.

Влюблена.

Влюблена!..

* * *

Прошло два дня. Петра так и не видели в окрестностях имения. Все вокруг, включая Клэр, жутко волновались из-за его отсутствия. Все, кроме Мари, которая была более чем уверена, что он отправился в Петербург на квартиру к своим друзьям из лицея, так же, как и в предыдущие его побеги.

Дни тянулись, казались пустыми и ничем не запоминающимися. Про такие дни говорят – серые, словно все краски смыл прошедший дождь. Клэр стала сокрушаться о своём появлении здесь. Невероятная скука всё сильнее одолевала её, не было никакого желания гулять по саду или вообще выходить из своей комнаты. Все попытки занять себя чем-либо заканчивались предложением Мари сыграть в шахматы или почитать вслух один из многочисленных романов, которые прятались на пыльных полках маленькой домашней библиотеки. Сначала Клэр с энтузиазмом отнеслась к такому досугу, но, увы, и он слишком быстро ей наскучил.

Наконец в один из дней слуги донесли, что ожидается приезд князя Равнина. Клэр будто пробудилась от многолетней дрёмы. В глазах снова заблестела жизнь.

Не соврали.

Мишель действительно прибыл в гости к Мари в середине того же дня. Он вёл себя не так, как прежде. Его глаза смотрели на Клэр с каким-то благоговением, словно и не Клэр перед ним вовсе, а княжна, статная, благородная и за руку которой ещё надо побороться. Скрывая пробивающуюся улыбку, он старался казаться серьёзным, достойным её внимания.

– Вы всё-таки приехали! – с облегчением произнесла Клэр, встретив его в дверях раньше занятой делами Мари.

– Разве я мог не приехать? К тому же вы так и не ответили ни на одно из моих писем.

– Я прочла их. И кстати… Мне прежде не писали таких слов, – Клэр вдруг расстроилась своему откровению. Застенчиво прикусила губу. Опустила глаза, боясь и бесконечно желая ответа. Какой же глупенькой она выглядела! Какой же неопытной!

Она заметила, как её оценка приободрила серьёзного гусара. Мишель с радостью бы не отрывал от Клэр глаз, но приличие и манеры диктовали ему правила поведения.

– Дома ли сейчас графиня Миланова? – отреагировав радостными морщинками у глаз, он тут же поспешил разузнать о хозяйке дома.

– О, конечно. Она сейчас в доме. Пройдём?

Мишель молча согласился, передав своего коня прислуге.

– Как ваше здоровье, Клэр Данииловна? Память ещё не вернулась к вам?

– К сожалению, нет… Всё как в тумане. Безумно неудобно пользоваться гостеприимством и добротой графини так долго. Но признаюсь вам по секрету… – Клэр перешла на шёпот и шутя прикрыла рот рукой, – здесь бывает очень скучно, князь. И вы не представляете насколько.

– А как же дамские занятия? Вышивание, пение, рисование? Разве вас это не занимает? Бытует мнение, якобы в наши дни девушка не считается достаточно образованной, если не умеет этого делать.

– Тогда я предпочитаю всю жизнь прослыть невеждой, – по-простому отвечала ему Клэр. – Хотя я люблю рисовать, но всё же лучше пробегусь по полю или прокачусь верхом, чем буду сидеть в заточении.

* * *

Мишель засвидетельствовал Мари своё почтение, но о Петре так и не спросил. Клэр показалось это странным, но Мари понимала, что к чему, и даже поблагодарила князя Равнина за то, что всё закончилось миром.

– Дорогой друг, отчего вы не рассказываете нам о своём визите к государю? – с плохо скрываемым любопытством поинтересовалась Мари, теребя в руках кружевной веер. – Об этой новости говорит весь Петербург, наши общие знакомые с восторгом обсуждают причины этой встречи.

– Графиня, поверьте, ваши женские уши устанут слушать столь утомительный рассказ. Мы с государем обсуждали расположение и состояние готовности наших войск.

– Неужели это правда, и Бонапарт совсем скоро объявит России войну? – Мари слегка нервничала, но от этого её интерес только разгорался. Она оживилась и всецело приготовилась слушать.

– Увы, мадам, всё крайне непредсказуемо. Однако излишние бдительность и готовность нам не повредят. Ах да! – оглянувшись на Клэр, заметив её тихое и светлое выражение лица от