Это, само собой, был не выход. Лиля лишь оттягивала неизбежное, но все равно не могла заставить себя попрощаться с Олей. Да и куда ее денешь? Оставить в жутковатой, похожей на лавку старьевщика, квартире? Или просто выставить в парадную, как надоевшего котенка? Нет уж!

– Подружка?.. – удивился отец. – Где ты ее откопала?.. А впрочем, ладно, я не против.

Нажав сброс, Лиля обрадованно уставилась на Олю:

– Представляешь! Ты сможешь поехать к нам! Папа согласился!

– Здорово, я очень рада, – кивнула Оля.

Лиля пока не придумала, как сообщить отцу, что ее подруга страдает амнезией. Отец не захочет возиться с незнакомой девчонкой и просто передаст ее специальным службам. Еще и отчитает дочь, за то, что подбросила ему ненужных проблем. А ведь рано или поздно придется сказать отцу правду…

За время каникул в таинственной квартире так никто и не появился. Хуже того, в пабликах, посвященных поиску людей, не сообщалось о пропаже девочки-подростка, по описанию похожей на Олю. Лиля даже начала думать, что ее подруга сбежала из интерната, или даже от маньяка, который держал ее в плену. Кто знает, возможно, до падения из камина с ней произошло что-то ужасное, поэтому Оля и потеряла память. Лиля даже прочитала несколько статей о посттравматических расстройствах. Врачи утверждали, что человеческая психика могла целенаправленно вытеснить из памяти травмирующие события, заблокировать их.

Иногда Лиля чувствовала вину за то, что сразу не обратилась в полицию или в больницу, но, с другой стороны, Оля выглядела здоровой и уравновешенной. В другие дни Лиля начинала подозревать, что Оля действительно сбежала из дома и не хотела вспоминать свое прошлое. Эта версия нравилась Лиле меньше других. Ведь в этом случае выходило, что ее лучшая подруга – притворщица, которая уже несколько дней морочила ей голову.

«В конце концов, у Оли своя голова на плечах. Если она скажет, что хочет вернуться к своей семье, я ее удерживать не стану», успокаивала себя Лиля. Впрочем, непохоже, чтобы Оля порывалась уйти. Похоже, ее все устраивало.

Отец, как и обещал, приехал ровно через час. Скучающим взглядом окинув комнату, он поинтересовался:

– Так, а подруга твоя где? Ушла?

Лиля уставилась на отца, словно видела его впервые. Внутри у нее похолодело. Неужели она и впрямь сошла с ума от одиночества и все выдумала?.. Ведь Оля сидела на диване, прямо здесь! Ладно, когда таким же образом поступили ее вредные одноклассницы… Но родной отец!

– Пап, ты что?.. Вот же она, – Лиля указала рукой на диван. – Ее зовут Оля!

Отец уставился на диван, немного левее того места, где сидела девочка. И если бы Лиля своими собственными глазами не видела подругу, она бы даже поверила, что папа говорит серьезно.

– Ты что, о своей старой кукле?.. – рука отца пролетела в сантиметре от плеча Оли и схватила потертого резинового пупса. – Ну ты даешь!.. Совсем заскучала, сидя здесь с бабой Лизой, да? Ладно, если ты готова, пошли в машину!

– Я… я… Только зайду к бабушке на пару слов, хорошо?

– Не задерживайся. Жду тебя внизу.

Когда отец покинул комнату, Лиля вскочила на ноги и обратилась к Оле:

– Как все это понимать?! Почему все делают вид, что тебя не существует?!

– Не знаю, – Оля пожала плечами, в своей обычной манере. – Главное, что ты меня видишь. Остальное неважно.

Кажется, девочка-из-камина совсем не расстроилась, что все считали ее пустым местом. Но для Лили это имело значение! Не могла же она вот так, ни с того ни с сего, слететь с катушек и придумать себе подружку? Хотя, почему же ни с того ни с сего? Любой психолог сказал бы, что Лиля жила в постоянном стрессе. Ее мать ушла в секту. Отец интересовался делами и жизнью дочери не больше, чем фикусом в гостиной. Одноклассники же буквально вытирали о Лилю ноги, сделав ее изгоем. Более чем достаточно поводов потерять рассудок!

– Я сумасшедшая, да? – пробормотала Лиля. Впервые вид лучшей подруги вызывал у нее такие неприятные чувства – смесь ужаса и растерянности.

– Даже если ты сумасшедшая, мне это не важно, – произнесла Оля. – Мы все равно останемся лучшими подругами. Навсегда.

От этих слов по спине Лили пробежали мурашки. Оставалось одно – поговорить с бабушкой. Она-то Олю видела… вроде бы. А может, просто делала вид, подыгрывая внучке.

– Сиди здесь, – строго произнесла Лиля, точно зная, что, когда она выйдет из комнаты, Оля потащится за ней.

Недоверчиво оглядываясь на подругу (Оля осталась сидеть на диване, как ей и было велено), Лиля направилась в комнату бабушки.

Та сидела в своем кресле, телевизор был выключен.

– Ба, сейчас заходил отец и…

– И он сказал, что не видит твою Олю, – спокойным голосом закончила за девочку бабушка.

Лиля осеклась, растерянно глядя на бабушку.

– Ну а чего ты думала?.. – хрипло усмехнулась бабушка. – Я сразу поняла, кто такая эта Оля. Она – твое новогоднее желание! Что ты пожелала под бой курантов, ну?!

– Я пожелала найти подругу, – голос Лили сделался слабым и бесцветным.

Бабушка откинулась на спинку кресла, ее непривычно колючий взгляд смягчился. Она вздохнула, причмокнула губами и, наконец, произнесла:

– В новогоднюю ночь я почувствовала присутствие Деда Мороза. И когда увидела твою подружку, обо всем догадалась. Вот так, из ничего воплотить человека, пусть даже не совсем настоящего… – бабушка Елизавета покачала головой, – знаешь, это удивительное чудо. Боюсь, в этом году больше никто не дождался исполнения своих новогодних желаний. На сотворение твоей Оли должна была уйти вся Лишняя Магия.

– Лишняя Магия?.. Дед Мороз?.. – пролепетала Лиля. – О чем ты вообще говоришь?

Бабушка бросила задумчивый взгляд в окно, на падающий снег, и произнесла:

– Новогодняя ночь особенная, – сказала она. – В мир проникает Магия, и с ее излишком надо что-то делать. Иначе мир может расколоться, перегореть, как лампочка. Распределять излишек Магии – это одна из обязанностей Деда Мороза. Люди загадывают желания, и некоторые, самые заветные, исполняются. Дед Мороз делает это не по доброте душевной, а потому что так надо. Языческие боги поддерживают равновесие, следят, чтобы мир не рухнул во тьму.

– Но почему же ты видишь Олю, а папа нет? – Лиля смотрела на бабушку, и не знала, что думать. Ее знаменитая глухота куда-то исчезла, сейчас она совершенно не походила на девяностодвухлетнюю старуху, которой осталось полшага до деменции.

– Я много чего знаю и умею, уж поверь. Но и для меня она выглядит не совсем как человек. Скорее, как… схема человека. Или набросок.

То, что бабушка Елизавета, днями напролет пялившаяся в телек, умела видеть призраков,