– Здравствуйте, мистер, – поздоровался я с барменом. – Если вас не затруднит, налейте мне, пожалуйста, холодного апельсинового сока.

Бармен бросил на меня еще один любопытный взгляд и повернулся, чтобы выполнить мой заказ.

– Вы Джозеф Шпиц, мистер? – обратился я к худому мужчине в очках, с чисто еврейской внешностью (ему только ермолки и пейсов не хватало для полного образа), сидевшему на табурете у стойки. Повернув ко мне голову, он профессиональным, внимательным и цепким взглядом оббежал всего меня, от туфель до прически, после чего сказал:

– Это я. Я тебя должен знать, паренек?

– Нет. Мне надо поговорить с вами о Томе Райте.

– Твой сок, парень, – и бармен придвинул мне запотевший стакан.

– Спасибо, мистер, – только я протянул к нему руку, как распахнулась входная дверь. Сидя спиной к двери, мне не было видно, кто именно сейчас вошел, но судя по мгновенно напрягшемуся лицу бармена, в бар входила большая неприятность.

– Братья Уолш? – негромко спросил застывшего бармена, не оборачиваясь, журналист.

– Угу, – грустно мотнул головой бармен, затем тихо добавил: – Сволочи. Правда, пришел только старший, Эрл. Интересно, где его брат?

Журналист грустно усмехнулся:

– Не трудно догадаться. Ждет свою жертву у черного хода.

Шум в баре мгновенно стих. Я повернулся на стуле. У входа стоял костолом, который привык избивать и запугивать людей. Такие, как он, выставляют напоказ свои уродливые шрамы и неоднократно сломанные носы, тем самым говоря: смотрите, что сделали со мной, а теперь подумайте, что я могу сделать с вами. Таким, как этот Эрл, нравилось ломать людей, чувствовать их страх. Мощные мускулы громилы были налиты животной силой, его кулачищи выглядели, как гири, а в глазах – звериная жестокость. Оббежав глазами бар, громила остановил свой взгляд на Шпице, ухмыльнулся, затем сказал:

– Эй, Шпиц! Я тебе говорю!

Журналисту, который до этого сидел к нему спиной, пришлось развернуться к головорезу. При виде ухмылки Эрла его лицо побледнело, он попытался выдержать взгляд бандита, но не смог, отвел глаза.

– Штаны не намочил, жиденок? – издевательски спросил его Уолш.

После этого вопроса наступило тяжелое молчание, которое обычно возникает перед большой дракой.

– Не дождешься, Уолш. Чего тебе надо от меня?

– Допивай свою лошадиную мочу и выходи. У нас с братом к тебе разговор есть. И не тяни – хуже будет, – высказавшись, костолом толкнул дверь и вышел на улицу. Не успела за ним хлопнуть дверь, как народ в баре стал негромко шептаться, бросая при этом любопытно-сочувствующие взгляды в сторону журналиста. Шпиц снова повернулся лицом к стойке.

– Может, позвонить в полицию, дружище? – наклонившись в сторону журналиста, тихо спросил его бармен.

– Это не выход, Фил. Мне уже приходилось через это проходить. Пустые угрозы. Ничего они мне не сделают, – несмотря на подобные слова, в голосе Шпица не чувствовалось уверенности.

– Кто это был? – спросил я у бармена.

– Лучше тебе не знать, парень. Пей давай свой сок и топай по своим делам, – недовольно бросил Фил.

– Я очень любопытный мальчик, – и я посмотрел в глаза бармену. – Что за братья?

Наткнувшись на тяжелый и колючий взгляд подростка, бармен на мгновение оторопел, но потом быстро отвел глаза и буркнул:

– Подонки. Эрл и Дуайт. Изобьют, сломают руку или ногу. Только плати.

Как бармену, так и Шпицу не хотелось говорить о костоломах, именно поэтому журналист решил сменить тему:

– Ты так и не сказал мне, кто ты и что тебя связывает с Томом.

– Поговорим, но только не здесь, – только я так сказал, как понял, что своими неосторожно сказанными словами загнал журналиста в тупик, который явно не собирался выходить из бара. По крайней мере в ближайшее время. Это было видно по его мгновенно вспотевшему лбу и вспыхнувшему страху в глазах. Надо было срочно исправлять ситуацию, а то журналист еще подумает, что я специально подставляю его под кулаки этих уродов.

«В таком случае я ни черта от него не узнаю», – сделал я для себя вывод и начал действовать.

– Туалет у вас там?

– Там, – нахмурился бармен, которому я, похоже, уже совсем перестал нравиться. – Только сначала заплати.

Оставив на стойке десять центов, я соскользнул с табурета и направился в туалет.

«Хвала стандарту», – усмехнулся я, найдя рядом с туалетом дверь черного хода.

Выйдя на улицу, я сразу увидел второго брата. За его спиной стояло несколько мусорных баков и несколько картонных коробок, сложенных горкой. Так же, как Эрл, младший Уолш имел разбитую и покалеченную в десятках драках физиономию. Плечистый, с тяжелыми кулаками Дуайт был почти копией своего брата, только с одним отличием. Его левое ухо было искалечено и несимметрично торчало. Быстро оценив бойцовские качества громилы, я решил, что здесь делают ставку только на грубую силу.

Костолом, бросив на меня быстрый взгляд, усмехнулся. Видно подумал, что меня послали на разведку.

– Здравствуйте, мистер, – поздоровался я, изобразив при этом испуганный вид.

– Чего ты здесь делаешь, крысеныш? – оскалился бандит, считая, что таким образом он наведет на меня еще больший страх. – Иди сюда. Да живее ногами шевели, сучонок.

– Мистер, да я просто вышел, – принялся лепетать я, подходя к бандиту.

Младший Уолш только протянул руку, чтобы схватить подростка и задать ему взбучку, как я начал атаку-комбинацию. Проведя мощный удар в солнечное сплетение, я заставил громилу согнуться и подставить челюсть под второй удар – локтем той же руки. Когда голова Дуайта мотнулась назад, провел завершающий удар – ребром ладони по кадыку.

Разбитая гортань с большим трудом пропускала воздух. Лицо громилы побагровело, глаза полезли из орбит. Вскинув руки к горлу, громила захрипел и упал на колени, но не простоял и двух секунд, как сильный удар ногой в голову бросил его на землю. Больше не обращая на него внимания, я быстро прошел мимо мусорных баков и выглянул из-за угла. Все было так, как я и предполагал. Перед входом в бар стоял белый «форд», в котором на месте водителя сидел спиной ко мне старший Уолш. Он курил сигарету, бросая время от времени взгляды на входную дверь.

«Что и требовалось доказать».

Быстро развернувшись, я пошел обратно, чтобы забрать Шпица из бара. Я уже находился в нескольких шагах от распахнутой двери черного хода, как увидел появившегося на пороге журналиста. В первое мгновение он даже меня не заметил, так как сразу прикипел взглядом к красно-багровому лицу бандита, который, хрипя, корчился на земле. Чтобы не терять зря времени, мне пришлось привести его в чувство окриком:

– Эй!

Шпиц вздрогнул и, наконец, увидел меня. Его глаза округлились до размеров серебряного доллара.